Злодейский путь!.. [том 10]

Глава 231.1. Опустошение тишины

Черный замок встретил Шена тишиной. В нем всегда было тихо, но лишь сейчас звенящая тишина казалась столь мертвой. Его тихие шаги по холодному каменному полу не разносили эхо. Он ступал босиком, словно дух скользил меж пустых комнат. Было во всем этом нечто… правильное. Умрет он или нет — все навсегда останется столь же неизменным. Пустота… это не плохо.

Шен вновь оказался в комнате для чаепитий. Подошел к низкому столику и поднял заколку с алыми камнями и бубенчиками. Пристально следящий за ним старейшина пика Славы расширил свои призрачные глаза.

Глядя на заколку в своей ладони, Шен улыбнулся. Улыбка впервые тронула его губы с тех пор, как Муан стал призраком. Но то, с каким выражением глаз он улыбался, заставляло сердце Муана молить о пощаде.

— Шен, пожалуйста… — произнес он.

А затем Шен встряхнул заколкой, так, что бубенчики издали мелодичный звон, и скрепил ею свои волосы. Глядя в пустоту, он произнес:

— Я больше не могу тебя видеть. Ты… можешь идти.

Его образ был решительным, а взгляд не выражал ничего. Он долго стоял так, замерев посреди пустой комнаты, и глядящий со стороны мог бы поверить, что он справится.

Но затем ушей, в которых звенела пустота, достигли далекие, почти лишенные звука слова: «К тебе вечно!». И все стены рухнули, и Шен больше не мог притворяться. Слезы потоком полились из его глаз, а звенящую тишину разорвал отчаянный крик.

Двадцать лет?! Как он выдержит двадцать лет?! Он не может прожить без него ни дня!

Шен кричал, пока силы его не покинули, и, лежа на ковре посреди разоренной комнаты, еще долго вслушивался, как эхо разносит его крик по пустым помещениям.

Заколка все еще была в его волосах, и он больше не видел призрак Муана. Постепенно на пик Черного лотоса опустилась ночь. Ни огонька не нарушало окружившей Шена тьмы. Жаровня была перевернута, и угли рассыпались, тут же погаснув. Синий фонарь, ранее стоящий на подоконнике, выпал из окна. В пустых коридорах тихо завывал ветер.

Проклятый старейшина чувствовал под своей щекой влажный ворс ковра. Он также чувствовал холод и струящийся по его ступням сквозняк. Он чувствовал, как першит в его горле, и чувствовал пронизывающую боль в груди.

Он слишком много всего чувствовал для того, у кого ничего не осталось.

— Если бы не мерцающее ядро, я бы в тот же миг последовал за тобой, — прошептал Шен, его хриплый голос был почти беззвучен. — Знаешь, я уже видел, как ты умирал. Но тогда не было так больно, потому что я в тот же миг умирал вслед за тобой. Быть оставленным здесь… гораздо больнее.

Черная весенняя ночь принесла аромат далеких цветов. Шен подумал о том, как ударил деревце, которое было ни в чем не виновато. Из-за этого поступка он ненавидел себя еще сильнее.

Он резко сел. Он должен был хотя бы выдернуть меч из дерева. Возможно, его еще можно спасти. Это растение столько всего пережило, так пусть останется воспоминанием о них с Муаном. Может быть, через сотню лет под деревом соберутся молодые ученики цветущего пика Лотоса, а дух этого дерева расскажет сказку о двух глупых заклинателях, которые постоянно ссорились и спорили рядом с этим растением, а потом все равно мирились. Их век был короток, но приключений и любви хватило бы и на две жизни.

