Клубок со змеями

***

— Эй, ты!

Что-то острое больно ткнуло мне под ребра. Сквозь сонную пелену я не сразу сообразил, что это был кожаный сапог разбойника.

— Вставай, давай!

Последовал еще один бесцеремонный пинок в то же место. Наконец, я смог разлепить глаза и уставился на незваного гостя снизу вверх. Разбойник внешне ничем не отличался от остальных людей Азамата. Скрывающая пол-лица накидка, плотная кожаная рубаха с нашитыми пластинами, небольшой круглый щит на спине и простой меч, слегка изогнутый на острие. Темные штаны и остроносые сапоги, с которыми я уже успел тесно познакомиться, завершали его облик.

— Что тебе нужно? — мрачно спросил я.

— Глава зовет тебя на представление, — голос разбойника был молодым, даже, совсем юным.

— Что же он сам не пришел?

— Станет он еще тратить время на такого мушкену, как ты, — презрительно произнес разбойник.

«Мушкену? Как давно я не слышал этого обращения...».

— Так ты идешь или так и будешь сидеть здесь, дожидаясь своей участи?

Я обвел взглядом шатер. Справа от меня стояли четыре пустых кувшина из-под вина. К пятому я притронуться не успел. Видимо, заснул.

Вновь переведя взгляд на юного налетчика, я буркнул:

— Ладно, иду.

Тот кивнул и уже собирался выйти из шатра, но я, вставая, окликнул его:

— Постой, ты, случайно, не из Вавилона?

Когда он ответил, я услышал легкие нотки удивления в его голосе:

— Оттуда.

— Как твое имя?

Он помедлил.

Видимо, не очень хотел раскрывать его перед каким-то «мушкену», но, все же, ответил:

— Тарару, сын Этеру.

Вспышка, подобно молнии, осветила мое сознание. Мне показалось, что я вот-вот упаду.

«Это имя. Мне знакомо это имя! Этеру. Где же я его слышал? Давай же, вспоминай! Воспоминание не назовешь приятным но... но... это... это же...».

Вновь вспышка. Обрушенная хижина Бел-Адада. Отряд городских стражников. Сильный удар щитом по голове. Кандалы на руках и ногах. Цепи. Дорога Процессий. Унижения. Да. Теперь я вспомнил это имя.

— Как ты сказал? — прохрипел я от волнения, тщетно пытаясь его скрыть. — Имя твоего отца?

— Этеру, — разбойник настороженно смотрел на меня.

— Я знал его.

— Что? — он ошеломленно вскинул брови.

— Я знал твоего отца.

— Ты, видимо, пропил остатки мозгов в эту ночь. Мой отец ни за что не стал бы иметь дел с таким, как ты.

— Таким, как я?

— Ремесленником, — в его голосе я узнал то самое презрение, которое испытывали жители Вавилона по отношению к сословию, коему я принадлежал.

— Откуда ты знаешь, что я был ремесленником?

— У меня есть уши. А тебе советую прекратить нести чушь, иначе лишишься языка, — Тарару демонстративно положил руку на рукоятку меча.

Я напряг память, вновь возвращаясь к тому злосчастному дню и, прежде, чем Тарару полностью утратил интерес и не вытащил меня за волосы из шатра, рискнул:

— А Тиридата ты знаешь?

На этот раз удивлению юного разбойника не было предела. Медленно, словно пьяный, он сбросил накидку с лица. Мои подозрения оказались верными. Совсем юнец. Ему нет и восемнадцати. Гладкое загорелое лицо, на котором еще не росла борода, и вправду напоминало того стражника, Этеру, что был моим конвоиром по дороге в тюрьму.

— Это лучший друг моего отца, — тихо произнес Тарару. — Но откуда ты их знаешь?

Я замялся. Не очень хотелось раскрывать подробности того знакомства.

Поэтому уклончиво ответил:

— Долго рассказывать.

— Он был в порядке?

— Внешне выглядел вполне здоровым, только... — я выждал паузу.

— Только, что?

— Он мне показался чрезмерно раздражительным и злым человеком.

