Темный янтарь

Глава 6. У дорог

Из слухового окна чердака открывался чудный вид на обе опустевшие дороги – железную и автомобильную, весьма знакомую, уходящую на Гробиню и далее сворачивающую на Ригу – дороги шли здесь почти параллельно. Сосновые рощи, хутора, а если в другое окно на запад смотреть, так и пригород Лиепаи как на ладони. Моря, правда, не видно. Янис поглядывал на вечерний пейзаж и привычно, почти на ощупь, зачищал концы провода. Телефонный аппарат – не бог весть какой сложности устройство, если нужно, хоть на чердак переставим, хоть на крышу или печную трубу.

Затянул контакты, закрыл крышку, поднял трубку – есть гудок.

— Готово.

— Молодец, прямо кудесник, – сказал старший лейтенант, сидевший на стропилах – часть черепицы он разобрал, облегчая выход на крышу.

— Э… – Янис не совсем помнил кто такие «кудесники» и как к этому нужно относиться.

— В смысле «рукастый волшебник и добрый колдун», – пояснил Василек. – Это из сказки. А так ты без всяких шуток боец правильный, надежный. Обучить бы вас толком, эх… Ладно, что-то меня на сказочность тянет. Видимо, виды у вас такие… курортно-волшебные.

— Виды красивые, – согласился Янис. – Только я же не здешний. Эстонец.

— Да, нюансы… – вдохнул старший лейтенант. – Ты в России-то бывал?

— Не доезжал. Граница же.

— Вот после войны, если… короче, после войны непременно съезди. Там тоже очень красивые места. Просторы. Если глянется, оставайся там жить. Женишься, детей нарожаешь, внуков-правнуков, заложишь династию славных инженеров-электриков.

Янис улыбнулся:

— Я подумаю.

— Правильно, думать нужно. Ты сюда-то к дядьке приезжал? Он на заводе работает?

Солдатом и связистом Янис Выру был начинающим, но некоторые житейские вещи вполне себе угадывал. Собственно, что тут не угадывать? Интересуется человек, понятно же.

Немного рассказал о родственниках и заводе, ну и заодно о соседях по заводским домам.

— М-да, что-то я чересчур любопытствую, – откровенно вздохнул старший лейтенант. – Кружили мы по городу много, а встать, оглядеться, оценить архитектуру было некогда.

— Красивый город. И народ в основном хороший, – заверил Янис.

— Вот-вот. Хорошая у нас страна была. До Гитлера. И прочих гадов. Ты вот что – на лестнице провода подбери, присобачь так, чтоб не задели, когда начнется. Очень даже могут случайно оборвать.

— Понял, прибью, – Янис, возвращая, протянул старшему лейтенанту нож.

— Это же твой, электрический, – удивился командир.

— Может вам еще с детонаторами что делать придется, а ваш ножик сломался. А у меня кусачки и отвертка есть, справлюсь.

— Ладно, спасибо, – Василек сунул складной нож в карман. – С меня причитается.

Янис приколотил на лестнице по стене телефонный провод, вышел в дежурное помещение – здесь было пусто, пахло кофе и чернилами. Дежурный по станции прогуливался по короткому деревянному перрону. Глянул на Яниса, сердито поправил форменную фуражку:

— И как станция без связи? Порядок нарушаете. И крыша теперь течь будет.

Янис развел руками:

— Приказ. Война. Но связь есть, а аппарат я вам живо обратно поставлю. Минутное дело. Насчет крыши уж не знаю.

— Ну, хоть телефон на место верните, – дежурный открыл портсигар, сунул в зубы папиросу, вежливо предложил курево гостю-разрушителю.

— Не курю, спасибо, – сказал Янис. – Тихо как стало.

— Да. Самолетов нет, пушки устали, – дежурный смотрел на уходящие рельсовые пути, уже окутанные ночной дымкой. – Немцы воюют до ужина?

Янис пожал плечами:

— Курад их знает, я их и не видел.

Медлительно остывающий летний вечер прервал гул автомобильных двигателей, Янис прошел сквозь помещение станции, вышел на крошечную привокзальную площадь – по дороге двигалась грозная крупная тень. Броневик!

