Титановый бардак

— И завод их потратит исключительно по назначению! У нас многим рабочим буквально негде жить!

— В том-то и дело, что в Москве не потратите. Ирина Алексеевна отклонила вашу заявку на строительство жилья без удобств в стиле «русское баракко». И вообще вашему заводу сейчас устанавливается лимит в пятнадцать тысяч рабочих. Это в Москве лимит, а в других городах, сами понимаете, никакого лимита нет. Поэтому мы и предлагаем вам строить жилье для рабочих в Кольчугино, где моторный завод уже строится, и туда же ваши мотористы и переедут, причем еще и спасибо скажут: на наших заводах рабочим предоставляются отдельные квартиры.

— То есть это ультиматум?

— Напротив, приглашение к взаимовыгодному сотрудничеству. Пока вы тут сопли жуете и с трудом собираете по шестьдесят машин в сутки, мы вам моторы и из Боровичей привезти сможем. А к следующему лету, когда вам будет поступать по двести пятьдесят моторов в день, вы как раз успеете ваши моторные цеха расчистить и поставить в них второй конвейер…

— Сколько моторов?!

— Ну вам же мы не все моторы поставлять будем, пока и столько хватит. Вы, я вижу, уже согласны, так давайте посмотрим, какие потребуются доработки. Во-первых, мотор у нас высокооборотный, поэтому потребуется изменение коробки передач…

С начала года в Москве с конвейера пошли исключительно грузовики ЗиС-5Д, а завод имени КИМ стал готовиться к закрытию. То есть на заводе еще не знали, что дни его сочтены, но Серпуховской завод намекал на это столь уверенно, что народ с завода радостно переезжал в «дальнее Подмосковье». И никого, даже Куйбышева, это не волновало: Нижегородский завод увеличил выпуск машин настолько, что нужда в дополнительном (и почему-то очень дорогом) производстве этих же машин в Москве практически отпала.

Три инженера сидели тихо и слушали, что им говорит «женщина в белом». В авиапроме давно уже о ней легенды ходили, поэтому, например, Николай Кириллович пытался лишь получше разглядеть «ромбы» в петлицах белого шелкового костюма Ирины Алексеевны: кто-то говорил, что они целиком рубиновые, а кто-то — что все же они сделаны из какого-то специального стекла. Что, впрочем, все равно не имело ни малейшего значения: довольно молодая женщина с уже четырьмя орденами и без рубиновых «ромбов» выглядела сказочно.

А уж то, что она говорила… Впрочем, говорила она сугубо «по делу», хотя произносимые ею слова тоже были больше похожи на сказку:

— Итак, всё тут довольно просто: есть две схемы, и есть мнение, причем пока исключительно моё, что реализовывать желательно обе. Николаю Кирилловичу я предлагаю заняться самой муторной, но самой нужной — для двух других товарищей — вспомогательной работой: проектированием винтов. Муторная она потому, что там будет хренова туча исследований в части материаловедения. Я, конечно, помогу чем смогу — но, сразу скажу, могу я по этой части весьма немного. Николаю Ильичу я предлагаю заняться разработкой машины по первой схеме, а Михаилу Леонтьевичу — по второй.

— Вы тут очень интересные картинки нарисовали, — не удержался Николай Камов, — но я не уверен, что нечто подобное можно будет выстроить с существующими моторами…

— Ах да, тут у нас работает еще один забавный юноша по имени Архип Люлька, так он для вас неплохие моторчики уже сделал. Правда редукторы вам уже самим изобретать придется, но в этом и сам Архип вам поможет, причем, думаю, хорошо так поможет. Моторы как раз под ваши будущие машины: весят они всего-то двести пятьдесят килограмм, зато выдают по пятьсот пятьдесят сил…

— То есть вы предлагаете исходить из мощности двигателей в тысячу сто сил?

— Ага, и вам придется придумать, как всей этой силищей управлять.

— И когда мы должны будем сделать эти машины? — тихо поинтересовался Миль.

