Кредо низвергнутых: Зов долга

Глава 5

Наша скромная процессия неспешно шествовала к боевому комплексу, состоящему из трех арен. Две из них предназначались для обычных тренировочных боев, а вот третья, огороженная кольцом трибун, служила обителью посвящения и роста храмовников по иерархической лестнице храма. Через несколько дней именно она станет местом проведения экзаменационных боев храмовников против стихийных тварей.

Насколько мне известно, именно ловцы являются негласной элитой среди Теней, и должен признать, что я принимаю справедливость данного положения дел. Что может быть проще тотальной зачистки? Из пятнадцати отрядов Теней только три выполняют функцию ловцов, а среди Высших Теней и подавно, лишь отряд Мастера Аваны отлавливает особо опасных порождений червоточин.

Для чего это делается? Все просто. Храмовники должны расти в своей силе, и сражения, пусть и отчасти, но схожи с отражением волн при участии реального противника – самый лучший вариант.

Правда, думал я сейчас совсем не об этом. В голове, почему-то возникла картина из прошлой жизни. Думаю, так и буду принимать свои сны впоследствии. Это придает некую таинственность и особый шарм моему самосознанию. Да и слишком уж эти сны яркие, чтобы быть игрой разума. Я верю в это, а может, просто хочу верить – не важно.

Помню, что тот день не представлял собой ничего особенного. Мне было около девяти лет. Я не чувствовал за собой силы и непоколебимой уверенности, что говорит об отсутствии в моей жизни взрослых защитников. Наверное, я был сиротой. Правда, кто-то важный для меня, все-таки был, но этот кто-то нуждался в защите и внимании еще больше чем я. Может, я чувствовал связь с младшей сестрой или братом, или с кем-то из друзей, не знаю. Не помню. Часть дверей памяти просто не открывается мне, я чувствую, что за ними скрывается что-то важное, но вскрыть эти печати никак не получается.

Я помню мир окружающий меня, я помню город, скрывающийся от внешних угроз под защитным куполом, помню миллионы разумных, снующих по лабиринтам своего убежища. Память твердит, что в воздухе всегда витала некая тяжесть и угнетение. Слишком мало искренней радости я замечал на лицах горожан, и лишь иногда раскрывающийся купол, впуская на улицы города рыжие лучи теплого небесного светила, менял полярность настроения людей. Они называли его Солнцем. Наверное, это космическое тело являлось обителью силы какого-то светлого и отзывчивого Бога, без внимания которого, человечество теряло радость жизни.

В тот день я гулял по стихийному рынку и с любопытством рассматривал всевозможные товары. Представлял себе, что пробую на вкус сочные фрукты, разбавляя его нежностью ароматной выпечки и сладостью десятков разных конфет. Кстати, стихийным рынок назывался не из-за принадлежности к стихиям, а из-за своего статуса. Он подобно червоточинам появлялся и исчезал в, казалось бы, случайных местах города, где каждый желающий мог продать или обменять свой товар без соответствующего разрешения от городской администрации.

Почему я вспомнил сейчас именно этот момент прошлой жизни? Наверное, все дело в превратностях судьбы. Порой мы доходим до этапа, который полностью меняет нашу жизнь. Многие зовут это явление точкой невозврата, ведь именно после нее структура жизни перестает быть прежней, и навсегда теряет возможность обернуться вспять.

Все случилось, когда мой взгляд остановился на круглых оранжевых фруктах. Среди огромного выбора лакомств, меня заинтересовали лишь они – апельсины. Мне кажется, что даже сейчас я ощущаю запах этих маленьких подобий Солнца. Я украл один. Сделал это ловко и незаметно. Продавец оказался занят очередным клиентом, заверяя того в свежести и исключительности своего товара, поэтому на меня он совершенно не обратил внимания.

Эмоции от произошедшего события оказались настолько яркими, что сердце едва не выпрыгивало из груди. Казалось даже, что меня шатает при каждом его биении. Я испытывал страх и стыд из-за содеянного, но вместе с тем я ликовал. Искренне радовался, что смогу одарить крупицей счастья дорогого мне человека.