— Фига себе, сколько их! Вот это подмога! – восхитился вынырнувший со стороны пристанционных строений Серега.

На дороге угадывали иные броневые тени, за ними грузовик и даже не один. Лязгали бронедвери, выходили бойцы. Со станции появился старший лейтенант Василек...

Занимали позиции, прячась за станцией и в придорожной роще, броневики, вертели орудийными башнями. Взревывали двигатели, командовали старшие машин. Потом застучали топоры, безжалостно срубая кусты сирени и ветви сосен – маскировали броню. Темнота пахла свеже-ломанной зеленью и выхлопами двигателей.

Связных вызвали наверх. Там старший лейтенант спецсвязистов разговаривал с двумя командирами, все они рассматривали в бинокли подходящий к станции плавный изгиб насыпи – ночь была светлой, ярко блестели рельсы.

— Выру, бегом к нашей машине, скажи чтоб спрятался, не дышал, и был готов к немедленному движению, – приказал Василек.

— Есть! – по-красноармейски отозвался Янис, скатываясь по лестнице. Вот, курад его возьми, запросто и сам мог провод оборвать – напрочь забылось. Предусмотрителен старший лейтенант, видимо, учат их в училищах все-все мелочи помнить.

Стеценко был у машины, спрятанной за старым амбаром, но нервничал:

— Да не видно нас, я со всех сторон проверял. Ян, чего будет-то? Бомбежка на нас, а? Ночной налет?

— Э… с чего вдруг?

— Так вон… Зенитчики приехали

По соседству с полуторкой спецсвязи затаился военный грузовик – в кузове его торчала тумба со счетверенными пулеметами[1].

— Какой налет? Ночь же, тихо совсем, – пробормотал в растерянности Янис.

— Вот и я думаю…

Янис вернулся на станцию. Здесь все как вымерло, только с крыши доносились тихие голоса, да за столом сидел одинокий побледневший дежурный. Пахло уже не кофе, а ваксой, ружейной смазкой и еще чем-то военным.

Посыльный осторожно поднялся на чердак. Товарищ Серега затаился у слухового окна, продувал затвор своего «росса». Захлебываясь прошептал:

— Знаешь чего ждем?! Немецкий поезд!

— Не болтай, – не особо поверил Янис.

— Точно говорю! Они с Приекуле… — москвич осекся.

Наверху, у пролома громоподобно заззумерил телефон. Немедля откликнулся Василек.

— Да… «Линда-2» у аппарата… да. Понял, «прошел Гавиезе», подтверждаю, принято. Встречаем.

Клацнула возвращаемая на рычаг трубка, шевельнулись командиры, на миг зажегся фонарик,

— Так, засекаем время, товарищи…

— Засекай, не засекай – от нас-то мало что зависит, – заметил, видимо, командир бронемашин. – Чугунка, она чугунка и есть. Проще было рельсы взорвать. А так… малоуправляемая дорожная сфера, всё наугад, не точно.

— Да, не в аптеке. Но все же… – прошептал Василек.

Как ни странно, сначала услышали стук колес, свет заметили уже позже – со стороны Гробыни приближался поезд. Шел, попыхивая, паровоз не слишком быстро, но нагло светя прожектором, следом тянулись пассажирские вагоны.

— Вот же суки, наглые, — удивился капитан с «пушками» на петлицах. – Как к себе домой[2]. Думают, вообще никто не догадается.

Янис слышал, как сидящий рядом москвич затаил дыхание. Да, сейчас поезд приблизится, по вагонам ударят орудия бронемашин, и начнется бой. Немцы, наверное, начнут выпрыгивать и разбегаться.

Нет, не угадали посыльные. Стук колес резко усилился, показалось, что приближающийся состав набирает ход – но стучало с иной стороны. Мимо станции промелькнула огромная, темная тень – идущий от Лиепаи паровоз несся на огромной скорости, с потушенными огнями, лишь из дымящей трубы неслись снопы искр.

— Ох, ты ж… – пробормотал кто-то из командиров.

