Мемуары генерала барона де Марбо

Глава XIII

Отступая по направлению к Москве, 8 сентября утром русские вошли в Можайск, где произошло довольно оживлённое кавалерийское сражение, в котором был ранен генерал Белльяр. Наполеон провёл в Можайске три дня для того, чтобы отдать приказы, необходимость которых вызывалась обстоятельствами, а также для того, чтобы ответить на многочисленные запоздалые депеши. Одна из них пришла накануне большого сражения при Москве-реке и очень сильно взволновала его. Она даже во многом способствовала его болезни, потому что в ней говорилось, что наша так называемая Португальская армия под командованием маршала Мармона только что потерпела страшное поражение при Арапилах, около Саламанки в Испании.

Мармон — это была одна из ошибок Наполеона. Император восхищался кое-какими школьными успехами, которых в прежние времена достиг Мармон, и поэтому предполагал у данного маршала наличие военных талантов, но его поведение во время войны никогда не оправдывало эти предположения. В 1811 году Мармон заменил Массену в командовании Португальской армией. Тогда он заявлял, что разобьёт Веллингтона, но всё оказалось совсем наоборот. Мармон только что был разбит и сам получил ранение. Его армия, отброшенная противником в самой большой панике и беспорядке, была вынуждена покинуть многие ранее захваченные провинции и понесла бы ещё большие потери, если бы к ней не присоединился генерал Клозель.

Узнав об этой катастрофе, император должен был хорошенько подумать о том предприятии, какое он осуществлял в данный момент, потому что, пока он готовился через несколько дней войти в Москву во главе самой многочисленной из своих армий, другая его армия только что была разбита в тысячах лье отсюда. Он завоёвывал Россию и вот-вот должен был потерять Испанию! Эскадронный начальник Фавье, который сейчас уже генерал-лейтенант, привёз императору депеши от Мармона. Он захотел принять участие в Бородинском сражении и был ранен в атаке на большой вражеский редут. Вот что значит приехать за своей пулей издалека!

12 сентября Наполеон покинул Можайск и 15 сентября вошёл в Москву. Этот огромный город был пустым. Его губернатор генерал Ростопчин приказал всем жителям выехать из Москвы. Этот Ростопчин, из которого хотели сделать героя, на самом деле был варваром, не отступавшим ни перед чем ради известности. Он позволил населению растерзать многих иностранных торговцев, особенно французов, обосновавшихся в Москве. Единственным преступлением этих людей было то, что их подозревали в желании видеть войска Наполеона вошедшими в Москву. За несколько дней до Бородинского сражения казаки захватили сотню французских раненых. Кутузов отправил их окольными дорогами московскому губернатору, который без всякой жалости и сострадания к их усталости и несчастьям сначала оставил их на двое суток без еды, а затем с триумфом провёл по улицам Москвы, где многие из этих несчастных умерли от голода. А агенты полиции читали жителям Москвы прокламацию Ростопчина, который, чтобы убедить жителей взяться за оружие, говорил, что все французы были такими же слабыми и глупыми и должны были быстро отступить под ударами русских. После окончания этого ужасного шествия большинство наших солдат, ещё остававшихся живыми, были убиты диким простонародьем, а Ростопчин ничего не сделал для их спасения!..

Разбитые русские войска пересекли Москву и вышли из неё, чтобы переформироваться в более чем 30 лье от столицы, возле Калуги, на дороге, ведущей в Азию. Король Мюрат преследовал их на этом пути со всей своей кавалерией и несколькими пехотными корпусами. Императорская гвардия осталась в Москве, и Наполеон обосновался в Кремле, в древнем укреплённом дворце, который был обычно резиденцией царей. Всё выглядело достаточно спокойно, когда вдруг в ночь с 15 на 16 сентября французские и немецкие торговцы, спасшиеся от происков губернатора, явились, чтобы предупредить штаб Наполеона о том, что город будет в ближайшее время подожжён. Вскоре это предупреждение подтвердил один русский полицейский, который не мог решиться на выполнение приказа своего командира. От этого человека стало известно, что, прежде чем покинуть Москву, Ростопчин приказал выпустить всех каторжников и заключённых из тюрем, вернув им всем свободу, и велел раздать им большое количество факелов, сделанных английскими рабочими. Все эти поджигатели спрятались в покинутых дворцах и ждали сигнала![131]

Узнав об этом ужасном плане, император немедленно приказал принять самые суровые меры. Многочисленные патрули объехали город и убили множество бандитов, захваченных на месте преступления при поджогах. Однако было уже слишком поздно. Огонь вспыхнул очень скоро в различных точках города. Его разрушительное действие оказалось ещё более быстрым также и потому, что Ростопчин приказал убрать все насосы. За короткое время Москва превратилась в страшное пекло. Император покинул Кремль и укрылся в Петровском замке. Он вернулся в Кремль лишь через три дня, когда пожар начал утихать из-за того, что всё уже сгорело. Я не буду описывать подробности пожара Москвы, о котором уже рассказывали его многочисленные свидетели, и ограничусь тем, что ниже рассмотрю последствия этой громадной катастрофы.

