Драгун, на Кавказ!

Наконец всё было распределено, уложено и увязано. Начальство всех рангов ещё раз всё проверило и доложилось командиру эскадрону о готовности.

– Взвод, по коням! Садись! – разнеслась команда господина капитана. – Равняйсь! Смиирно!

Драгуны выпрямились в сёдлах и замерли, глядя прямо перед собой.

Несколько лошадей нарушили общую идиллию в шеренгах, начали фыркать, переступать копытами и толкаться.

– Вольно! – скомандовал командир эскадрона. – В походную колонну! Справа по два! Марш!

По два с правого фланга всадники начали пристраиваться с ходу за подпоручиком Кравцовым, и вскоре весь взвод выехал на длинную улицу, что вела на север. В самой середине походного строя следовал на своей Чайке и драгун Гончаров. Командир взвода прибавил аллюр, и колонна пошла резвее, перейдя вскоре на лёгкую рысь. Встречные прохожие прижимались к заборам, то же сделала и небольшая пехотная команда. Драгунский подпоручик присвистнул, и мушкетёрский ефрейтор быстро отвёл своих людей на обочину.

– Гляди, Тимоха, там Егорка наш стерлитамакский, а рядом с ним Бородавкин Ванёк, – крикнул скачущий рядом с Гончаровым Лёнька.

Тимофей покрутил было головой, но драгуны уже проскочили мимо пехотинцев, и он так и не смог разобрать в оставшихся за спиной солдатах знакомых.

Вскоре городские предместья закончились, и потянулась жухлая степная равнина. Взвод шёл экономной размеренной рысью вот уже третий час. С непривычки закаменела спина и начало ощутимо побаливать седалище. Наконец подпоручик обернулся и, привстав на стременах, оглядел сильно растянутую колонну.

– Левое плечо, вперёд! Марш! – подал он команду, указывая рукой на небольшую возвышенность. – Кузьма Мокеевич, туда веди, я пока объеду, огляжу всех.

– Лошадь после долгого марша стоять не должна, – поучал молодых драгунов вахмистр. – Ослабьте сразу подпругу у животины, если расседлывать не собираетесь, поводите её немного за повод, огладьте, поговорите, суконкой протрите ноздри и уголки глаз от пыли. Под потником тоже протрите и дайте проветриться. Вот потом, после этого уже можете и стреножить.

– Двое отстали, – сказал подъехавший подпоручик. – С ними младший унтер-офицер Ступкин остался.

– Ничего, ваше благородие, нагонят нас скоро, – успокоил командира Пинегин. – Еремей службу хорошо знает.

Действительно, минут через десять послышался топот и подскакали три всадника.

– Перепрягать лошадей этим бестолковым пришлось, ваше благородие, – доложился унтер, кивнув на стоявших понуро новобранцев. – Ещё немного, и спортили бы они лошадей. На одной кобыле уже и потертость даже есть.

– В караул их обоих на две ночи, – нахмурился Кравцов. – В самую дурную смену. Приедем в эскадрон, и там ещё наказание получат, а пока пусть коней обихаживают.

– Есть в караул на две ночи! – рявкнули провинившиеся.

– Пошли, балбесы! – толкнул их унтер-офицер. – Ведь сколько времени учились правильно лошадь запрягать, а всё учение без толку. Вон как поход всякую дурь-то выявляет!

– Овса задавайте не более гаранца (3,28 литра), – крикнул, чтобы его все слышали, вахмистр. – Водопой у нас теперь на следующей остановке.

Тимофей поводил Чайку, протёр тряпицей под потником и насыпал из саквы овса в торбу. Кобыла, помахивая хвостом, хрумкала походный фураж, а он ещё раз проверил и затянул ремнём вьюки.

– Горячего обеда не ждите, его не будет, – объявил молодым драгунам вахмистр. – Для армейской кавалерии такое большая роскошь, чай, уж не в столичной гвардии служите. Хорошо если в походе на ужин горячая пища бывает, да и то эдакое везение не каждый день случается. А то всё больше нас сухарики выручают. Так что доставайте те, что вам каждому в расположении выдали, и погрызывайте их, пока лошади с торбами стоят. Смотрите только шибко не увлекайтесь, четыре штуки вам на один раз, и никак не более. Помните, нам только через два дня к себе возвращаться.

