Темный янтарь

… донеслось отчетливое клацанье – Василек пытался дослать затвором патрон, тот не шел…

Немец-пассажир наконец вырвался из опрокинутой коляски, неуклюже побежал назад по колее, сапоги вязли во взрытом песке, опомнился, повернул в сторону. Снова схватился за каску на голове, то ли потерять боялся, то ли голову защищал…

…Старший лейтенант догонял немца – бежал быстро, тренированно – словно каждый день за немцами по песку гонялся. Нагнал как стоячего, ударом в щиколотку заплел ногу, уже упавшего ударил прикладом – не по стальной голове, а куда-то в открывшийся загривок. Мгновенно упал-залег рядом…

…Янис присел, пытаясь осознать. Получалось не очень. Увидел Серегу – москвич бежал к мотоциклам, почему-то прихрамывал...

Товарищу Выру-среднему удалось перевести дыхание. Смотрел, как старший лейтенант и Серый оттаскивают немца в ложбинку к мотоциклам. Ага, тут его не так видно будет, это верно.

— Живенько, живенько – торопил Василек, с треском и подкладкой выдирая-выворачивая документы из кармана обмякшего в коляске немца.

Серега, неловко запуская руку под тело, освобождал от патронов подсумки лежащего убитого.

— Да переверни фрица! – приглушенно рявкнул Василек.

— А мне что брать? – спросил Янис, чувствуя себя крайне неловко – на трупы он упорно старался не смотреть.

— У того винтовку бери и пошли, – приказал старший лейтенант. – Только быстро!

Янис подобрал оружие, неприятно теплое и тяжелое, попытался расстегнуть ремень с подсумками на мертвеце, но амуниция оказалась запутанной, не поддавалась.

— Всё, пошли! – Василек закидывал на плечо ремень странного немецкого автомата.

— А мотоцикл? – спросил Янис.

— Что мотоцикл? Если жечь, так себя выдадим. И так выстрелами внимание привлекли, наверняка их слышали.

— Зачем жечь? – пробормотал Янис, глядя на мотоциклы.

Таких машин он «вживую» не видел. Серые, мощные, четырехцилиндровые, роскошная коробка передач, рама простая, но этакой… звериной хищной красоты. На свежеоцарапанную краску и помятое крыло смотреть было больно. Впрочем, можно выправить, металл хороший…

…— совсем идиот?! Подстрелят как в тире, и так взбудоражили мы сектор.

— Так если взбудоражили, нас же как раз ждать будут, высматривать, – неуверенно сказал москвич. – А мотоцикл ездящий, а? У нас Янис по мотоциклам мастер. Если кругом, поближе к Вергале ехать, можно проскочить, немцев все равно мало, и они не особо…

— «Не особо»?! Умник…

Янис, не слушая, навалился на мотоцикл – машина грузно, но послушно встала на колеса. Блестело стекло современного роскошного спидометра. Свечи нужно проверить…

— Осилишь управление на ходу? – спросил Василек и рявкнул на москвича: — Уши не развешивай, охраняй!

Серега с немецкой винтовкой рванулся на подъем дороги, залег…

Сидеть в низковатом седле оказалось удобно, Янис взялся за ключ… ох, отзывчивый какой! Осторожно газанул – двигатель ответил ровным ревом. Сколько же в нем «лошадей»?

— Понятно, байкер-фанат, – как раз не очень понятно пробормотал старший лейтенант и начал расстегивать свою портупею. – Проклятье, да что мы творим-то…

Как раздевают трупы, Янису смотреть было не обязательно – изучал мотоцикл. Интересно, свечи-то у него при такой мощности не заливает? Потом пришлось все же одеваться в чужое.

— Физиономии бодрей сделайте, – командовал Василек, застегивая мышастый китель. – Вы теперь победительный вермахт, должны быть довольны жизнью.

Тела, лежащие в трусах, довольно грязных окровавленных майках, особо довольными не выглядели. Янис застегивал пахнущие бензином штаны, от кителя так могуче разило табаком и чужим потом, что снова нагнало тошноту.

