Кровь и Пламя

Глава XII. Солнце восходит на западе

*

(20 августа)

Лисицына разбудил звук опустившейся на табурет чашки. В нос сразу ударил запах кофе. Иван открыл глаза и увидел перед собой улыбающуюся Кристину:

— С добрым утром, — она зевнула, прикрыв рот ладонью, — Правильно, что вы меня спать отправили.

— Доброе утро, — пробурчал русский, принимая вертикальное положение. Голова немного гудела, а тело не желало ничего, кроме как продолжать спать. Он потёр лицо руками, разгоняя остатки сна, затем внимательно взглянул на француженку, наконец-то осознал, что сидит на диванчике в кабинете главы немецких мракоборцев и перевёл взгляд на кружку.

— Надеюсь, мальчики, вы не зря не спали так долго, — в голосе девушки были игривые нотки, но Иван вспомнил, что её саму они со Шваницем насильно отправили спать примерно в четыре утра, так что она тоже вряд ли выспалась.

— Вы не поверите, фройляйн, но не зря, — глава мракоборцев сидел в своём кресле, и крупными глотками пил кофе, пытаясь точно также, как и русский, проснуться.

— Да, — Лисицын кивнул, взял своё кофе и сделал глоток. Напиток обжёг ему язык, но тотчас прогнал все остатки сна, — Сударыня, Вы бессовестно бодры в столь ранний час, это преступление против человечности.

— Уже десять утра, месье, — Кристина снова расплылась в улыбке и зевнула, — Мы там хотели в мечеть Омара ибн Хаттаба ехать с утра.

— Поздно, — Иван поморщился, сделав ещё один глоток, — Там уже все прихожане разошлись, если только мы сможем поспрашивать кто что знает в округе.

— Ну, нам ничего пока другого не остаётся, — пожала плечами француженка, неспеша подошла к столу, взяла свою чашку с кофе и отошла к стене, опершись на неё спиной.

— Мне в любом случае ещё рапорт писать по итогам лечебницы, — Лисицын потёр глаза, их резало после недолгого сна.

— Оправдываться будете перед начальством? — ехидно улыбнулась девушка и отпила кофе.

— Да, почему я не был замечен в зверствах, — в тон ей ответил русский, — Недорабатываю.

— Если не были замечены, это успех, а не недоработка, — рассмеялся Шваниц, поставив пустую чашку на стол.

— Вы сами-то во сколько решили спать пойти? — Кристина перевела взгляд с русского на немца.

— Около семи что ли, — пожал плечами Виктор, — В иных условиях, всё отдали бы следователям, а сами пошли бы в пивную, а те пусть работают.

— Так что узнали-то?

— По заветам всех тёмных лордов Аненербе хочет призвать в этот мир древнее зло, — саркастически заметил Лисицын.

— Хорошего же мнения, герр Лисицын, Вы о нашей истории, — усмехнулся Шваниц.

— Если бы дело происходило в Москве, и подобные товарищи у нас захотели бы призвать Рюрика[1], я сказал бы ровно то же самое.

— Это всё потому что он тоже немец, да? — глава мракоборцев ехидно ухмыльнулся.

— Да, я просто не люблю всё немецкое, — мрачно отозвался русский и отпил кофе, — И пиво у вас, на самом деле, отвратное.

— А вот это сейчас обидно было.

— У вас увлекательная беседа, мальчики, но давайте уже к делу, — сказала строго Кристина, но потом рассмеялась, — Хотя я понимаю, что после такой ночи иначе нельзя.

— Фройляйн, Вам знакомо имя Генрих Птицелов? — Шваниц внимательно посмотрел на француженку, та отрицательно покачала головой.

— Генрих Птицелов, герцог Саксонии и король Германии, один из выдающихся правителей этой земли десятого века, значительно расширил и укрепил земли Германского королевства, — Лисицын внимательно смотрел на Кристину, — В идеологии национал-социализма первой половины прошлого века занимал роль строителя национального государства, оправдывающего их натиск на восток.