– Зачем ты это сделал? – Мое плечо, вдруг, стиснула чья-то рука, а скрипучий мужской голос сковал тело ледяным ужасом. – Посмотри на меня, – плечо резко дернулось в сторону, и я предстал перед моложавым стариком. Время уже испещрило его лицо старческими морщинами, но крепость рук и резвость его тела давали понять, что, несмотря на возраст этот старик еще на многое способен. Про живой блеск его глаз я и говорить не буду. Под этим взглядом я трижды переродился, и трижды пожалел, что не остался где-то там, где меня никто не найдет.

– Я... я не для себя украл, – мне захотелось опустить голову, чтобы спрятаться от взгляда старика, но вовремя опомнился. Так делают только трусы, а я не такой.

– И что же это меняет? – Старик уже отпустил мое плечо и, склонив голову, разглядывал меня. Можно было попытаться сбежать, но, что-то мне подсказывало, что расслабленный вид старика уж слишком обманчив. Да и не стал бы я вести себя как уличный воришка. Со мной это произошло впервые, и я уже успел об этом сильно пожалеть.

– Ничего, старик... это ничего не меняет – твердо ответил я и сделал шаг в сторону лавки торговца, которого обокрал.

– Думаешь, что сможешь сбежать, малец? – Старик задорно улыбнулся и с вызовом махнул рукой.

– Я не собираюсь сбегать, старик, просто хочу вернуть то, что не принадлежит мне.

– А что, по-твоему, нужно сделать, чтобы это стало твоим? – он указал на апельсин, что я уже вытащил из-за пазухи и крепко держал двумя руками.

– Купить, – я остановился и исподлобья глянул на свидетеля моего позора, – но у меня нет денег.

– Твои родители настолько бедны, или...

– Родителей у меня тоже нет! – Чуть повысив голос, я со злостью перебил назойливого незнакомца.

– Зато есть тот, кого ты любишь, верно? – На мое удивление, лицо старика совсем не изменилось. Я привык видеть ложную скорбь и сочувствие со стороны знакомых людей, но этот человек оказался невозмутим, что, если честно, мне очень понравилось. – У тебя есть тот, о ком ты заботишься, так?

– Да, у меня есть...

– Не важно! – Старик лениво отмахнулся. – У меня к тебе предложение. Я куплю тебе целый пакет таких апельсинов, но в течении года ты будешь помогать мне по дому. Не бесплатно, конечно. Буду платить мало, но справедливо. – Он схватил меня за запястье и потащил к лавке с фруктами.

– Но я еще не согласился! – Я попытался вырваться, но куда там. Мою руку сжимали настоящие тиски. Правда, боли я при этом не чувствовал.

– Не переживай, солдат ребенка не обидит, а я именно солдат. Бывший солдат, правда, но это не важно... – Когда мы подошли к лавке, торговец приветливо улыбнулся нам и снова завел свою старую песню. Затем торопливо оформил заказ и мы, рассчитавшись с ним, направились к выходу из рынка.

– А что мне делать с этим? – Я, вдруг, осознал, что украденный апельсин все еще в моих руках.

– Мне какое дело, – старик пожал плечами, продолжая мерный шаг, – это твоя добыча. Торгаш сам виноват, что его способен обокрасть даже ребенок. – Возможно, мне только показалось, но на последней фразе мой новый знакомый едва не рассмеялся, но в следующую секунду на меня взирал строгий взгляд, не допускающий пререканий:

– Это твоя последняя кража в жизни! – Тяжесть его голоса, казалось, способна раздавить любого. Чего уж говорить про девятилетнего пацана. Правда, старик тут же сменил гнев на милость и взъерошил мои непослушные из-за чрезмерной длины волосы.

– Кто знает, может быть, однажды ты станешь моим учеником.

