Мемуары генерала барона де Марбо

Глава I

Мой брат и другие адъютанты Массены не замедлили покинуть Испанию и присоединились к нам в Париже, где я остался на все следующее лето и осень. Каждый месяц я проводил несколько дней в замке Бонней, у господина и госпожи Дебриер. Во время моего отсутствия эта замечательная семья прекрасно относилась к моей матери. С моим возвращением привязанность, какую я уже давно питал к их дочери, увеличилась, и вскорости я уже мог надеяться на получение её руки. Вопрос о свадьбе был решён, и в какой-то момент у меня даже появилась надежда получить чин полковника ещё до празднования этого знаменательного события.

В соответствии с этикетом, император подписывал брачные контракты всех своих полковников, но лишь крайне редко удостаивал этой чести офицеров более низкого звания. К тому же от них требовалось сообщать в военное министерство мотивы, по которым они могли претендовать на подобное проявление особого расположения. Я обосновал свою просьбу тем, что, когда я видел Наполеона накануне битвы при Маренго, то, говоря о моём отце, недавно умершем от ран, полученных при осаде Генуи, первый консул произнёс следующие слова: «Если ты поведёшь себя достойно и пойдёшь по его стопам, я сам стану твоим отцом!» Добавлю, что после того дня я был ранен восемь раз и всегда почитал себя честно выполняющим свой долг.

Министр Кларк, суровый человек, отвергавший почти все просьбы подобного рода, согласился с тем, что моя заслуживала рассмотрения, и пообещал передать эту просьбу Его Величеству. Он сдержал слово, и спустя несколько дней я получил приказ предстать перед императором в Компьеньском замке и привести туда же нотариуса, имеющего при себе мой брачный контракт. Я отправился в Компьень с добрым мэтром Мэландом. Когда мы приехали, император был на псовой охоте — не потому, что он любил подобный вид развлечений, а поскольку считал, что должен подражать в этом королям Франции. Поэтому процедура подписания контракта была перенесена на следующий день. Нотариус, которого ждали в Париже, огорчился, но что было делать?

Назавтра нас привели к императору. Его мы нашли в апартаментах, где спустя 20 лет мне приходилось служить адъютантом принцам из Орлеанской династии. Мой брачный контракт был подписан в том же салоне, где позже подписывался контракт короля Бельгии, вступавшего в брак с принцессой Луизой, старшей дочерью короля Франции Луи-Филиппа.

При коротких встречах подобного рода император обычно бывал очень любезен. Он задал несколько вопросов нотариусу, спросил у меня, красива ли моя избранница, каково её приданое и т.д. и т.п., а на прощание сказал мне, что желает мне достойного положения и вскорости вознаградит меня за мою хорошую службу. Я сразу подумал, что стану полковником! Моя надежда ещё больше возросла, когда при выходе из кабинета императора мне встретился генерал Мутон, граф Лобау, конфиденциально заверивший меня, что император внёс моё имя в список высших офицеров, которым он собирался доверить полки. Это утверждение было мне особенно приятно, поскольку графу Лобау, адъютанту Наполеона, было поручено под руководством военного министра заниматься продвижением офицеров по службе. Так что по возвращении в Париж сердце моё было переполнено радости и надежды! Моя свадьба состоялась 11 ноября того же года.

Не вам, дорогие мои дети, говорить мне о великих достоинствах замечательной, прекраснейшей женщины, ставшей моей супругой. Главной похвалой для неё будут слова одного из самых знаменитых наших философов: «Лучшая из всех женщин та, о которой говорят меньше всего!»

Я был очень счастлив в браке и каждый день ждал получения свидетельства о присвоении мне звания полковника, как вдруг, спустя немного времени после женитьбы, мне сообщили, что я назначен начальником эскадрона в 4-й полк конных егерей, нёсший в то время гарнизонную службу в глуши Германии!.. Я был ошеломлён подобным ударом, поскольку мне показалось весьма обидным продолжать службу простым начальником эскадрона — ведь в этом звании я уже был трижды ранен и участвовал в битве при Ваграме и в Португальской кампании. Понять причину подобной немилости мне не удавалось, особенно после того, что мне говорили сам император и граф Лобау. Вскоре граф объяснил мне решение этой загадки.

По прибытии в Португалию, как я уже говорил, Массена имел 14 адъютантов, из которых шестеро были офицерами высшего звания. Двое из них, г-н Пеле и г-н Казабьянка, во время этой кампании были произведены в полковники. Они служили дольше меня и честно выполняли свой долг. Впрочем, казалось, что их продвижение по службе обеспечивало и моё, поскольку я становился первым начальником эскадрона при главном штабе. Пятым в ряду был г-н Барен, артиллерийский офицер, который в момент моего прибытия в главный штаб служил при Массене. Потеряв руку в битве при Ваграме, г-н Барен был назначен начальником эскадрона: это было справедливо. Но дав ему этот новый чин, император назначил г-на Барена служить при арсенале, где вполне можно исполнять свои обязанности и с одной рукой. Массена также думал, что г-н Барен будет удалён от него; однако тот настоял, чтобы сопровождать Массену в Португалию, хотя и не имел возможности выполнять какую-либо миссию в столь сложной стране. Так что никто и не предполагал, что г-н Барен получит повышение.

Но оказалось, что он был племянником г-на Франсуа де Нанта, директора Объединённой налоговой службы, только что предоставившего многочисленные должности родственникам маршала Массены. В обмен на это г-н Франсуа де Нант попросил произвести в чин полковника своего племянника Барена. Маршал, которому пришлось выбирать между Бареном и мною, повысил в чине моего товарища. От графа Лобау я узнал, что император колебался при подписании приказа, но уступил настояниям честного директора Объединённой налоговой службы, явившегося поддержать свою единственную просьбу о милости для своего родственника, чего никогда раньше не делал. Так мой товарищ был произведен в полковники.

Возможно, я был чересчур удручён этой несчастной историей, но, чтобы понять моё огорчение, следует вернуться в те времена и напомнить, что в императорской армии значение командиров полков было столь велико, что многие полковники отказывались от генеральского звания и просили в качестве особой милости разрешения оставаться во главе своих полков. Массена написал мне следующее письмо, послужившее единственным вознаграждением за моё участие в трёх военных кампаниях и за три ранения, полученные мною в этих походах, когда я находился рядом с маршалом:

Я не думал, что мне доведётся вновь увидеть маршала Массену, но его супруга написала мне, что желает познакомиться с моей женой и приглашает нас обоих на обед. О супруге маршала я никогда не мог сказать ничего, кроме похвал, особенно во время пребывания на её родине, в Антибе, где я встретился с нею после осады Генуи. Поэтому я согласился. Массена подошёл ко мне, снова выразил мне свои сожаления и предложил попросить о присвоении мне звания кавалера ордена Почётного легиона. Я напомнил, что он не смог ничего сделать для меня в то время, когда я служил в его главном штабе и был ранен у него на глазах. Поэтому, сказал я, мне не хотелось бы создавать для него новых затруднений и я жду продвижения по службе только от себя самого. После этого я затерялся в толпе гостей…

Это была моя последняя встреча с маршалом, хотя я и продолжал навещать его супругу и их сына, которые были со мной весьма любезны.

Я почитаю своей обязанностью привести здесь некоторые подробности жизни маршала Массены, чья биография, как и биографии большинства знаменитых людей, была написана со множеством неточностей.