Кровь и Пламя

Глава XIV. Résiste et Mords!

*

(20 августа)

— Как я понимаю, в эту пятницу хороших новостей нам ждать не приходится? — Свят Вениаминович скомкал в своей огромной ладони лист пергамента и перевёл взгляд с Рихтера на Шваница, который тут же глубоко вздохнул и поправил очки.

— По этому поводу Кремль что-то сообщил? — голос немца был очень взволнован, настолько, что Романов поймал себя на мысли, что никогда прежде таким своего знакомого не видел, хотя знали друг друга они уже пару десятков лет.

— Мне плевать, что может сообщить Кремль! — рука Салтыкова с размаху опустилась на столешницу, а голос прогрохотал в кабинете. Эдику этот голос напомнил рык медведя, когда он сам в зоопарке с друзьями попал на кормёжку хищников. Услышанный тогда звук, исходивший от голодного зверя, навсегда запомнился ему, он пробуждал внутри что-то древнее, что-то говорившее Эдуарду Рихтеру бежать и прятаться. И вот сейчас этот голос внутри снова проснулся, — Эта тварь обезглавила моих людей! Что, доигрались с дипломатией?! Не хотели ничего делать с турками вы, только почему расплачиваемся за это мы?!

Виктор потупил глаза, в нём одновременно боролись гнев и ужас. Гнев от того, что его отчитывают за то, к чему он не имеет отношения, и первобытный ужас, говорящий, что перед тобой смерть. И эта смерть сейчас кричит на тебя.

— Я не имею к этому отношения, — он сглотнул, но не рискнул поднимать взгляд.

— А кто имеет?! — взревел глава русских наёмников так, что задрожали стёкла, и мгновенно оказался возле Шваница. Сидевший за столом боком к руководителю WarConsulting мракоборец даже не успел удивиться, когда широкая ладонь сомкнулась у него на горле, а могучие руки подняли его на ноги. Лицо Салтыкова оказалось очень близко, и оно было перекошено от ярости, — Кто имеет, пёс?! — он сдавил горло Шваницу, тот в ответ лишь смог уцепиться за его руку и прохрипел что-то невразумительное.

— Свят Вениаминович, — Малыш Эдди боролся со своим животным страхом, но победил его лишь, чтобы иметь возможность членораздельно говорить, его голос предательски дрогнул, — Он всё-таки наш наниматель, и он не имеет отношения к действиям руководства Германии по отношению к туркам.

Русский повёл плечами и швырнул немца в сторону, тот упал на холодный пол, приложившись затылком, но сразу же попытался подняться. За что мгновенно был пригвождён к земле ударом ботинка.

— Свят Вениаминович! — Рихтер вскочил с места, внутри него разрастался ужас, ведь если его начальник позволяет себя с подданным Германии так себя вести, то простой его подчинённый вообще может не иметь шансов выйти живым из кабинета, однако какая-то безумная и храбрая часть него взяла верх, — Если Вы сейчас его убьёте, то нам нужно будет спешно бежать, а это значит, что не видать нам Али Демира.

Салтыков развернулся, встретившись взглядом с юношей, который на всю жизнь запомнил это мгновение. Миг, когда он взглянул в глаза своей смерти.

Но смерть, поначалу неотвратимо и пугающе смотревшая в его глаза, остыла и, словно что-то осознав, кивнула:

— Они сами виноваты в том, что там случилось, — после глава WC грузно прошёлся до своего кресла во главе стола и сел в него, — Тоже мне, высшая раса.

Шваниц осторожно поднялся на ноги, растирая шею:

— Я понимаю Вашу боль, но не могу разделить Ваших методов, — на его скулах заиграли желваки, — Сегодня у нас очень много проблем, и события в Байрсброне лишь одно из них.

— Сказал глава Западного Округа коменданту Брестской крепости, — фыркнул Салтыков и прожёг немца презрительным взглядом.

— Витя, что ты хочешь дальше делать? — подал голос до этого молчавший Романов, он внимательно смотрел на своего давнего знакомого, словно бы ища понимания.