– Да, Мастер. – В тот миг я ощутил, что прежняя жизнь осталась где-то позади вместе с еще не украденным апельсином. Я опустил взгляд к фрукту в своих руках, затем поднес его к лицу и с удовольствием наполнил легкие пьянящей свежестью его аромата.

– Альм...Альм! – Кто-то силой дернул меня за плечо, и я, подавшись инерции, развернулся лицом к возмущенному даамонцу. – Ты здесь вообще?

– Да, Мастер, – я рассеянно крутанул головой, скидывая морок воспоминаний, – задумался немного.

– О чем же, интересно? – с любопытством спросил «второй клинок Амона». При этом его правая бровь забавно дернулась вверх. Это в очередной раз напомнило о моем учителе из прошлой жизни.

– О превратностях судьбы, Мастер.

Аластар на мгновение замер, и уже вторая бровь поползла наверх, затем он снова рассмеялся. Все еще посмеиваясь, он шагнул мне за спину и прихлопнул по плечам, приводя меня в чувства:

– Выбрось из головы эту ерунду. Тебя ждет бой, – он указал рукой на противоположную сторону арены, где о чем-то переговаривались две красноволосые даамонки. Авана поймала мой взгляд и подтолкнула свою подопечную на шершавый камень арены.

Я не стал затягивать с этим и уже занес ногу, чтобы переступить руническую вязь, обрамляющую круг арены. Как только бой начнется, кто-то из Высших Теней активирует барьер, чтобы наши техники не смогли причинить вред зазевавшимся зрителям. Правда, сегодня в этом нет никакой нужды.

– Мастер, я хотел бы стать вашим учеником, – так и не переступив черту, я обернулся к даамонцу.

Аластар многозначительно хмыкнул, и , скрестив руки на груди бросил на меня испытующий взгляд:

– Считаешь себя достойным того, чтобы стать учеником высшей Тени?

– Да.

Мужчина чуть наклонил голову вперед, его глаза, при этом, наполнились клубящейся тьмой, а голос перешел на какой-то хрипящий шелест:

– Докажи!

Аласта встретила меня в самом центре арены. Я поприветствовал девушку полупоклоном и осмотрелся. Арена представляла собой округлую платформу из монолитного шершавого камня. По ее окружности тянулась исписанная черными рунами лента. Светлый тон ее каменного тела сильно контрастировал с серостью остальной поверхности. К слову барьер так никто и не активировал, что совершенно меня не удивительно.

– Бой! – Прозвучал голос Мастера Аваны. Она совершенно не беспокоилась, что шум ее голоса и нашей предстоящей битвы может кого-то разбудить. Во-первых, все жилые строения оснащены крепкими окнами, не пропускающими ни холод улиц, ни звуки исходящие извне. Все же атмосфера Бездны всегда неизменна, и ее нельзя назвать комфортной. Во-вторых, я думаю, что ей просто было все равно.

Глаза моей соперницы пылали черным предвкушающим огнем. Ее прекрасное лицо исказила злорадная усмешка. Я будто впервые увидел ее. Когда-то я восхищался ее волевым характером и усердием, ее талантом и ее красотой. Сейчас же от последнего не осталось и следа. Передо мной стояла дикая фурия, и ее хищный оскал не сулил мне ничего хорошего. Даамонка что-то говорила мне, с отвращением выплевывая слова, но я уже давно отгородился от внешнего мира и ничего не слышал.

Должен признать, что Аласта действительно могущественный противник. Пусть я говорил, что наши силы равны, вот только у меня их почти не осталось. Я совершил два перехода через стену, провел изнурительную тренировку, и сейчас мой резерв сил готовился проявить свое дно.

В свою очередь Аласта, воодушевленная вниманием своего кумира, просто сияла от переполняющей ее силы. Складывалось ощущение, что они собирается закончить этот бой за несколько приемов, если не за один. Я же просто стоял, погрузившись в подобие транса. Пусть на ее стороне сила, но на моей – опыт двух не самых завидных жизней.