— Кого их? — переспросила Фавр де Поль.

— Национал-социалистов прошлого столетия, — пояснил Виктор, — Основателей Аненербе. Особенно ему придавалось значение в деле наступления Германского королевства на земли славян, которые жили на территории вокруг нынешнего Берлина, хотя, в том числе, они же и укрепил границу по тогда всё ещё неспокойной кочевой Венгрии.

— И нашим любителям прусской истории захотелось его призвать из тьмы веков?

— Да, в их записях было указано, что им нужен могучий король из прошлого, чтобы повести Германию за собой в будущее.

— Почему именно он?

— Предположу, что оттого, что именно он заложил основы Первого Рейха, Священной Римской Империи Германской Нации, — пожал плечами Иван и допил свой кофе.

— Им нужен король, как символ? — Кристина перевела взгляд с русского на немца, — Почему тогда вы сказали про древнее зло?

— В те давние времена ещё не было столь разительного отличия цауберов и кайнцауберов, — Шваниц повёл плечами, разминая их, — Король был в какой-то мере цаубером, хотя прямых доказательств этому нет. Никто просто не задавался этим вопросом. Но то, что указано в документах, которые мы изучили, говорит о нём, как о могучем волшебнике.

— Тоже мне Всеслав Брячеславич[2], - пробурчал русский.

— Этот-то точно был цаубером, в этом нет сомнений, — улыбнулся Виктор, — А вот с Генрихом сложности. Я склоняюсь к тому, что он всё же им был, но не особо выдающимся. Его успехи, прежде всего, связаны с политикой и военным ремеслом, а не с магией. Однако он, действительно, заложил основы Первого Рейха и заметно укрепил Германию того времени. Но ему приписывают, среди прочего, уничтожение славянского языческого волшебства, защищавшего земли Эльбы от вторжения извне. Есть легенда о нескольких могучих артефактах, которые попали в его руки и были применены для усиления магии уже немецких земель. В любом случае, призвав в наш мир столь сильную личность, Аненербе откроет шкатулку Пандоры, неизвестно, какими силами он обладает, и как сильно помутился его разум за столько лет забвения. Но без сомнения, он захочет подчинить тех, кто его вернёт в этот мир.

— Ну, предположу, что эти ребята всё же понимают опасность и подготовятся? — Фавр де Поль внимательно посмотрела на него.

— Судя по записям, нет, — мрачно усмехнулся Лисицын, — Вы, сударыня, помните же, что узнали, что Матиас и Гельмут фон Мирбах были перевезены из лечебницы в Кведлинбургское аббатство, — он внимательно посмотрел на Кристину, та посерьёзнела и кивнула, — Это место погребения Генриха Птицелова, его усыпальница. Именно оттуда, если помните, получали приказы защитники лечебницы. Ну, а в записях, которые мы прочли, был указан ритуал, в котором используется кровь детей, детей волшебной крови для пробуждения древнего короля.

Француженка побледнела и опустила голову в чашку с почти допитым кофе.

— В записях всё же не было описания самого ритуала, — продолжал говорить русский, — Но там было сказано достаточно чётко: проводящие ритуал присягнут тому, кого призовут, в случае успешного исполнения.

— Это будет дух древнего короля? — Кристина подняла взгляд на русского, — Или они хотят в кого-то из мальчиков его призвать?

— Если такой могучий дух вселится в тело ребёнка, то это тело очень быстро умрёт, слишком большая сила, — покачал головой Иван, — Я предположу, что скорее всего дети нужны в ритуале именно как жертвы, а дух короля, — он пожал плечами, — Дух короля-волшебника и без сосуда сможет выжить.

— Дух короля, который захочет править Германией, ведь она его по-праву, — мрачно произнёс Шваниц, — Непонятно, какими силами он обладает, но это будет форменный Конец Света. Когда ему не подчинятся за стенами Кведлинбургского аббатства, то он начнёт свой поход при помощи крови и железа. И магии, древней и очень тёмной, — он потёр глаза, — Кристина, этот неприятный вопрос я должен был задать раньше, но всё же, кто Вам важнее: Марта Мирбах или Гельмут с Матиасом?