— Ну, когда сделаете, тогда и должны. Если я скажу, что машины нужны уже через неделю, вы же откажетесь? А какой срок вам самим покажется разумным, вы мне попозже скажете. Ну что, пойдем посмотрим, что вы будете делать?

В просторном ангаре инженеры увидели две, причем вроде бы уже готовые, машины, выкрашенные в небесно-голубой цвет — но оказалось, что это не совсем так:

— Вот, ваши будущие вертолеты. На самом деле это всего лишь фюзеляжи, я их сделала просто потому, что вы их такими же легкими сделать не сможете. Просто рассчитать не сможете, и не потому, что считать не умеете, а потому, что с материалами пока не знакомы.

— По-моему, это алюминий… дюраль? — уточнил Скржинский, погладив один из фюзеляжей рукой.

— Алюминиевый сплав, но не дюраль ни разу. По прочности немного превосходит обыкновенную сталь, по весу заметно легче даже алюминия, но главной его особенностью является то, что фюзеляж из этого сплава легче сварить чем склепать. Впрочем, и сварить его очень непросто — но вы научитесь, хотя и не сразу. Я вас научу — но сначала запустите эти куски металла в небо.

— Работать будем в ЦАГИ? Вы туда фюзеляжи перевезете?

— Молодые люди, вы что, решили поиздеваться? — в голосе Ирины прозвучала какая-то усталость и даже, как показалось Скрдинскому, безнадёга. — Эти работы идут под грифом «совершенно секретно», и вестись они будут именно здесь, у нас.

— А вы не выглядите сильно старше нас, — заметил Камов, который знал почти наверняка, что «женщина в белом» — его ровесница.

— А вы что, считаете себя старыми? Я тоже молодая и радуюсь этому. Потому что знаю: я успею сделать все, что захочу… что уже хочу успеть. И да, Юрьева к работам привлекать можно и даже нужно, вам специально выделят самолет чтобы летать с вопросами в Москву или его сюда привозить.

— А какое-нибудь жилье нам выделят? — не удержался уже Миль.

— Какое-нибудь — да. Стандартные квартиры, у нас с этим всё просто. А так как вас мы к себе выдернули, скажем так, несколько внезапно, то квартиры вам предоставят в несколько расширенной комплектации. То есть с холодильником, стиральной машиной, если что-то еще потребуется — скажете коменданту, вам все предоставят. А насчет мебели — можете стандартную в магазине выбрать или на свой вкус любую заказать, это все бесплатно для вас будет. Только стандартную вы сразу получите, а на заказ минимум неделю ждать придется. И да, занавески или обои если захотите поменять, или светильники — это уже за ваш счет будет…

— Как думаешь, смогут Камов или Миль построить вертолеты до войны? — спросила у Ирины Света после того, как Ира поделилась с товарищами деталями переговоров с будущими Главными конструкторами.

— А хрен его знает! Но в любом случае их работа ненужной не окажется, а затраты-то копеечные!

— Ага, копеечные, — незлобливо ругнулась Оля, — у нас таких копеечных на миллионы немереные уже набралось. И где на всё это денег-то набраться?

— Наберем, копеечка там, копеечка здесь, — с улыбкой ответил Вася. — Пока мы барыжим аргентинским мясом и хлебом, недостатка в деньгах у нас не предвидится. Причем заметь: мясо мы продаем по минимальной магазинной цене семь рублей за кило, то есть по доллару и тридцать пять центов, и навар получается доллар с килограмма. Ну, чуть меньше с учетом доставки из портов, но триста пятьдесят тысяч тонн — это уже овердофига.

— Сдается мне, что Иосиф Виссарионович скоро наш бизнес аннулирует, — ответила ему Оля.

— Не аннулирует, — возразил Петя, — для него все это выглядит так, как будто мы мясо то же вообще бесплатно получаем.

— Охренеть как бесплатно!

