Точка перехода

Новая Земля, Порто-Франко, 18 год, 10 месяц, 1 день, вторник, 14:40

Доехать до Порто-Франко без остановок не удалось. Примерно через час нашу колонну, ещё сбавившую скорость из-за волочившегося на сцепке с Камазом «бардака», опять тормознули патрульные. Они заметили на одном из окрестных холмов подозрительны блеск, и, решив проверить местность, наткнулись на лёжку наблюдателя, успевшего сбежать на лёгком багги. Теперь они, попросив выждать нас минут десять, пока вернутся бойцы, обследовавшие окрестности лёжки. Заодно, воспользовавшись тем, что патрульные распугали в месте своей остановки живность, выполнили процедуру «мальчики налево, девочки направо». А мне орденцы настроили автомобильную рацию на свою волну, чтобы я был в курсе, если они заметят что-то подозрительное. Но обошлось...

Унсовцы, пересевшие к нам в «Дефендер», первое время ехали молча, удручённые местными жёсткими реалиями, но со временем отошли, и нудную дорогу мы коротали разговорами «за жизнь». Разумеется, я не удержался, чтобы не спросить, почему эти не самые безмозглые парни (а перешли они в Новый Мир с начала четвёртого курса Киевского университета), русские по происхождению, оказались в рядах украинской националистической организации.

— Понимаешь, у нас доцентом был один из идеологов организации «Тризуб», Сергей Квит. Так он нам все уши прожужжал величием украинской нации, героической борьбой украинского народа и Украинской повстанческой армии с москальской оккупацией.

— А это что за зверь такой, «Тризуб»?

— Боевое крыло Конгресса украинских националистов, созданного Славой Стецько, женой и соратницей самого Ярослава Стецько, бывшего правой рукой Степана Бандеры и провозгласившего Акт восстановления Украинской Державы. В этом... тьфу, в прошлом году они выделились в самостоятельную организацию.

— Это того самого Акта, в котором украинцы объявляли о том, что будут строить новый мировой порядок совместно с вождём Великой Германии Адольфом Гитлером? — блеснула эрудицией Наталья.

— А ты откуда о таких тонкостях знаешь? — удивился я.

— Так я же, в первую очередь, юрист!

— Не, чё-то ты не то говорищь... — неуверенно пробормотал Олег. — Я такого не помню в Акте...

— А ты его читал? — хмыкнула жена.

— Ну... Нам давали его почитать... Частично... Без первого абзаца третьего пункта...

— Потому и давали без первого абзаца, что это там написано!

— Ладно, юристы, хватит спорить. Ты говоришь, вам уши прожужжал тризубовец, а вы почему-то оказались в УНСО, если судить по вашим нашивкам.

Олесь тяжело вздохнул.

— Понимаешь, «Тризуб» так организован, что они — очень закрытая структура. Что-то типа религиозного ордена. Причём, все действительно поведенные на религии. А нам это надо, поклоны бить и со свечками стоять? Кроме того, мы для них, как бы ни старались из себя всё русское вытравить, всё равно москали. Вот и сошлись с унсовцами. Они как раз у нас в универе агитацию развернули. Уж больно нам понравилось, как Корчинский выступает... Мы же не знали, что он предателем окажется...

— А, это тот, что в Чечне воевал?

— Ага, «воевал»! Водку он там пил с чеченцами, а пацанов под пули толкал! — вызверился Олег. — Те, кто там был, рассказывали!

— Да, Корч звиздеть умеет! Провокатор он на службе СБУ, а не лидер боевой организации! — поддержал друга Олесь. — Зря, что ли, он с эсбэушным генералом Скипальским корешится? Ему бы только из всего устроить шоу да перед камерами покрасоваться.

— А что, твой пидороватый Шкиль — лучше? Тоже, мля, шоумен...

— А чего он вдруг пидороватый? — возмутился чубатый.

— Походочку его вспомни! И усики!

— Блин, достал ты с его походкой и усикам! Ну, интеллигентная, артистическая личность!

— Вот и я говорю — пидороватый! А вообще мне больше Мамалыга нравится: вот это — лидер, так лидер!

— Кто? Казахстанский повар без высшего образования — лидер? И если он тебе так нравится, то какого хрена ты у его орлов БРДМ сп...дил, когда мы сюда переходить намылились?

— Я — БРДМ, ты — бабло. Для благородной цели ведь! Так чего возмущаешься?!

Парни, поняв, что сболтнули лишнего, приумолкли. Чтобы замять тему, я задал новый вопрос:

— Ну, а почему решили на Новую Землю податься?

