Точка перехода

Территория Ордена, База «Россия», 18 год, 10 месяц, 16 день, среда, 13:40

Едем на Базу. В этот раз решили на поезде: зачем расходовать моторесурс машины и глотать пыль, если можно спокойно подремать в относительно непыльном вагоне, который сам тебя везёт?

Какого чёрта нам там понадобилось? У тёщи моей, Валентины Евгеньевны, сегодня сорокапятилетие. Разумеется, по календарю Старой Земли. А на вчерашней посиделке Лена с Диком ещё раз подтвердили, что за энную, достаточно солидную для простого здешнего обывателя, сумму телефонный звонок в Саратов возможен. Но на какие траты не пойдёшь ради любимой женщины? Нет, я не про тёщу, с которой едва познакомиться успел, а про свою благоверную: наши приключения с переездом и адаптация к здешним реалия — тоже ведь шок для вчерашней студентки, не жившей нигде, кроме родного Саратова и Москвы. Вот и пусть поболтает с мамой, отцом и братом, которого вообще больше года не видела. Всё равно часто звонить не будем.

Лена и Ричард уплывают девятнадцатого утром, и Наташа пообещала поделиться с ней саратовскими новостями, когда мы приедем их провожать в порту. Адрес свой куинстоунский они нам на всякий случай оставили, так что, если занесёт нас нелёгкая в Новую Ирландию (а ведь занесёт, спинным мозгом чувствую — занесёт!), в гости заскочим. У нас же — всё ещё полная неопределённость: до мокрого сезона осталось всего ничего, и затевать свой бизнес накануне него просто бессмысленно. Поэтому до конца второго месяца следующего года мы точно будем жить в «Голубой мечте», а вот что дальше — хрен его знает. За то время, пока дожди льют, будем думать. Вот и договорились, что с третьего месяца с нами опять связь письмами до востребования.

Кстати, наши орденские (уже бывшие орденские) друзья интересный факт поведали, очень характеризующий обстановочку в «дружном» орденском коллективе. Та шмара, что Наталье глазки строила, пока так и не стала заместителем руководителя Базы. После того, как пошёл слух о её назначении, на эту Майлз полились просто водопады дерьма, и с назначением получилось, как в анекдоте про одесского нарушителя границы и пограничника: «Ша, ша, ша! Уже никто никуда не идёт!» В общем, вопрос замяли. Не исключено, что просто на время, чтобы кипение говен утихло.

Изнутри наш бронепоезд, стоявший на запасном пути всю ночь, и за пять минут до отправления поданный на главный, оказался похожим на банальную электричку. Железнодорожная сеть здесь только в зародышевом состоянии, поэтому вагоны со спальными местами здесь не нужны: спать некогда. Электричка, разумеется, европейского типа, поскольку колея здесь тоже европейская. Меня вначале удивило, как удалось наши платформы по ней переправить, а потом я вспомнил, как Олег Константинович, наш вербовщик, специально подбирал такие, у которых ширина колеи автоматически переводится с отечественной на европейскую. Оказывается, в СССР такие выпускались, чтобы не возиться с перегрузкой составов на пограничных станциях.

Кстати, слышали байку, почему российская колея шире европейской? Когда прокладывали в России первую ветку, строил её, естественно, европейский инженер. Выучивший для лучшего понимания рабочих местный язык. Бросили первые рельсы, а рабочие предлагают: может, шире сделаем? А инженер спрашивает: на х... шире? Вот ровно на член шире и сделали... Правда, достоверность истории сомнительна. Всё-таки восемь с половиной сантиметров разницы: по длине маловато будет, а по толщине — многовато...

Байки байками, а народу в вагонах было немного. В подавляющем большинстве — сотрудники Ордена. Хотя имелись и такие, как мы, штатские, которым тут же распломбировали оружейные сумки. Последовав примеру тех, кто ехал на здешнем поезде не впервые, мы повесили свои «сто третьи» на крючки, использующиеся в Старом Мире для одежды.

На оружие наше народ посматривал с интересом, но без особого ажиотажа, и это говорило о том, что «сотая серия» АК здесь не в новинку, хотя и не особо распространена. Ну, а нас в своё время специально погоняли по различным системам европейского и американского вооружения, да и оружие сотрудников Ордена было стандартизировано, так что особо пялиться в пути нам было не на что. Разве что наблюдать в окно, как от железнодорожной насыпи разбегается живность, отпугиваемая тепловозным гудком?