— Оль, у Виссарионовича всяко денег на закупку мяса за границей нет, а откуда у нас деньги — он давно уже не спрашивает. Мы в казне валюту не просим, стране пользу наносим в основном за рубли, на исследования наши эти же рубли и тратим — ну и какие к нам вопросы?

— Вопросов дофига, но сейчас их просто некому нам задавать. Валерьян все же допился, никакой клопидогрел его не спас — и в верхах срочно решают кого на Госплан поставить.

— Струмилина, нет?

— Струмилин Виссарионовичу прямым текстом, причем на совершенно русском, эту перспективу обрисовал. Я как раз с ним обсуждала вопросы по новому металлургическому заводу когда Сталин позвонил, и собственными ушами слышала. А потом собственными глазами видела покрасневшего аж до слез Струмилина: он, когда со Сталиным ругался, обо мне просто забыл, — Оля даже заулыбалась, вспомним этот момент.

— А этот, который первым замом у алконавта был? Латыш который?

— А с ним еще веселее: Менжинский на него столько интересного накопал, что у латыша сверхзадачей будет до конца года живым остаться. Кстати, скоро нам с Рудольфычем придется попрощаться…

— А что Гуля говорит?

— Гуля не в курсе, потому что прощаться мы будем по другой причине: он сказал, что намечено преобразование ОГПУ в два наркомата. Один — сугубо внутренних дел, и он останется за Рудольфычем, а второй будет НКГБ, и кто станет его начальником — пока неизвестно. Однако известно, что Девятое управление станет Особым экономическим управлением как раз в НКГБ.

Еще двадцать девятого ноября тридцать седьмого года в Хранилище-13 Аню и Валеру привезла Ирина. На своем самолете привезла, к одиннадцати утра. Ну а раз привезла, то вместе с ними и пошла в седьмую секцию «посмотреть на исторический момент». Захватив с собой из самолета большую сумку…

Вообще-то было видно, что «электростальцы» сильно волновались. Даже не так: они едва удерживались на грани паники, и Ира решила ребят немножко подбодрить:

— Ань, ну что ты так психуешь? Ты же прокладки давно уже сделала?

— Какие прокладки?

— Гигиенические, с гидрогелем. А ты что, не надела? Это не страшно, я вот захватила с собой, поделюсь без вопросов.

— Зачем?

— Ты еще спрашиваешь! Очень полезная штука, между прочим. Я, когда Васе доказывала, что самолет пилотировать могу, только ими и спасалась. Ну да, я несколько раз тогда описаться успела, но он и не заметил! Так что сейчас придем, ты всю жидкость из организма вылей, прокладку надень — и никто ничего не заметит! Заодно и Валере дай, я специально для него и пеленку впитывающую захватила. Детский, конечно, размер, но штаны все равно у него сухими останутся. Валер, ты слышал?

— Что ты сказала? Извини, прослушал…

— Ань, ему точно пеленку нужно нацепить.

— Ир, если что-то пойдет не так, то никакая прокладка никого не спасет.

— Ты все еще думаешь, что я девочка-дурочка-мажорка? В седьмой секции даже если тепловой взрыв случится, наружу хрен чего прорвется. Да и то: ну потеряем мы сотню тонн воды, и что? Кто-то от этого умрет? Ты не… в общем, заранее не писайся: я тоже просчитала у себя возможные последствия и знаю, что бояться нечего от слова «совсем».

— Если наши расчеты неверны и ничего не получится…

— Валера, я, конечно, по самолетам больше. Но у меня в самолетах с троированным резервированием вероятность критического отказа на два порядка больше, чем у вас! Вдобавок, как я понимаю, у тебя при необходимом минимуме в сто восемьдесят каналов установлено триста сорок. Ну не запустится, так подольете водички, загрузите каналов побольше — и все равно запустите, просто чуть позже. Насосов вам двух достаточно, а у вас их шесть подключено и четыре в холодном резерве, сборок у тебя уже на полторы полных загрузки — так чего вы очкуете?