— Да если бы не слиняли, сели бы мы, — вздохнул Олег. — Мы там на киевских выборах хорошо... засветились. Ну, там драки с агитаторами от этого жидовского олигарха Суркиса... С пострадавшими... Хорошо — лето прокуратура проволынила, а как учебный год начался, за нас и взялись. Хоть партийные адвокаты и старались, но из универа нам вылет реально грозил. Да и не очень-то грело на пару лет за решётку загреметь. Так бы, может, за поломанные носы и обошлись условным сроком, да ведь суркисовские адвокаты — тоже не пальцем деланные, стали нам групповуху по предварительному сговору лепить... Хоть Корчинский нас и накачивал, что каждый уважающий себя революционер обязан посидеть в тюрьме, но что-то не очень хочется... Вот и дёрнули, не дожидаясь оглашения приговора...

— И всё-таки непонятно: зачем вам, русским людям, понадобилась в организацию вступать?

— Наверное, потому что это модно, — чуть подумав, ответил Олег.

— Модно?

— Ну да! Есть такое понятие — мейнстрим. Если не хочешь выглядеть лохом — держись в струе, будь как самые крутые парни и даже круче их. А у нас самыми крутыми были львовяне, которые в «Спадщине» и «Пласте» состояли, себя считали потомками борцов с оккупантами и запорожского казачества.

— Что? Львовяне — потомки запорожского казачества? — чуть не задохнулась от хохота Наташа. — Вы ещё скажите, что они — жертвы Голодомора!

— А что тут не так? — удивился Александр. — Они сами рассказывали, как коммуняки у их дедов в тридцать втором году зерно отбирали и в реку выбрасывали!

— Олесь, в каком году Западную Украину к СССР присоединили?

— В тридцать девятом... Бля-а-а!.. А чего же они тогда?..

— А к запорожцам львовяне, никогда не входившие в состав Украины до тридцать девятого, имеют только то отношение, что откупились от разорения войсками Богдана Хмельницкого во время одного из его походов. Тоже мне, модники!

— Ну, может это и не то, что мода... Вот ты, Колян, был в молодости футбольным фанатом? Ну, там шарфики определённые, речёвки... Так то, чем мы занимались, чем-то похоже на эти фанатские объединения.

— Не, ребята. Не был я никогда фанатом и не понимаю всего этого.

— А с реконструкторами когда-нибудь сталкивался? Теми, которые себе мундиры старинные шьют, рыцарские турниры устраивают...

— Ты ещё скажи — с толкиенистами! Приходилось. И с теми, и с другими. Какие-то они все... шизанутые, что ли: живут в собственном вымышленном мире по каким-то выдуманным правилам и обычаям. Делают вид, что всё у них всерьёз, даже не задумываясь над тем, что это — всего лишь игра, не имеющая ничего общего с реальным миром.

— Вот-вот! — подтвердил Олег. — Что-то типа игры, но всерьёз! Игра до тех пор, пока не вживёшься в неё настолько, что она становится образом жизни. Как стала образом жизни для нас, украинских националистов! Ну и не русскими же националистами быть в стране, где живут украинцы! Это же себе все перспективы в продвижении по жизни перекрыть собственными руками!

Так за разговорами и добрались до блок-поста на въезде в Порто-Франко, где у нас снова проверили айдишки и опечатали оружие.

Расставались на большой парковке неподалёку от въезда в город, куда затащили закипевший БРДМ. Парни оставались при нём, пока не определятся, куда его тащить для замены ремня и, возможно, переборки перегретого двигателя. А наше «братство авторемонтников», выяснив, где можно встать на постой, разъезжалось по мотелям и гостиницам.

Олег с Александром, пошушукавшись о чём-то, с понурым видом подошли к нашему «Дефендеру».

— Вот, — протянул мне Олесь пачку новоземельских банкнот. — Это за спасение нашего имущества...

Я взял пачку, перетасовал её, как колоду карт (благо, и по размеру купюры были похожи), вытянул сотенную и протянул её Олегу.

— Отдашь своему тёзке за потраченную солярку и помощь.

А остатки денег засунул в карман разгрузки чубатого.

— Не будьте лохами, пацаны: четверть стоимости отдаётся только за спасение имущества от бандитов.

Парни заметно повеселели и принялись расчувствованно тискать мне руку.

— Спасибо, Николай! Надеюсь, не последний раз видимся!

— Окажешься у нас в Украинской Суверенной Соборной Державе, будешь лучшим гостем!

— А где это?

— Где-нибудь — да построим! — оптимистично махнул рукой Олесь.