Точка перехода

Демидовск, 19 год, 5 месяц, 24 день, суббота, 20:15

И вот я снова в Демидовске...

День отдыха в Аламо пошёл нам на пользу. Кроме постирушек, немедленно устроенных Светланой, и моего возлежания под «Витарой» (машинка для меня новая, и я решил проверить состояние ходовой после пробега половины Северной дороги), мы прогулялись по здешним магазинам и даже сходили на местный пляж на речушке Аламо-Крик. Туземцы купались нечасто, поскольку воду в ручье, стекавшем со склонов хребта Сьерра-Невада, трудно было назвать тёплой. И поэтому удивлённо глядели, с каким наслаждением плещутся Светка с дочерью. Сразу видно, что мало кто из них слышал про озеро Тургояк, расположенное в черте Миасса, где в начале июня при жаре под тридцать вода редко прогревается до семнадцати градусов!

Кстати, вода в Аламо-Крик напоминала тургоякскую не только по температуре, но и по прозрачности. Разумеется, на этом ручье нет места, чтобы убедиться, видна ли на пятнадцатиметровой глубине лежащая на дне монета, как на Тургояке, но казалась она такой же кристально прозрачной.

После Аламо и практически до Большой реки путь шёл преимущественно по равнине. А вот дальше начались предгорья Скалистых гор. После границы Американской конфедерации с Московским Протекторатом Северная дорога раздваивалась: налево укатанная грунтовка вела на Москву и Новую Одессу, а направо, приблизившись к Скалистым горам, ныряла в долину реки Москва, после брода через которую, выводила к границе между русскими Протекторатами. В Москве нам ничего не нужно было, поэтому колонна двинулась по правой дороге.

После обострения отношений между двумя частями Новой России, произошедшего пять лет назад, ситуация существенно улучшилась. Особенно — когда многие добровольцы из Москвы приняли участие в обороне Берегового от чеченских боевиков: боевое братство и личные отношения всегда значат больше, чем усилия правителей. За редчайшими исключениями. Поэтому колонны Протектората Русской Армии в Московском Протекторате воспринимались фактически как свои.

Галанова, руководствующаяся староземельскими стереотипами, долго расспрашивала меня о том, что представляет собой здешняя Москва, и мой рассказ явно её разочаровал. Особенно — про деревянный Кремль.

— Нет, оно, конечно, прикольно. Типа под старину. Но... несерьёзно.

После Москва-реки дорога пошла по предгорьям Скалистых гор, где было на что полюбоваться. Так что и мы, и Иришка больше не скучали от степного однообразия. Другой разговор, что восьмидесятисильному двигателю «Витары», ещё и дефорсированному тестем ради того, чтобы мотор нормально переносил низкокачественный бензин местного производства, приходилось намного больше напрягаться на подъёмах, чем дизелю моего «Дефендера». Гораздо чаще приходилось втыкать более низкую передачу, а значит — на остановках чаще доливать топливо из канистр, взятых про запас. Но это уже был последний перегон до Демидовска, конечного пункта движения нашей колонны.

Гостиницу разыскивать не пришлось: за те несколько дней, что наша компания провела в городе во время недавнего путешествия по Новой Земле, я успел неплохо познакомиться с городком, и теперь, загнав «Уралы» на охраняемую стоянку, смело направил колёса «сузучки» в уже известный мне отель. Это был крупный по новоземельским меркам город, и мы уже не теснились втроём в одном номере. Галановы заселились в двухместный, а я взял одноместный.

— Коль, а разве мы не завтра едем дальше? — удивилась Светка, когда я переговорил с портье и забрал ключи от комнат.

— А ты уже по дороге соскучилась?

— Скорее, затрахалась ехать, — тихонько, чтобы не слышал ребёнок, пояснила она. — Наконец-то до места добраться хочу!

— Без остатков своего груза? Свет, завтра воскресенье, а здесь трудовой кодекс чтут. Хоть я и не уверен, что он тут законодательно оформлен. Нам нужно будет и о доставке своих шмоток договориться, и машины сдать заказчику. Да и кое-какие вопросы порешать надо. Кстати, вместе с тобой этим будем заниматься. Считай, что послезавтра у тебя — первый рабочий день в новой должности.