Шен быстро пересек пустые комнаты и холл, свободно ориентируясь в полной темноте привычных коридоров, и вышел на площадь. Тихая безлунная ночь застыла над миром. Мириады звезд устилали небесный полог. Из-за стоящих в глазах слез казалось, будто звезды тягучими золотыми линиями стекают на землю. Пошатнувшись, Шен опустил голову и быстрым шагом пересек площадь, остановившись у полусухого розового дерева. Замерев перед ним на мгновение, он резким движением выдернул меч и откинул его на лавку, а сам прижал к пораненному стволу ладони и зашептал, одновременно отдавая дереву свою духовную энергию:

— Прошу тебя, хотя бы ты живи! Пожалуйста, хотя бы ты живи!

Он долго стоял так, шепча одно и то же. Казалось, дерево никак не отреагировало на его слова, и ничего кругом не переменилось. В какой-то момент Шен устало сполз по стволу и застыл, прислонив голову к кряжистым корням.

Он лежал так какое-то время, словно собираясь с силами. Затем встал и поклонился дереву, сложив руки перед собой.

— Надеюсь, ты простишь меня. А даже если нет — не важно. Живи ради себя. А сейчас я вынужден тебя покинуть.

Ветви затрепетали на ветру, сорвавшиеся розовые лепестки запутались в волосах заклинателя. Тот перевел взгляд с дерева на свой лежащий на лавочке меч. Он не издавал ни звука, но отчего-то казалось, будто урчал, словно переевший лакомства кот. Шен отвернулся и окинул взглядом простирающуюся ночь. Где-то вдалеке горели огни на пике Таящегося ветра. Все там шло своим чередом, а люди продолжали проживать свои жизни.

Шен отвернулся и вновь направился в черный замок.

Пройдя пустые помещения, на сей раз он не остановился в разоренной комнате для чаепитий, в которой воспоминания слишком плотно смешались с болью, а прошел к зале Глубинной тьмы. Здесь он зажег огонь на ладони и медленно двинулся вперед по ведущему к расщелине мосту. Тьма обступала его со всех сторон, а белесый огонь на ладони не в силах был справиться с темнотой окружающего пространства.

Остановившись в том месте, где когда-то появился в этом мире, он окинул взглядом окружающее пространство и произнес:

— Я думал, что повторю твою судьбу, но я не могу, просто не в силах…

Он сделал еще несколько шагов вперед и, выйдя за пределы печати полного исчезновения, оказался на самом краю моста перед глубокой бездной. Внутри таилась беспредельная тьма. Шен ощутил трепет, хотя думал, что не способен уже даже на это. Широко раскинув руки, Шен шагнул в пустоту.

Ветер унес огонек с его ладони, и фигурка заклинателя падала в бездну в абсолютной темноте. В какой-то момент ему показалось, что невесомость продлится вечно, а он вернулся домой в лоно матери-Тьмы.

Затем белый туман разрезал тьму, и Шен словно пролетел через облако. А потом падение прекратилось. Не было никакого удара, Шен просто обрел себя, лежа посреди поля цветущих алых ликорисов. Над головой висели низкие белые облака. Из-за них лилось достаточно света, чтобы осмотреться.

Кругом были ликорисы. Это поле один в один походило на то, на котором Админ мучил его.

Вероятно, это должно было его напугать. Но Шен лишь с отрешенным холодным уважением вынужден был признать коварство и дальновидность плана Админа. Если бы не то, что Шен уже не способен был чего-либо бояться, это поле ликорисов должно было его напугать. Админ специально подстроил все так, чтобы отпугнуть его и не дать пройти дальше? Возможно ли, что он всегда знал, что там за этим полем, и намеренно заманил Шена в иллюзию, как две капли воды похожую на это место?

Некое чувство шевельнулось в груди Шена, чуть показавшись из-под абсолютного отчаяния. Ему захотелось мести.

Шен поднялся на ноги и пошел через поле ликорисов.

Прошла ночь или, может, прошло несколько ночей, а Шен продолжал все так же идти по полю, задумываясь уже над тем, что просто умер и не заметил этого, а пространство вокруг — его личный ад, в котором он обречен бродить до скончания веков, так и не отправившись в круг перерождения и больше никогда не встретившись с Муаном. Он шел и шел вперед, и мысли его об аде все крепли, достигнув апогея в тот момент, когда он оказался перед огромными каменными вратами.