— Марта у турок, — голос француженки зазвучал глухо, — Она там вместе с Готье и Ламбером.

— Они пока наши союзники, хотя тоже играют в свою игру, — кивнул мракоборец, — А вот Аненербе хочет призвать в этот мир того, что принесёт хаос, смерть и разрушение.

— Если уже не призвали, — Кристина повела плечами и аккуратно поставила чашку на край стола.

— Мы бы это узнали, — произнёс Иван, — Подобный ритуал, даже если бы завершился неудачей, всё равно вызовет сильный отклик в магии, его бы заметили.

— Сегодня мы разработаем план штурма аббатства, и я хочу, чтобы вы двое туда отправились, — Виктор перевёл взгляд с француженки на русского.

— Мы даём туркам время на то, чтобы начать действовать, — заметил Лисицын.

— Их планов мы не знаем, а здесь всё на лицо, — пожал плечами Шваниц.

— Виктор, можно просить Вас под охраной вывести из Шарите́ Филиппа Лестрейнджа? — произнесла Кристина с надеждой.

— Боюсь, что для него сейчас клиника наиболее безопасное место из возможных, — покачал головой тот, — Если Вы будете настаивать, конечно, я не смогу отказать.

— Тогда позвольте, я к нему отправлюсь сейчас? — она посмотрела на Ивана, — Если пойдёте в мечеть, расскажете потом о том, что узнали?

— Да, — тот утвердительно кивнул, — Но скорее всего, я туда сегодня не доберусь. Когда будет готов план?

Шваниц не успел ответить. В его кабинет без стука быстрым шагом вошёл один из служащих Министерства и положил на стол перед ним свежую газету:

— Герр Шваниц, герр Эрнст просил Вас с этим ознакомиться и срочно прибыть к нему.

Виктор опустил глаза, пробежался по тексту и стукнул кулаком по столу:

— Белобрысая скотина!

**

(20 августа)

В замковой зале было темно и сыро.

По стенам висели коптящие масляные лампы, дававшие неверный свет, оттого множество теней плясало по стенам и высокому арочному потолку. В центральной части зала, перед огромным мраморным кругом с начертанной на нём восьмиугольной звездой, за массивным деревянным столом сидел Габриэль де Ноай и в пламени свечи перебирал бумаги, то и дело хмурясь.

Напротив него на другой стороне круга стояло резное деревянное кресло с высокой спинкой, на подлокотниках и передних ножках которого были крепления под кандалы — именно здесь в Замке Иф традиционно проводили магические допросы. Но пока де Ноай был один, стул рядом с ним пустовал.

С лязгом раскрылась дверь позади кресла, и на несколько мгновений яркий белый свет из дверного проёма скользнул по тёмной зале, а после Тома де Талейран-Перигор неспеша вошёл в залу:

— Говорят, у маглов чем дальше на запад, тем земли становятся всё богаче и цивилизованней, а у нас вот чем дальше на запад, тем мы ближе к Средневековью.

— Ты никак почитал утреннюю прессу, — Габриэль улыбнулся и посмотрел на медленно приближающегося компаньона, который одет был не в свой привычный яркий наряд, а в чёрную мантию с накинутым на голову капюшоном, из-за которого его лицо было в тени.

— Нет, я решил отложить это до окончания нашего сегодняшнего действа, — Тома покачал головой, — Просто смотрю я на тебя, читающего при свечах, а тем временем в Германии вовсю пользуются электрическим освещением.

— Ну, подобные лампы дают больше света, — пожал плечами волшебник за столом, — Но некоторые бумаги, как водится, нужно после прочтения уничтожать, — он поднёс лист, который держал в руке, к свече. Бумага ярко вспыхнула, озарив светом его и зал вокруг, — Ты так со своими немецкими лампами сможешь?