Наполеон плохо сумел оценить положение, в коем оказался Александр, и продолжал надеяться на то, что всё уладится. Наконец, устав ждать, он решил сам написать Александру. Тем временем русская армия реформировалась возле Калуги, и оттуда её командиры посылали в Москву представителей, которым было поручено направлять потерявшихся солдат в свои полки. Количество таких солдат оценивают примерно в 15 тысяч. Эти люди скрывались в пригородах Москвы. Они открыто передвигались среди наших бивуаков, сидели у костров с нашими солдатами, ели с ними, и никому не приходило в голову взять их в плен. Это было большой ошибкой, потому что постепенно они возвращались в русскую армию, а наша армия день ото дня слабела оттого, что в ней появлялись больные, и оттого, что на нас начали действовать первые холода. Особенно велики были потери среди лошадей, что объясняли необыкновенной усталостью, которую по вине короля Мюрата в течение всей Русской кампании испытывала кавалерия, коей он был командиром. Мюрат, вспоминая о своих блистательных успехах 1806 и 1807 годов в сражениях с пруссаками, когда он беспощадно преследовал их, думал, что кавалерия должна была выносить всё и совершать переходы по 12–15 лье в день. При этом он совершенно не волновался по поводу усталости лошадей, поскольку главным для него было выйти на врага во главе нескольких колонн! Однако условия с той поры сильно изменились — из-за климата, трудности добывать сено, длительности Русской кампании и особенно из-за упорства русских. Поэтому, когда мы прибыли в Москву, лишь половина наших кавалеристов была на лошадях. И Мюрат завершал уничтожение остатков кавалерии в Калужской губернии. Мюрат, гордый своим высоким ростом, своей смелостью, всегда носивший весьма странные, блестящие костюмы, привлёк внимание противника. Ему нравилось вести с русскими переговоры, поэтому он обменивался подарками с казачьими командирами. Кутузов воспользовался этими встречами, чтобы поддержать во французах ложные надежды на мир. Король Мюрат поделился этими надеждами с императором. Но однажды враг, который прикидывался ослабленным, «проснулся», проник в наши лагеря, отнял у нас несколько обозов, жестоко потрепал драгунский эскадрон гвардейцев и один маршевый батальон, поэтому с той поры Наполеон запретил под страхом смертной казни любое общение с русскими, не разрешённое лично им.

Однако Наполеон не терял надежду на заключение мира. 4 октября он послал своего адъютанта генерала Лористона в штаб Кутузова. Этот хитрый русский показал генералу Лористону письмо, которое он направлял императору Александру, чтобы поторопить его принять предложение французской стороны в связи с тем, что, как он говорил, «московская» армия была не в состоянии продолжать войну. Но едва офицер с этой депешей отправился в Санкт-Петербург, получив при этом от Лористона пропуск, как Кутузов послал к своему императору ещё одного адъютанта. Этот второй посланец не имел французского пропуска, поэтому он был задержан нашим патрулём, и, поскольку он был хорошей добычей, в соответствии с военными законами, его арестовали, а его депеши были переданы Наполеону. Их текст полностью противоречил тексту тех депеш, какие Кутузов показывал Лористону. И действительно, русский фельдмаршал умолял своего государя не вести никаких переговоров с французами и объявлял ему, что «армия генерала Чичагова, покинувшая Валахию после заключения мира с турками, двигалась в направлении к Минску, чтобы перерезать Наполеону путь к отступлению». Кутузов также информировал Александра о переговорах, которые он ловко вёл с Мюратом, для того чтобы подольше сохранить то ложное состояние гибельной безопасности, в коем французы пребывали в Москве при наступлении столь поздней осени…

При виде этого письма Наполеон, поняв, что его обманули, впал в ужасный гнев и, как говорят, составил план похода на Санкт-Петербург. Однако, помимо ослабления своей армии и зимних холодов, препятствовавших этой серьёзной экспедиции, у императора были и другие крайне важные причины приблизиться к Германии, чтобы иметь возможность лучше наблюдать за ней и видеть также то, что происходило во Франции. В Париже только что возник заговор, и руководители этого мятежа оставались хозяевами французской столицы в течение целых суток! Экзальтированный человек, генерал Мале зажёг в Париже эту искру, которая могла бы превратиться в пожар, и, если бы на его пути не встретился столь же проницательный, сколь и энергичный человек, аджюдан-мажор Лаборд, возможно, с императорским правительством было бы уже покончено.

Тем не менее все умы были потрясены этим событием, и можно понять, каково было огорчение Наполеона, когда он узнал об опасности, которой только что подверглись его семья и его правительство!