— Красавцы, – в голос отозвался Василек. – Точно-то как рассчитали!

На идущем навстречу составе увидели встречную тень, панически загудел паровоз – там явно пытались затормозить, возможно, дать задний ход. Но было поздно – паровоз-таран летел на бешеной скорости. Мелькнули спрыгивающие с паровоза фигурки…

Катастрофа произошла метрах в восьмистах от станции. Сначала показалось, что могучие рельсовые машины столкнулись почти беззвучно, потом чудовищно громыхнуло и вспыхнуло, да так, что вздрогнула станция. Там – на насыпи лязгало, чудовищно расползалось, вагоны лезли друг на друга…

Ошеломленный Янис не мог оторвать взгляда. Да сколько же там людей в вагонах?!

Сквозь ужасный хруст донеслось жужжание телефонной ручки, артиллерист закричал в трубку:

— Девятый, передавайте, ориентир четыре… пристрелочным…

Лежащие у насыпи паровозы и вагоны было видно отчетливо – там что-то горело. Сошедшие с рельсов, но оставшиеся на путях вагоны окутывала темнота, там что-то смутно мелькало, выбиралось из вагонов. Разрыв пыхнул левее насыпи, у одинокой сосны. Громыхнуло – посыльные отшатнулись от лопнувшего стекла в окне….

Капитан-артиллерист кричал в телефон, плотно зажимая свободное ухо. 130-мм снаряды ложились всё ближе к насыпи – наводчики 23-й береговой батареи были точны. Взлетало в воздух что-то неопределенное, бездушное, выгибались смятые рельсы… Еще и еще вспыхивало оранжевым в огненно-черной ночи…

— Прекратить огонь! – скомандовал капитан.

Стихло… только что-то относительно негромко хлопало в горящих вагонах, да трещали разрозненные выстрелы в тенях зарева. Правда, вскоре опять вовсю загремело – выдвинувшиеся по дороге бронеавтомобили ударили из пушек и пулеметов. Янису казалось, что там – у насыпи – и так всех поубивало, но, видимо, это было не совсем так. Застрекотала пулеметная установка с зенитного грузовика… Были там еще немцы, были…

— Закругляемся, – спрыгнувший с крыши старший лейтенант Василек махнул посыльным. – Давай к машине. Товарищ капитан, вы с нами?

— Да уж, подвезите, – артиллерист не отрывался от бинокля.

Спецсвязисты спустились вниз. Командир кивнул москвичу:

— Метнись к железнодорожнику, предупреди, что немцы могут начать ответный обстрел. Пусть в подвал или еще куда лезет, отсиживается. Да, и если позже будут спрашивать, пусть скажет, что взаперти держали, ничего не видел, не знает.

— Понял, передам. Товарищ старший лейтенант, а можно хотя бы издали глянуть… – Серега указал в сторону стрельбы.

— Это тебе чего, кино, что ли? – удивился Василек. – Еще насмотришься, почти-тезка. Вы бы, парни, лучше тех железнодорожников запомнили, что вовремя немцев в поезде засекли, да локомотив так от души разогнали. Вот это красивый героизм, это да.

Стрельба у разнесенного поезда стихала. Спецсвязистов догнал капитан-артиллерист, Стеценко был наготове, «Линда-2» завелась мигом.

Командиры сели в кузов, Янис слушал их разговор, мало что понимал… про ориентиры, темп стрельбы, кучность… Вообще старший лейтенант спецсвязистов знал уйму всего военного, хотя вроде бы летчик… Или все же не летчик?

***

Стояли в темноте у комендатуры, где застрял командир. В кабине похрапывали водитель и басовитый Пахомов. Яниса тоже клонило в сон – на редкие выстрелы где-то в городе организм уже не особо реагировал. Но рядом ерзал Серега, бубнил:

…— Все ж дали мы им! Вот это засада так засада! Батальона два там немцев было, не меньше…

— Не знаю, какие у немцев батальоны, но Василек говорил про усиленный взвод.

— Значит, сильно усиленный[3]! Это ж целый поезд! Может, старший лейтенант просто не знает, сколько их там было, мы же близко не подходили…