Первый шпион Америки

— Все это еще будет в России, только еще лучше, цивилизованней, ярче, — снова воспарил над столом Рейли. — Я вам обещаю! И не надо бежать в эту гнусную Америку, где бандитов с каждым днем становится больше, чем честных коммерсантов. Россия — вот колыбель будущей счастливой жизни! Где мы полакомимся еще столь нежными куропатками, увидим таких красивых девушек, как Маша, почувствуем вкус мужской бескорыстной дружбы. Приезжая сюда, я каждый раз попадаю в странный лабиринт, танцующий между прошлым, настоящим и грядущим. Здесь все смешалось, в этой стране, здесь я снова подлинный и себе незнакомый. За вас, дорогие мои!

У Рейли даже увлажнились глаза, он поднялся, и все поднялись вместе с ним.

Разошлись за полночь. Сашка оставлял его ночевать, но Сид отказался. Прка Рейли прощался с Анной Михайловной и целовал ручки Маше, что-то нашептывая ей на ухо, Сашка отозвал в сторону Каламатиано.

— Я забыл спросить: тебе удостоверение на какую фамилию выписывать? — спросил он.

— На любую.

— У меня есть одно старое, подлинное, на умершего недавно Ивана Серпуховского. Подойдет?

— Вполне.

— Тогда завтра будет готово.

— Договорились.

Они простились и покинули гостеприимный дом.

Каламатиано зазывал Сида к себе, но тот огорченно развел руками.

— Завтра тяжелый дець, надо собраться, подготовиться, потом я приехал не один. Ты капитана Кроми знаешь?

— Немного. Хилл как-то знакомил.

— А как старина Джо?

— Нормально. Дружит с Троцким, часто бывает в Кремле, весь в делах.

— Хочу его увидеть! Свяжись с ним, напомни обо мне, скажи, хочу его увидеть, распить бутылочку. Не забудь договориться с Локкартом!

Каламатиано кивнул. Они снова возвращались на ваньке по Тверскому бульвару. Большая часть фонарей не горела, и в домах еле теплился свет свечей и керосиновых ламп.

— Ты на меня не обиделся?

— За что?

— Из-за Маши. У вас роман?

— Она сбегала из дома с каким-то поручиком. Два дня назад вернулась, поэтому сам понимаешь, что она сейчас переживает.

— Я понял. Но на тебя она посматривает! — Рейли засмеялся, похлопал Кена по плечу.

— Я женат.

— Я тоже. Трижды. Был женат трижды, но еще ни разу не разводился. Не люблю разводиться. Я уж тут подумал, что во мне сидят какие-то жуткие восточные корни. Неосознанная тяга к гаремной жизни. У тебя таких позывов не бывает?

— Случается. — Каламатиано улыбнулся.

Рейли на извозчике подвез Кена к дому. Прощаясь, они обнялись.

— Ты у кого все же остановился?

— У твоей сестры Дагмары, ты же знаешь, где я еще могу остановиться. Она, кстати, надеется, что ты тоже как-нибудь заглянешь к ней. Я рад тебя видеть! Ты себе не представляешь! По утрам всегда в консульстве?

— Почти.

— О’кей! Мы очистим эти авгиевы конюшни от всякой грязи!

Он запрыгнул в пролетку, помахал рукой. Пролетка тронулась.

— Все будет так, как мы захотим! — высунувшись, выкрикнул он напоследок.