— Мой отец не отличается покладистым нравом, но слова «злой» и «раздражительный» никогда не подходили к нему. Почему ты сделал такой вывод? Как он вел себя?

Здесь я решил ничего не скрывать:

— Высокомерно, грубо и вспыльчиво. Он чуть не проткнул Тиридата копьем.

— Вот как, — Тарару недоверчиво посмотрел мне в глаза, — и в чем же была причина вспышки этого гнева? Что сказал Тиридат моему отцу?

Я вновь напряг память, пытаясь дословно вспомнить ту фразу. С трудом, но мне это удалось.

— В том, что произошло, есть и твоя вина. Тебе не стоило так сильно давить на сына, сгибая его волю в бараний рог.

Тарару в замешательстве сделал шаг назад, его большие глаза были широко раскрыты.

Я невозмутимо продолжил:

— Этеру мог убить Тиридата, несмотря на присутствие при стычке множества свидетелей. Он сказал, что не боится суда, который может приговорить его к смерти за убийство воина, ибо тогда он сможет попасть в загробный мир и, наконец, встретиться с ней.

На секунду Тарару закрыл глаза, а затем отвернулся.

— Нет, — тихо прошептал он, — не может быть. Что значит, встретиться с ней в загробном мире? У отца нет никого, кроме меня и моей матери. Это значит... о боги милостивые...

Я молчал, терпеливо выжидая окончания всплеска чувств. Довольно быстро он смог взять себя в руки и вновь обернулся ко мне. Его глаза покраснели, но остались сухими.

— Мне нужно вернуться домой, — неровным голосом произнес Тарару.

— Почему ты оказался среди разбойников? Тебя что, похитили?

— Нет, — его голос вновь окреп, — я здесь по своей воле.

— По своей? — изумился я. — Но зачем?

— Отец хотел, чтобы я пошел по его стопам и стал воином. Но мне претило такое будущее. Всю жизнь ходить под кем-то, постоянно выполняя чужие приказы и получать скромное жалование.

— Солдаты получают неплохое жалование, — перебил его я, — особенно сейчас. Уж Самсу-дитану постарался, дабы заручиться поддержкой армии.

— Ты судишь по себе. Для меня же этого мало. Да и ко всему прочему, большинство воинов долго не живут.

— А разбойники живут? — иронично усмехнулся я, но Тарару оставался совершенно серьезным.

— Подольше чем воины и, если повезет, то и побогаче. Я хотел стать состоятельным и успешным, чтобы потом вернуться и доказать отцу — тот был не прав, заставляя меня идти по тому жизненному пути, по которому я шагать не желаю.

— И как, не пожалел о своем решении?

— Нет. До сегодняшнего дня, — он на мгновение потупил взор, — я не ожидал, что мой уход из семьи повлечет за собой такие последствия.

— Это было вполне ожидаемо.

— Хватит! Я должен вернуться!

— И ты думаешь, Азамат тебя отпустит?

При упоминании имени главаря разбойников, Тарару вздрогнул:

— Ты что-то предлагаешь?

«Быть может, этот юноша сможет мне помочь?».

— Помоги Бастет победить Азамата.

Его, и без того, большие глаза расширились от страха:

— Нет!

— Пойми, это твой единственный шанс...

— Нет! Исключено! Ты безумен, если решил, что я пойду против него!

Я устало выдохнул. Страх юнца перед Азаматом был слишком велик.

— Ладно, веди.

Наступил вечер. Оазис погружался в оранжевые краски, которые мне порядком надоели за время пребывания в пустыне.

— Где произойдет поединок?

— У колодца, — сухо буркнул Тарару

Перешагивая через трупы наемников (их до сих пор не удосужились убрать), я словил на себе взгляд пары десятков верблюдов. Со стороны могло показаться, что они пристально наблюдают за мной. Наблюдают с долей испуга и сожаления. Что ж, на то была причина.

А потом я увидел их.

