Титановый бардак

— Ухудшаются?! Да они вообще накрываются!

— Светик, ты считаешь мужа полным болваном?

— Нет конечно, но ведь в Аргентину теперь вообще никак не доплыть: в Атлантике не немцы, так британцы нас прижмут.

— Да, с Атлантикой возникли проблемы, но с Тихим океаном я особых проблем вроде не вижу. Даже янки его перекрыть не смогут.

— Вокруг мыса Горн?

— По рельсам через Альтиплано. Эта дорога — наша полная собственность, и половина порта в Антофагасте тоже наша. Ну не половина, а только три причала, но нам хватит. Мяса, конечно, мороженого, нам больше из Аргентины сюда не привезти, а вот консервы… Надо будет Сенявину сказать, что ещё несколько консерваторий нам не повредит.

— А янки ему поставки алюминия не обрежут?

— Могут, но нам начхать. Во-первых, у Сенявина запас металла на пару лет на складах лежит, а во-вторых, там уже есть наш заводик по выпуску белой жести, причем и олово там же для этого завода добывается. Так что в Росарио завод еще пару лет и без алюминия продержится, а в Санта-Фе и Кордове мясо в жестяных пятикилограммовых банках давно уже выпускается. И пока эти две фабрики работают по восемь часов в сутки, но с учетом безработицы перевести их на круглосуточную работу — дело пары недель, а это — дополнительные сто килотонн мяса в год.

— Ты ничего с объемами выпуска не напутал? Это же двадцать миллионов банок… пятьдесят пять тысяч банок в день, если я арифметику не забыла. А я ни одной такой банки что-то не видела… Чего ржешь-то?

— Не ржу, а смеюсь, причем от радости: жена моя считать не разучилась! И видела ты эти банки, просто они к нам в ящиках по пять штук приходят, и все пушечным салом измазаны, так что ящики даже никто и не открывает. В третьей секции Хранилища-13 на минут втором этаже их уже миллионов пять лежит, а основные запасы распиханы по военным складам на Северном Урале.

— Будем считать, что ты меня успокоил.

— Но будем считать, что меня ты обеспокоила. Если еще и англы Гитлера в войне поддержат… ладно, praemonitus praemunitus, будем работать дальше…

Спустя неделю состоялось «общее обсуждение» текущей ситуации — и главным вопросом в повестке дня была вообще не война в Польше.

— Оль, а почему мы так категорически не участвовали в битвах на Халхин-Голе? — поинтересовалась Аня. И вопрос этот поддержали и Саша с Васей — хотя Саша-то мог жену и раньше порасспрашивать.

— Очень даже поддержали, вон Гуля туда почти пятьсот военных медиков отправила на практику.

— Я про техническую поддержку спрашивала.

— И технически поддерживали, только не напрямую. Братский уйгурский народ отправил в Монголию сто восемь бамбуковых самолетов…

— Вот уж помогли, так помогли!

— Между прочим, братские уйгурские пилоты из первого авиаполка товарища Мао с помощью этих самолетов приземлили почти две с половиной сотни самолетов уже японских, то есть больше трети от всего имеющегося у японцев количества. Да и два пехотных полка из армии китайских коммунистов неплохой боевой опыт приобрели. А их мы, между прочим, вооружили полностью, там одних только Льюисов больше восьми сотен было. Опять же, патроны им предоставили патронные заводы из Урумчи и Турфана.

— Вот уж заводы! Сидят стопятьсот мальчишек и на коленке патроны собирают!

— Ну да, сидят, собирают. По полмиллиона в день, между прочим, собирают, и к тому же на заводах теперь и гильзы делают из местного сырья.

— А порох? Капсюли? Даже пули…

— Как раз по пулям весной уйгуры вышли на полное самообеспечение, а по поводу пороха расклад еще веселее: мы им поставляем порох, который сами делаем из синьцзянского хлопка на заводах в Чарске и Семипалатинске. И пороховой завод им не строим потому что в Синьцзяне пока нет заводов по производству кислоты. А мы из этого же хлопка и для себя порох уже делаем! Так как всё то, что в Голодной степи выращивается, идет на государственные пороховые заводы…

— А с войсками помочь…

— Во-первых, к нам правительство за помощью не обращалось. Во-вторых, они и сами справились. А в-третьих, по результатам этой мелкой войны целую толпу эффективных менеджеров, в смысле героических красных военачальников, постигла заслуженная кара. Петр Ионович героического Смушкевича за лоббирование производства этажерок Поликарпова, нанесшего стране ущерб в полмиллиарда рублей, определил практически во враги народа со всеми вытекающими, а на его место Баранов взял Жигарева, который в самолетах разбирается более чем неплохо. И в китайцах с японцами разбирается, кстати, а потому к Девятому управлению относится резко положительно.

— И что нам это дает?

— Нам? Особо ничего, а вот стране — очень много, — ответила уже Ирина. — У нас в войну станет гораздо меньше дендрофекальных самолетов. Он про самолеты реально понимает: Павел Федорович лично и персонально отказался от поставок Гоминьдану И-15. А теперь он уже у меня спрашивал, что будет, если на бамбуковое чудище поставить вместо «Кёртиссов» М-13 пятой серии: оказывается, их на складах ВВС больше тысячи штук с капиталки заныкалось.

— А что будет? — поинтересовалась Света.

— А ничего. Скорости прибавится километров десять всего, а бензина машина будет жрать в полтора раза больше, причем девяносто третьего, а не семьдесят второго. Я ему так и ответила, но он все равно попросил при возможности пару сотен Лу-5 для ВВС сделать.

— Сделаешь?

— Нет. Но это уже вопрос чисто логистический: «Конквероры» из Аргентины сейчас привезти почти невозможно, и хотя на шестисотом заводе самолеты можно делать минимум по одному в день, а то и по два, их выпуск совсем прекращен потому что моторов нет. Ладно, плевать на это, зато наши ребята оттуда на отечественные заводы уже едут. И вообще, нам сейчас надо обдумать, что мы сможем сделать для войны уже финской.

— Зачем? — удивился Валентин. — У нас и серьезных дел будет больше, чем хотелось бы.