– Заканчиваем привал! – разнеслась вскоре команда подпоручика. – Всем изготовиться к езде! Унтер-офицерам проверить седловку драгун. По коням!

Тимофей подстегнул подпругу, подперсье и трок, а мундштук у него уже был в руке. Повод от недоуздка быстро заткнул за круговой ремень, мундштук кобыле в зубы и лихо вскочил в седло. Тут же наверху второчил ружьё в бушмат, а его приклад обмотал два раза укреплённым на передней луке ремнём. Вот теперь оно уже держалась плотно возле лошади. Всё, он готов!

– Внимание, взвод! В походную колонну по четыре, за мной марш! – крикнул их благородие и перешёл с шага на лёгкую рысь.

Полсотни всадников отпустили поводья своих лошадей и поскакали следом.

Ещё два раза в течение дня отряд делал короткие остановки и встал на ночёвку перед небольшой степной речушкой.

– По весне она полстепи заливает, – кивнул на полувысохшее русло вахмистр. – А сейчас её едва ли ручьём можно назвать. Правда, с осенними дождями опять водой наполняется, но до этого ещё месяц, никак не меньше. Лошадей стреножим и от каждого десятка выставляем по одному для пригляда. Все остальные лагерь разбивают. Ваше благородие, по караулу какие будут указания?

– На сегодня пусть первое отделение выставляется, а завтра второе, – распорядился подпоручик. – Пока не стемнеет, и парного поста наблюдателей хватит, а вот ночью чтобы не менее четверых рядовых караулило при унтер-офицере.

– Слушаюсь, ваше благородие! – козырнул Пинегин и пошёл к суетившимся на ровной полянке у трёх тополей драгунам. – Потапович, а ну подь сюда! – подозвал он младшего унтера. – Сегодня твоим надлежит караулить. Двоих вон на тот холмик прямо сейчас отправляй, а затемно два парных поста вокруг выставишь. Ну и приглядывать сам за ними будешь. Небось, понимаешь, ребятки у нас молодые, опыта у них в этом деле ещё вовсе нет.

– Понял, Кузьма Мокеевич, – кивнул тот. – Сейчас распоряжусь.

Вскоре на ближайшую возвышенность проскакали двое драгун и стояли верхом, оглядывая степь. Все остальные, как обиходили коней, развели костры и начали готовить бивуак к ночёвке.

– Дров мало, – проворчал Антип, бросив на землю несколько сухих палок. – Окромя этих тополей невысокие кустья только кругом, а так одна лишь трава.

– По реке вниз немного пройдите, лодыри, – раздался за спиной голос вахмистра. – Там поворот с подмытым ровным берегом. Вот на нём и бывает всегда много сушняка. Его сюда половодьем кажный год по весне приносит. И шевелитесь быстрее, у вас ещё и палатки даже не выставлены.

Начальство, что-то ворча себе под нос, ушло дальше, а Антип, ёжась, глядел ему вслед.

– И когда только успевает всё слышать? Слово не успеешь даже сказать на одном конце, а он его уже на другом слышит. Тимох, Лёнька, пошли, что ли, по реке проедемся, дров притащим, пока Захар здесь кашицу заваривает?

С палатками много не заморачивались. В землю вбивали большой кол, на него закидывали парусиновый полог и, растянув его полы, крепили их колышками к земле. Под низ стелили войлок потников, а сверху укрывались солдатским плащом или раскатанной шинелью. Ложились внутри всегда ногами к колу. Было, конечно, тесно, но, однако, места хватало всему десятку. Для господина подпоручика была своя отдельная палатка, и одна общая для унтер-офицеров.

– Морозов, Блохин, Бабкин, Гончаров! – подозвал к себе драгунов командир отделения. – Ваша караульная смена будет первая. Ближе к полуночи поменяю другими. Так что у костра долго не засиживайтесь, поели и парами разошлись вокруг лагеря. Я вас по ним и разбивать даже сам не буду, и так знаю, как вы хотите караулить. Самое главное, не болтайте и слушайте внимательно. Мы, конечно, далеко от укреплённой линии на север отошли, но кто же его знает, бережёного, как говорится, сам Бог бережёт. Ответ на ваш запрос пароля будет Казань, сами же вы Смоленском отзовётесь.

