Андреевский флаг

Глава 40

От печи шло тепло, и великий князь Московский Иван Васильевич, подсел к ней поближе, напряженно размышляя. Ему только исполнился двадцать третий год, и вот уже скоро буде ровно годовщина его правления после смерти отца, который правил долго, ослепленный коварством Шемяки. А он сам рано стал ему помощником, взвалив на свои слабые тогда плечи множество обязанностей. А потому отец недаром повелел именовать его «великим князем», и они оба стали «государями» Руси, единственной, что осталась, «кондовой». Ибо остальные русские земли, что носили наименования княжеские, достались соседнему Великому княжеству Литовскому, с которым приходилось считаться, ибо зело сильно было, и сторонников имело крепких, что Москве могли немало крови попортить.

Повезло ему самому в том, что в Твери и в Рязани великие князья тоже умирали — так что на «столе» Тверском княжичу Михаилу Борисовичу сейчас всего девять лет. Но он родственник — его старшая сестра Мария вот уже шесть лет как супруга, и родила наследника Ивана Ивановича, коему уже пятый год скоро исполнится, к великому огорчению четырех братьев, что втайне надеялись, что он будет либо бездетными, или без наследника. Теперь надежды потеряли, благо жена опять непраздной ходит.

Братьям своим он уделы выделил по завещанию отца, не стал родительскую волю порухе предавать. Юрий получил Дмитров, Можайск и Серпухов; Андрей Большой получил Углич и Звенигород, Борис стал князем Волоцким и Рузским, Андрей Меньшой, которому десять лет всего, отъедет в Вологду. А Москва братьям принадлежит на две трети по «духовной грамоте», а ему лишь на одну треть.

— Ничего, время покажет, — пробормотал Иван Васильевич, сжав губы. Не для того прадед, дед и отец всех удельных князей под властью Москвы собирали, чтобы потом внутри уделы устраивать. Ведь от брата деда, князя Юрия Дмитриевича заваруха вся пошла, а потом от его сыновей, дядей самого Ивана Васильевича, Васьки Косого и Митьки Шемяки столько бед претерпели — хуже литвинов и татар были усопшие «родичи» — он их до сих пор яростно ненавидел всей душою. Москва должна собрать все земли под себя, и «государь» их должен править один, а удельных князей быть не может. Все должны быть под полной его волей, стать «подручными» князьями, а он их за службу верную к себе приблизит, в боярскую думу введет и шапкой пожалует. Может и селений дополнительно пожаловать, чтобы меньше на него ворчали и ревностней служили.

Понятно, что Рюриковичам такое не по нутру, и все волками на него смотрят, но раз «хвост» поджали, то опале придавать не станет. Так ведь и не полностью уделы забираются, а в обмен городки и сельца отдаются, но только в других бывших княжествах. И то правильно — на своей бывшей землице они себя «хозяевами» чувствовали, могли опору обрести и восстание поднять против Москвы, усобицу развязать. А так дед его, и родитель правильно делали — с корнями вырывали, и на новую землицу «сажали», где у бывших князей, ставших боярами, ни опоры, ни влияния. «Кормление» с землицы получают, да и ладно, а не захотят служить верно, али вообще «отъехать» на службу другому правителю, так все вотчины тут же на Москву немедленно «отпишут», и ими можно будет уже слуг верных наделить.

— Если братцы мои родные начнут крамолу мне чинить, я с ними круто поступлю, — глухо произнес молодой правитель, и нахмурился. Самодержавие московского князя многим не нравилось, но сделать ничего не могли. Ярославское княжество захирело, и он его к своим рукам скоро приберет. И на Твери у него положение весомое — если малолетний князь умрет, то его сын Иван Иванович на великокняжеский тверской стол взойти сможет, ведь мать его сестра старшая. Другие тверские князья возмутятся, конечно, особенно Микулинского удела, но так на них московские полки имеются. Ударить так можно сильно, что враз поумнеют.

С Рязанью вопрос уже решен — в ней правят московские наместники, а князю Василию Ивановичу, что давно в Москве живет и гостем почетным на воспитании, и «аманатом», шестнадцатый год пошел. Понятно, что отпускать придется, но уже не просто так — женат будет на младшей сестре Анне Васильевне, которую слушаться станет и московской стороны держаться. Ярые его противники князья Пронские удела своего уже лишились — одни подручными стали, другие в Литву «отъехали», на службу королю Казимиру. Там самый ярый противник находится, князь Юрий Федорович, что женился на княжне Соломерецкой, и та ему сына недавно родила — тоже будущий враг Москвы расти будет.

А вот другой князь, Дмитрий Андреевич, по прозвищу отцовскому «Сухорук» тоже Казимиру королю служит, хотя «Нелюбы» у московского «стола» боярами обретаются и вотчины получили. И оный «Сухорук», по слухам, подался из Литвы на службу новому императору ромеев Петру Алексию. А вот тот роду непонятного, «романовского корня», якобы от Палеологов ведомого. И женился на дочери Трапезундского императора Давида, который сам от власти отрекся. И дети его тоже сделали, под руку базивлевса нового перешли без понукания. И земли понтийское приданным отдали за царевной Анной, и тем Понт с «Заморьем» в державу единую соединили, и князья Феодоро императору Петру покорились, и города генуэзские, и хан Крымского улуса тоже «подручным» стал.

А наследник у Петра появится, так все три рода, что базилевсами были, объединит — вот тогда и Царьград у османов отберут. Пока же побили султана крепко на море, кораблей много утопив, и столько же захватив с добром всяческим. И войско имеет большое, раз города понтийские, что магометане держали, у басурман отобрали, и сия весть все земли христианские облетела. И бьются ромеи «огненным боем», про который страшные слухи доходят, что никто выстоять против «ручниц» и «тюфяков» их не может

— Сильный базилевс, на меня свысока смотрит, раз послов не отправлял. И патриарх при нем, и митрополиты, — негромко произнес Иван Васильевич — нужно было крепко подумать, как держать себя с императором «ромеев». А потому летом отправил в «Ново-Константинополь», что на Боспоре Киммерийском находится, посольство небольшое с дарами, что Петру Алексию непостыдно принять можно — меха многие, украшения разные из злата-серебра — многое посольские взять не могли, ибо через земли литовские поехали, а дальше вниз по Днепру на стругах. А главой назначен боярин Федор Васильевич Басенок — лучший отцовский воевода — он многое приметит, и вот тогда хоть ясно будет, что в земле ромеев на самом деле происходит…