— Что я хочу дальше делать, нам не разрешают цауберы из других стран, — тот фыркнул и с вызовом посмотрел на главу аналитиков WC.

— Что ты хочешь сказать этим? — тот внимательно прищурился.

— Наш Канцлер уведомил Международную Конфедерацию Магов о том, что в связи со случившимися событиями готов обратиться в Бундесвер для того, чтобы задействовать их силы, — оставаясь стоять между столом и гостевым диваном, Шваниц поправил очки и замолчал, пытаясь вернее сформулировать мысль.

— Они запретили ему это делать? — удивлённо воскликнул Михаил.

— Президент Международной Конфедерации Магов заявил, что в случае подобного решения, это будет расценено, как нарушение Статута о Секретности, раскрытие природы волшебников перед маглами, всё руководство Магической Германии, причастное к данному решению, будет объявлено вне закона, — немец говорил очень спокойно и тихо, словно бы пересказывал какие-то будничные события.

— Там же дети, старики и женщины в заложниках, — удивлённо произнёс Эдди, переведя взгляд со своего начальника на немца, — А, ну, если не обращаться к Бундесверу, то что они предлагают?

— Решать проблемы переговорами, — тот аккуратно подошёл к столу и упёрся ладонями в столешницу, — Использовать мракоборцев. При невозможности использовать своих, посоветовал привлечь из Британии и Америки специалистов.

— Одна трусливая мразь напала на мирный город и взяла в заложники женщин и детей, — потёр глаза Романов, — Другая трусливая мразь предлагает с ней поговорить.

— Простите, я верно понимаю, что Али Демир, устроив бои посреди магической части города, не нарушил Статут о Секретности? — Рихтер окинул взглядом собравшихся, — А если туда пригнать немецкий спецназ, то Статут тут же будет нарушен? Но там же люди.

— Это люди из какой-то другой страны, — повёл плечами Михаил, — Тем более, что они техномаги, а техномаги не волшебники, они рабы маглов, а раз рабы маглов, то сами виноваты.

— Про сами виноваты, Виктор, я напомню, что несколько дней назад в твоём министерстве прогремел взрыв, — пробасил Салтыков, — Там погибли твои люди, но насколько понимаю, твои действия после этого заключались в том, чтобы взять власть, а не чтобы найти Али Демира. Поздравляю, власть ты взял.

— Во-первых, турки не казались настолько большой угрозой, — немец исподлобья посмотрел на хищно улыбающегося русского, развалившегося в кресле, — Во-вторых, была проблема с Аненербе, которую требовалось решать незамедлительно.

— Проблема не решена до сих пор, сил у вас не прибавилось, — тот покачал головой, — Я понимаю, зачем ты пришёл сюда, ты и твой Канцлер хотите нашими руками освободить заложников, похвальное желание, но нас очень серьёзно потрепали в последние дни. И ты это знаешь, — он взял со стола свою трубку и стал вертеть в руке, — Ещё ты нам предложил организовать точку эвакуации ваших же лоялистов в Пфальце, в городке, где расположены наши силы. А ещё наши бойцы до сих пор охраняют Шарите́, вон, Миша может напомнить, что случается, когда больницу оставляешь без охраны, — его рука дотянулась до лежащего на столе табака, и глава русских наёмников стал забивать трубку, — А ещё нужно кого-то на базе оставить. Эдик, что там с англичанами?

— RedLine заверили, что у нас с ними никакого конфликта интересов быть не может, — усмехнулся юноша, — Больше ничего не ответили. С Гамбургом пока не удалось связаться.

— Вот, Виктор, у нас ещё есть английское ЧВК, которое наняли явно твои противники из Гамбурга. Миш, что у нас с планом эвакуации из Пфальца?

— Единственный рабочий вариант пока, это перебросить отряд в Вестфалию, оттуда выдвинуться в Пфальц с грузовой колонной, — Романов посмотрел на медленно багровеющего Шваница, — Погрузить всех, кто скопится в нашем расположении, и уехать обратно, но есть одна большая проблема, да, Виктор?

— Да, — немец кивнул, — Анна Эберль не отвечает.