Поле давно закончилось, а он уперся в камень и не заметил этого. Врата казались неприступными, да и будь они даже незаперты — сил одного человека ни за что не хватило бы сдвинуть эту твердь.

В центре врат было вырезано изображение ликориса. Левую руку начало жечь. Шен поднес ладонь к глазам и увидел, что цветок ликориса, печатью выжженный на его ладони, пылает, будто светясь изнутри. Повинуясь неясной догадке, Шен приложил ладонь к холодному камню врат.

Киноварная печать, браслетом опоясывающая его руку, пришла в движение. Словно расплавленный металл, она стекла с его руки, обжигая кожу. Ликорис на ладони взорвался болью, будто его с мясом выдирали из плоти. Врезанные в камне линии заполнились киноварью расплавленной печати. Стоило им соединиться, замкнув в круг весь цветок ликориса, тот вспыхнул алым, озаряя пространство. Поле ликорисов за спиной Шена затрепетало без ветра. Огромные врата дрогнули, створки стали расходиться.

— Какая ирония, — произнес Шен, наблюдая за этой картиной.

Статус главного героя явил себя. Как и говорила Ми Лу, киноварная печать оказалась ключом. Жалко лишь, что разделить волнение от этого открытия ему не с кем. Да и не ощущал он никакого волнения. Что бы ни скрывалось за этими вратами — если это не возможность вернуть Муана — это уже не имеет значения.

Огромные створки раскрылись в непроглядную темноту. Шен вновь зажег огонь на ладони и бесстрашно ступил внутрь.

— У меня уже есть опыт и в подземных походах, и в расхищениях гробниц, — сообщил он темноте. — Попробуй меня удивить, таинственный источник.

Он был уверен в своих словах.

Но вскоре, преодолев тоннель и выйдя в огромное пустое пространство, скрытое под пиком Черного лотоса, он вынужден был признать, что еще осталось в мире то, при виде чего он способен удивляться.

Перед ним во всей своей красе, точно такая же, как виденная в воспоминаниях, стояла резиденция пика Лотоса. Традиционный изгиб крыш, изысканные резные украшения, широкие каменные ступени, ведущие к главному входу — все именно так, как он запомнил в воспоминаниях «Последнего дня».

Было так странно видеть все это наяву, что Шену показалось, сейчас из дверей должны выйти оригинальный Шен на пару с Рурет.

— Эй! — даже позвал он. — Есть здесь кто?

Гулкое эхо отразило его возглас от стен и отнесло в самые далекие уголки. Шену даже показалось, что он слышит шорох внутри, но затем все стихло.

— Никого нет? Ладно… В таком случае, извините за вторжение, — с легкой насмешкой произнес он и стал подниматься по ступеням.

Толстый слой пыли покрывал пол. Отчего-то внутри все было не так, как он запомнил: вкривь и вкось повсюду стояла или лежала мебель в западном стиле. В одном месте сквозь стену проходил рояль. Шен с интересом поднес руку с огнем на ладони ближе к стене, не до конца понимая, это рояль разрезало стеной на две части или же рояль разрушил стену. Оказалось, что второе.

Шен неспешно стал продвигаться вглубь резиденции, иногда с трудом преодолевая препятствия в виде странно расставленной мебели. Босые ноги мягко ступали по грязному полу, оставляя за собой отчетливые кровавые отпечатки.

Снаружи казалось, что резиденция застыла в своей великолепной неизменности, но пол, по которому ступал Шен, был неровным и шел под углом. Постепенно это становилось все заметнее, угол наклона стал так велик, что мебель валилась на одну стену, а ноги скользили по пыльным доскам. Казалось, будто дом треснул и сильно просел в одном месте. Шен приближался к эпицентру, пока не вышел к той самой просторной зале, где все началось, где Рурет когда-то активировала печать и уничтожила свою жизнь и будущее Шена.