Разбойники, в полном облачении, стояли, выстроившись неплотным кольцом неподалеку от колодца, образуя некое подобие широкой арены. Бастет и Азамат находились в центре этого круга. Последний все также блистал своим пластинчатым доспехом. Шлем-шишак защищал его голову. На правом бедре красовалась тугая повязка. Азамат непринужденно чеканил обнаженным мечом по левой ноге, чуть выставив ее вперед. «Снаряжение» Бастет было намного скромнее. Пара повязок из серой ткани, прикрывавшей те женские места, которые обычно возбуждают мужчин, да меч с изогнутым лезвием на конце. Больше ничего. Вид у нее был усталый и изможденный. Закусив нижнюю губу, она смотрела в сторону каменистого утеса, у подножия которого покоились гиены. Когда мы вплотную приблизились к кругу, Азамат окатил нас ледяным взглядом. К моему превеликому сожалению, я не заметил в его облике чего-то такого, что указало бы на признаки отравления.

— Почему так долго? — хмуро спросил Азамат у Тарару.

— Приводил его в чувство, — не моргнув глазом, ответил тот. — Этот пьянчуга выжрал столько вина, что завсегдатаю трактира не снилось.

— Да, я вижу, — загробным и невыразительным тоном произнес Глава, — от него смердит, как от навозной кучи.

— Интересно, где ты в пустыне нашел навозную кучу, Азамат? — усмехнулся я.

— Я смотрю прямо на нее, — холодно ответил тот.

— Так мы начнем, или вы будете упражняться в красноречии до утра? — спокойно спросила Бастет.

Азамат злорадно оскалился:

— Договорим позже, Саргон. Не будем заставлять женщину ждать. Тарару, — обратился он к юнцу, — если дернется, прирежь его.

Юноша кивнул и обнажил свой клинок. Остальные разбойники положили руки на мечи, но оставили их в ножнах. Я внимательно посмотрел на юнца, но ничего не смог прочитать в его глазах. Словно он был безразличен ко всему происходящему.

Легкий, едва уловимый ветерок заставлял шелестеть редкие пожелтевшие листья пальм, к которым были привязаны верблюды. Я перевел взгляд на колодец. Где-то там на дне лежала мертвая гиена, разлагаясь и заполняя трупным ядом источник питья.

— Не передумала? — учтиво поинтересовался Азамат. — Не хочется терять такого ценного человека, как ты, Бастет. Особенно из-за кучи навоза.

— Начинаем, — твердо ответила она.

— Как пожелаешь, — с нарочитой печалью вздохнул Азамат, а затем непринужденно взмахнул мечом.

Бастет начала кружить вокруг него. Ее движения были быстрыми и плавными. Азамат не сходил с места, постоянно держа нубийку в поле зрения и не поднимая меча. Наблюдая за этим танцем смерти, я подметил, насколько же Бастет выглядит маленькой и хрупкой на фоне Азамата, особенно когда тот облачен в свои доспехи.

Она ускорила ритм и, в какой-то миг, оказавшись с правого бока Азамата, нанесла выпад, целясь в перевязанное бедро, но тот легко отклонился, вовремя сделав шаг назад. Нубийка, потеряв равновесие, полетела на песок. В следующий миг Азамат со всей силы опустил свой клинок вниз, готовый вонзить его между лопаток, но Бастет откатилась в сторону сразу, как упала. Меч пронзил пустоту. Молниеносно вскочив на ноги, она понеслась на Азамата, совершая смертоносный выпад в живот. Уверен, будь на его месте любой обычный воин, то он уже лежал навзничь, пытаясь удержать свои кишки внутри. Но Азамат не обычный воин. Я поразился, с какой легкостью он перехватил руку Бастет, вооруженную мечом. Видимо, она сама не ожидала такой прыти. Он нанес мощный удар в нос, из которого вновь фонтаном брызнула кровь. Бастет застонала, а уже через миг получила не менее сильный удар ногой в живот, от которого отлетела на четыре локтя и рухнула навзничь. Азамат же спокойно вытащил свой меч из песка и изящным жестом смахнул с лезвия мелкие песчинки. Бастет лежала на спине, хватая воздух ртом. Ее живот высоко поднимался в такт дыханию.

На лице Азамата заиграла зловещая улыбка.