— Ну, что я тут могу сказать, — Салтыков методично забивал трубку, — Посылай переговорщиков в Байрсброн, у меня складывается ощущение, что эвакуировать всех из Пфальца мы будем не в Вестфалию, а как раз на юг, в Баден-Вюртемберг. Я слышал, что Виктор Церинген с утра не выступил против нового Канцлера.

— Ведутся переговоры, — Виктор распрямился и поправил очки, — Как я понимаю, у вас нет однозначного решения о помощи нам в сложившемся кризисе?

— Консультации в Кремле я запросил ещё когда прилетела сова от наших, тогда ещё оборонявших больницу, — глава наёмников поднял глаза на их заказчика, — Думаю, что дальше традиционного проявления озабоченности дело не зайдёт.

— Без команды из Кремля вы не будете ничего делать? — в голосе Шваница появилось раздражение.

— Угадай, — Свят Вениаминович сверкнул глазами и стал раскуривать трубку.

— Ладно, я понял ваши настроения, — кивнул немец и собрался идти на выход.

— Виктор, — окликнул его Салтыков, — Если ты вдруг подумал, что мы отказались от контракта, ты ошибаешься. Но, пожалуйста, сообщи свои планы, а не прибегайте к нам за решениями. Мы наёмники, мы готовы делать что угодно, но не заставляй нас решать самим, иначе от Байрсброна останутся головешки.

Шваниц ничего не ответил, неспеша кивнул и вышел из кабинета.

— Тебе ж Кремль десять минут, как депешу прислал, — Михаил удивлённо поднял бровь, когда шаги мракоборца стихли за дверью.

— Устроим дискотеку на прощанье, — Салтыков наконец-то раскурил свою трубку и откинулся в кресле, — Найди мне адрес зиндана, где Хаким держит пленных французов, кроме всего прочего.

— Разделяем личный состав на три группы?

— Да пока на две, — Свят Вениаминович пожал плечами, — Я всё ещё верю, что Эрнсту и Шваницу хватит яиц обратиться в Бундесвер.

— Я одно думаю, а не вызовет ли это международный скандал? — задумчиво произнёс Рихтер.

— Так нас тут нет, — глава WarConsulting хищно улыбнулся и выпустил большое облако дыма, — Кто что сможет доказать?

— Позвоню Лисицыну, пусть вертается обратно, — кивнул собственным словам Романов.

— Только пусть бабу свою не тащит сюда, там уже без неё всё решили, — он посмотрел на Эдика, — Свежих французских газет ещё не было?

— Должны уже скоро принести, — улыбнулся тот.

— Интересно, как этот голлист всё обставит, — Салтыков пыхнул трубкой, — Привычный спокойный мир закончился, теперь будет какой-то другой.

**

(20 августа)

— Месье Колиньи, ну Вы читали же это, Вы же читали? — Доротея Лучиано отложила газету на журнальный столик и взволнованно посмотрела на Мишеля Колиньи, который стоял спиной к ней и глядел в окно кабинета замка Шармбатон.

— Читал, что Вы хотите от меня услышать? — он не поворачивался, смотря сквозь потёртое стекло на пегие облака, бегущие по небу, — Магической Академии Шармбатон требуется новый Ректор.

— Но это же всё неправда! — рыжеволосая женщина с надеждой посмотрела на пожилого мужчину с короткими зачёсанными набок волосами, — Винсент!

— Мёртвые не могут врать, Доротея, — мужчина, к которому она обращалась, покачал головой, — Серафима Абрабанель виновна в убийстве одного из деканов.

— Если мы хотим победить, мы должны публично снять её с должности Ректора и провести выборы, — Колиньи развернулся, — Иначе Шармбатон обречён, он не выстоит против диктатуры Парижа.

— Если мы публично открещиваемся от Серафимы, тоже самое следует сделать и в отношении Али Демира, — девушка по имени Селена в своём неизменном пепельном платье подалась вперёд, — Габриэль де Ноай обвиняет нашего Ректора в пособничестве международному террористу, а сам Демир напал на Байрсброн и захватил там больницу.