— Ты, Ян, излишне чувствительный, – заметил шустро разбирающийся с чуждыми пуговицами Серега. – Мне вот вообще велико, но терплю.

Для переобмундирования москвича раздели самого щуплого немца, но форма все равно болталась как на школьнике. Собственно, Серый и был школьником-недоучкой, тут не возразишь.

— Сейчас амуницией балахон прихватим, не так заметно будет, – пообещал старший лейтенант.

В чужой, с кровавой дыркой, одежде, да еще перетянутой ремнями, Янис чувствовал себя неудобно. Штык, сумка, патронные подсумки, … – да как в этом ходить можно? Винтовка через спину, еще тяжелый цилиндр противогаза, шлем... А две гранаты с длинными ручками за поясом заставляли отдельно нервничать.

Василек оценил, пробормотал матерное:

…— вашу, все равно на шоу комедиантов похожи. Чего творим-то…

— Издали заметно не будет, а близко мы подъезжать не станем, – москвич принялся сворачивать и упихивать в коляску нормальную советскую одежду. – На Вергале нужно взглянуть, вы сами говорили.

— Ладно, попробуем. Все от Яна зависит. Ты, кстати, по-немецки понимаешь?

— Приказ пойму, сам говорю плохо, – объяснил Янис, занимая место в седле.

— Понятно. У меня с языком тоже односторонне. Если с мотоциклом справляться не будешь, сразу скажи, поменяемся. У меня есть права и опыт вождения.

— Я ракетницу нашел! – сообщил Серега, поспешно обыскивающий второй мотоцикл. – И еще – во! Мародеры!

Москвич показывал окорок, завернутый в бумагу. Нет, не краденый, видимо, подарил кто-то из местных латышей.

— Стоп! Это не бросай. И каску застегни, балбес…

С мотоциклом Янис вполне справился – понятная удобная машина, технический прогресс высшего уровня. Катили по едва намеченной дороге между приморских домиков, здесь зелени было гуще, шелестела листва, парили над садами чайки. Оставить бы себе насовсем этот чудо-мотоцикл, приехать сюда с Вильмой…

— Там остановись, – приказал старший лейтенант, – осмотримся.

Командир замер с биноклем под прикрытием забора, Серега наблюдал так – невооруженным взглядом. Янис проверял-изучал мотоцикл. Нет, отличная машина. Пыльная, но ухоженная, закрепленная на коляске канистра полна бензина. Тут хоть прямо домой рули, в Луру…

К мотоциклу вернулись остальные спецсвязисты.

— Нет никого. И тихо, стрельба только сзади была, в смысле, у нашей обороны, – сказал Серега. – Странно это, товарищ старший лейтенант.

— Что странного. Не ждут здесь появления русских, третьестепенное направление. Теоретически охранение должно иметься, но мы их у «Тосмаре» крепко потрепали, видимо, стараются не растягиваться. В общем, это хорошо.

В небе неприятно ныло – от Лиепаи вновь уходили, разворачиваясь, отбомбившиеся немецкие самолеты. Спецсвязисты задрали головы, но рассмотреть не получалось – так, пятнышки в ослепительном небе.

— Поехали. До Вергале, может чуть дальше, там поворачиваем. Вот же… глупо, как в кино, – вздохнул Василек, забираясь в коляску.

— Думаете, кино про мотоциклистов снимут? – удивился москвич. – Да не, про моряков и летчиков снимут. А тут что… одно жужжание, да полная пасть пыли.

— А ты почаще пасть закрытой держи, – посоветовал старший лейтенант. – И очки на физию опусти, а то нос не арийский.

— Наверняка немцы тоже курносые бывают, – возразил Серый, но очки надел, видимо, больше из любопытства. – Товарищ старший лейтенант, а почему вы немцев «фрицами» называете?

— Потому что Сержей среди них мало, а Фрицев-Гансов много. Можно Адольфами обзывать, но это длинно. Садись, трепач.

Янис вел мотоцикл неспешно, хотя хотелось попробовать и добавить скорости. Но нужно было соблюдать осторожность, успевать наблюдать. Подъехали к очередному поселочку, с виду такому же вымершему.