И снова проверка документов, и снова опечатывание оружейных сумок: мы на Базе «Россия», где восемнадцать здешних суток назад мы ступили на эту землю. А сколько же там прошло? Двадцать девять минус семь. Ого! Двадцать два дня, больше трёх недель!

Первым делом, разумеется, помчались в орденской офис, чтобы договориться о звонке. Наташа заказала десятиминутный разговор, и я, крякнув про себя по поводу орденских расценок на связь со Старой Землёй, протянул для оплаты свою айдишку. А поскольку время до восьми вечера по Москве ещё оставалось достаточно, прогулялись к Араму попить кофе и уронить себе что-нибудь в желудок. Тот горячо извинялся, что не может остаться с нами, поскольку нужно разобраться с подъехавшими поставщиками, и взял с нас слово, что мы обязательно заглянем к нему после переговоров.

Связь между двумя мирами, на удивление, оказалась без каких-либо звуковых «спецэффектов». Мне уже доводилось пользоваться сотовыми телефонами, при разговоре через него примерно так же всё и звучит. В переговорной кабинке я слышал не только радостные вопли жены, но и голос Валентины Евгеньевны, которую интересовало, и как мы устроились, и какая у нас погода, и какие цены, и достаточно ли продуктов, и не обижают ли нас аборигены... В конце концов, Наташе удалось-таки задать волновавший её вопрос:

— Мам, а у вас-то как?

— Да у нас всё в порядке, — неожиданно погрустнел голос тёщи. — Вот, за праздничным столом собрались. Я на громкую связь телефон поставила, тебя сидим слушаем, радуемся за вас...

— Мама, у вас что-то случилось?

— Да нет, Наташенька, всё в порядке! — попыталась бодриться Валентина Евгеньевна, но прозвучало это настолько фальшиво, что не заметить было невозможно.

Из телефона сначала послышалось невнятное бубнение, а потом трубка заговорила голосом Виктора Сергеевича.

— Наталья, Николай с тобой?

— Да, он здесь. Здравствуй, па!

— Извини. Здравствуй, дочь. Дай-ка трубочку своему мужу.

Краткое приветствие, и тесть уже рассказывает мне в ухо.

— Проблемы у нас, Николай. Большие проблемы. Андрюшка наш несколько дней назад с отморозками сцепился, когда девочку с дискотеки провожал. Парень он крепкий, на восточные единоборства ходит. Подонков этих уделал, но переборщил: двоим руки-ноги переломал, а третьего так мордой по лобовому стеклу его же «мерса» долбанул, что стекло лопнуло. Оказалось, сынка заместителя губернатора. Его папа на рычаги надавил, и уже сегодня знакомые из УВД сказали, что из числа вещественных доказательств и ножи исчезли, и пистолет, которым они Андрею угрожали. Теперь парню будут шить попытку ограбления, порчу треклятого «Мерседеса» и нанесение тяжких телесных. Ну, а нас с Валей по требованию этого замгубернатора с работы вчера уволили. Вот такой подарочек ей к юбилею!

— К ФСБ не пробовали обращаться?

— Они разводят руками и говорят, что это слишком высокий для них уровень.

Я, охренев, ничего не мог ответить, а Виктор Сергеевич продолжил.

— Это не всё. Я своим ещё ничего не рассказывал, но сегодня Олег Константинович по телефону звонил, — многозначительно произнёс он имя. — И предложил за две трети стоимости нашей квартиры организовать нам срочный переход к вам.

— Соглашайте! — отрезал я, помня о времени.

— Но две третьих стоимости...

— Соглашайтесь! — оборвал я. — Спасайте парня! Сейчас же позвоните вербовщику и скажите, что согласны и будете уходить по срочному варианту. Грузите в машину всё самое ценное и немедленно выезжайте в Москву. Завтра же утром выезжайте! Мы с Наташей вас здесь встретим, ни о чём не беспокойтесь.

— А как же с трудовыми книжками? Они всё ещё в отделе кадров ТЭЦ. Со снятием машины с учёта? У Андрея ещё и паспорт в милиции...

— Забудьте. Этого не понадобится. Через двое суток мы вас ждём уже здесь.

— Хорошо. Я сейчас всё своим расска...

В трубке запикал отбой.