Завершившие войну

— Если Новая Общественная Политика реализуется — станем, — ответила Вера. — Ну или по крайности попытаемся.

— Выходи за меня, — сказал Каин. — Ничего, что я не встаю на одно колено? Суставы ноют, да и пол тут не особо чистый. А в целом обстановка вроде достаточно торжественная.

Вера от неожиданности прыснула, едва успев прикрыть рот рукой.

— Опять? Да зачем это тебе, Каин?

— Затем, что вместе мы сможем намного больше, чем каждый из нас в отдельности.

— Пожалуй, да… Вот только жениться нам, право же, ни к чему. Женщине моих лет общество дозволяет спокойно числиться старой девой. Это вот Андрею придется вскоре вступить в брак с какой-нибудь приличной девицей, и я уже представляю, сколько хлопот будет со свадьбой… Давай жить так, Каин.

— Я-то не имею ничего против! — Михайлов явственно повеселел. — Мне ты нужна, а часовое топтание вокруг аналоя под поповские завывания я с удовольствием пропущу. Но разве внебрачное сожительство сочетается с курсом на духовность, нравственность и возрождение традиции?

— Высшие классы могут позволить себе пренебрегать правилами, которые насаждаются для простонародья, и это тоже своего рода часть традиции…

На подносе стояла серебряная вазочка с курабье, лоснящимся от масла, и заранее наколотый сахар — так, видимо, искусствоведы представляли себе роскошное угощение. Зато чай был подан в тончайшей работы фарфоровом сервизе, украшенном египетскими пейзажами. Сам напиток оказался самым дешевым, из тех, что продают на развес.

— Ты можешь ехать ко мне прямо с вокзала, — сказал Михайлов. — Отправь шофера за вещами и занимай любые комнаты. Обстановка у меня дрянь, смело меняй ее на свой вкус. Прислугу гони в шею, если придется не по нраву. Чувствуй себя хозяйкой. Любые расходы записывай на мой счет.

— К чему такая спешка?

— К тому, что проекты законодательных инициатив Новой Общественной Политики нужно вычитывать уже сейчас. План мероприятий первой очереди и наполовину не готов, а без него мы не можем перейти к главному — к составлению предварительной сметы. Деньги решают почти всё, Верочка. Хотя… покуда у нас нет видных мятежников, согласных участвовать в этом прожекте, не помогут никакие деньги. Я изучил твой список. Увы, те, кого удалось завербовать, никакого авторитета в революционном движении не имеют. С тем же успехом мы могли бы взять любого матроса или рабочего с улицы.

— Погоди отчаиваться, — улыбнулась Вера, поднося к губам чашечку. — У меня есть чудесная кандидатура. Комиссар Александра Гинзбург.

— Припоминаю… Не бог весть что, но все же не так безнадежно, как другие из твоего списка. Она довольно популярна среди революционной интеллигенции. В народе, правда, к ней относятся настороженно — баба, еврейка с сомнительными связями… И все же — комиссар самого Князева, вот уж кто был люб народным массам. Мертвый он даже опаснее, чем был живой. Мертвые не способны ни на ошибки, ни на предательство… чего не скажешь о живых. Кстати, а почему эта Гинзбург до сих пор комиссар? Комиссар чего, собственно? Советского правительства уже полгода как нет.

— Должно быть, просто пользуется названием прежней должности. Им на Тамбовщине недосуг пересматривать штатное расписание, надо полагать. Но это все значения не имеет. Она станет первым комиссаром Нового порядка.

— Да станет ли? Она уже согласна сотрудничать? Ее ведь однажды уже пытались перевербовать безо всякого успеха.

Вера допила отдающий веником чай.

— Это было полгода назад. С тех пор многое изменилось и в нас, и в них. Все сыты гражданской войной по горло. Александра согласится стать нашим комиссаром, когда поймет, что ждет нас всех. Я дала ей изучить документы, которые ты мне присылаешь.

Михайлов поперхнулся остывшим чаем.

— Ты… ты не перестаешь меня изумлять, Верочка. Эти материалы даже для ОГП формально засекречены, а ты дала их красному комиссару? Но ты ведь понимаешь, что при малейших сомнениях…

Он провел ребром ладони по горлу.

— Вам всем лишь бы убивать, — грустно сказала Вера. — Убить человека в наши времена — как папиросу выкурить. А вот ты попробуй превратить человека в своего искреннего союзника, в друга…

— Однажды ты уже пыталась преобразовать природу людей, — тихо ответил Михайлов. — Но создала вместо этого идеальную процедуру допроса. И несколько сотен, уже, верно, тысяч людей с разумом растений. Иронично, не правда ли?

— Нам многое предстоит исправить, — сказала Вера Щербатова. — Иначе гражданская война никогда не закончится.