— Вон уже Павилоста, немцев нет, – сказал Василек, глядя на карту. – Далее до Вентспилса рукой подать, а там точно еще наши. Поворачиваем. Попробуем на обратном пути ближе к Цираве проехать, прощупаем. Но вдвойне осторожнее.

На немцев наткнулись километрах в пяти, и очень неудачно – проскочили рощицу, выехали из-за сосен, впереди – метрах в ста – по дороге двигалась колонна: повозки и пехота. Там явно заметили вынырнувший мотоцикл, разворачиваться – значит себя выдавать.

— Спокойно, они не дергаются, явно правильно опознали, – сказал старший лейтенант. – Движемся как двигались. Янис, держи крейсерскую скорость, Серый, реквизит готовь…

Василек вольготнее откинулся в коляске, взведенный автомат небрежно смотрел вперед, довернуть ствол один миг нужен. Но немцев там уйма…

Сблизились…

Наверное, немцев была вовсе не уйма, а взвод, а то и того меньше. Янис изо всех сил старался не напрягаться, на миг оторвал руку от руля, приветствуя «своих». То же сделал старший лейтенант, только более небрежно – как высокопоставленному унтеру положено. Встречные смотрели внимательно, но больше с любопытством – за свою храбрую разведку принимают. Головным у немцев-фрицев шел пулеметчик, оружие висит поперек груди, ленты на шее… за ним офицер, стрелки, запряженные в серые повозки мерины… Вот фрицы захохотали…

Немец-Серый хвастливо размахивал окороком, надорванная бумага развевалась – прямо букет, а не свинина.

Под гогот и шуточки прокатили вдоль недлинной колонны. Янис ни слова так и не понял, то ли скорость не давала, то ли волнение.

— Ух, думал, уроню костищу, – сказал Серега, оглядываясь.

— Да уж, дурим мы не по детски, – пробормотал старший лейтенант. – Лучше молчите об этой хохме, а то меня…

— Так обошлось же, – удивился москвич.

— Меня за такие удачные фокусы… в штрафбат, а потом пинками из армии в психушку, – мрачно пояснил Василек.

По шее старшего лейтенанта текли струйки пота. Янис не знал, что такое «штрафбат», но понятно, что ничего хорошего. И вообще командовать – дело сложное, тут спорить не будешь, курад его заешь…

Звуки перестрелки приблизились – впереди был передний край городской обороны. Спецсвязисты свернули ближе к берегу, дважды пришлось выталкивать мотоцикл, увязший в заросшем травой песке, с дорогами тут было сложно. Потом мотоциклистов обстреляли, не то чтоб очень метко – пули свистели выше, но было очень неприятно.

— Всё, переодеваемся, а то свои положат, – скомандовал старший лейтенант.

Надеть свою одежду было в радость – Янис и не думал, что окончательно потерявший вид костюм окажется так приятен. Нет, все эти мундиры, пусть и добротные, если постирать, вообще Выру-среднему не подходят. И как старший брат армейскую форму годами носит?

— Теперь еще осторожнее, – предупредил Василек. – Выход разведгруппы к своим – тонкий момент. Каски и фрицеву форму здесь бросайте, нам лишних сложностей не нужно.

Наверняка командир был прав насчет сложности момента, но обошлось. Места были уже знакомые, вырулили к крайним окопам знакомого взвода, там на треск двигателя уже изготовились, но разглядели, предупреждающе закричал стрелковый лейтенант.

***

Лежали в тени кустов спецсвязисты, переводили дух. Разговаривать сил не было.

— Повезло. Это от усталости и отчаянной глупости, – пробормотал командир. – За пример эту дурацкую авантюру не берите. Слышишь, тезка?

— Понял. Чего тут не понять? – заверил москвич.

— Тогда еще одно запомни. Если бы ты был действующим бойцом, с красноармейской книжкой и соответствующим возрастом, я бы тебе внеуставно и очень крепко надавал поддых, что совершенно незаконно, но оправданно, а потом сгноил бы на «губе», что как раз абсолютно по уставу.