В сентябре на юге темнеет рано, вот только что над горизонтом висело солнце, освещая окрестности, глядь, а уже лишь самый краешек его диска красным отсвечивает.

Захар облизал свою ложку, вытер её насухо чистой тряпицей и, закряхтев, встал на ноги.

– Пошли, Антипушка. Сейчас глазом не успеешь моргнуть, как совсем темно станет.

– Пошли, – отозвался Бабкин и, обжигаясь, закинул в рот последние две ложки густого варева.

Дядьки накинули на себя шинели, взяли из ружейной пирамиды два своих драгунских мушкета и пристегнули к ним штыки.

– Да иду, иду, – проворчал Лёнька под пристальным взглядом Тимофея. – Так ведь зыркает, что ажно подавиться можно!

Караульные пары отошли подальше от огня, дабы он не бил в глаза, и встали так, чтобы видно было и сами костры, и ближние подступы к ним. Прошло немного времени, и стало совсем холодно.

– А ты говорил, зачем заставили с собой шинели брать, – прошептал Лёнька. – Видишь, это днём от жары здесь потеешь, а вот ночью уже и зипун впору надевать.

– Ну да, гляди-ка, видать, это с гор холодом тянет, – ответил ему Гончаров. – Так-то всё равно мы от них здесь совсем даже недалеко, а там ведь и летом снега вовсе не тают. Совсем как-то незаметно в этом году осень пришла. Ещё немного и, наверное, первый снег выпадет.

– Ну а что же ты хочешь, коли октябрь наступает, – согласился с ним друг. – О, слышишь, как будто идёт кто-то?

Слух у Лёньки был отменный, и Тимофей, сорвав с плеча ружье, выкрикнул в темноту:

– Стой! Кто идёт?! Пароль!

– Свои! Казань! – послышался ответ. – Стволы в сторону отверните, не дай бог стрельнёте по неопытности!

Из темноты показалась фигура командира отделения.

– Смоленск! – выкрикнул Гончаров и опустил курок ружья с боевого на предохранительный взвод.

– Молодцы, чуткие, – похвалил их унтер-офицер. – Только вот болтаете много. Не нужно в карауле трепаться, звук по степи далеко ночью разносится.

Постояв и послушав вместе с караульными, Еремей Потапович направился в сторону костров, и ребята снова остались одни. Где-то далеко за холмом залаял, а потом завыл шакал. В стороне высохшего речного русла прокричала какая-то птица. Здесь в темноте стоять одним было страшновато, в каждом шорохе мерещился крадущийся с кинжалом горец. Костры слабо горели, и караулы подтянулись к лагерю ближе. Ещё пару раз их проверил Ступкин, и наконец, обменявшись паролями, подошла новая смена.

– Идите, дрыхните, – позевывая, кивнул в сторону белеющей палатки Кузьма. – Счастливчики, самая удачная смена вам сегодня выпала. Не то что вот нам, ни туда ни сюда, одним словом, разорванная ночь.

Ребята отстегнули от ружей штыки, засунули их в чехлы и потопали к своей палатке.

– Лезь давай первый, твоё место подальше моего, – кивнул на откинутый полог Лёнька.

Гончаров проскользнул на своё место и, поправив саблю, лёг на заранее разостланный войлок.

Всё, вот теперь можно спать. Он нащупал цевьё лежащего рядом ружья, глубоко вздохнул и закрыл глаза. Где-то недалеко ворочался Лёнька. Осторожно ступая сапогами, подошли сменившиеся Захар с Антипом, а он в это время уже мерно сопел.

– Для начала, сегодня у нас учения в пехотном строю! – оповестил стоящий перед ним взвод подпоручик Кравцов. – Не забывайте, что мы, драгуны, хоть и являемся кавалерией, но по своей сути предназначены для любого вида боя. Для начала научитесь уверенной пошереножной залповой стрельбе спешенным взводом. Вот в этот откос сейчас и будете стрелять, – махнул он рукой, указывая на крутой обрыв холма. – Команда для всех. Разойдись!