Петля

Марек взял с заднего сиденья папку. Вороны пронзительно кричали, косым полетом опускаясь на ольховые кроны, нависшие над рекой. Моросить перестало, Красная Горка оделась в кокон седого тумана. За мостом показалась группа женщин, они без умолку болтали, и Марек поставил бы тысячу против одного, что говорили они о чем угодно, только не о том, что случилось с Анной Краловой. Первый испуг прошел, и мелкие, повседневные дела заслонили случившееся.

Марек уже входил в здание МНК, когда у табачной лавки показался Адамек. Он нес моток провода с красной изоляцией, а через плечо у него болталась сумка из выворотки. Заметив Марека, он тотчас пересек шоссе, изобразив на лице полное безразличие. «Этому так же приятно видеть меня, как волос в супе», — подумал Марек.

Вдруг ему пришла в голову шальная мысль. Вместо того чтобы войти в здание, он быстро припустил за Адамеком и, нагнав его у костела, непривычным для себя любезным тоном сказал:

— Можно вас на минутку, пан Адамек.

Адамек остановился и, полуобернувшись, поглядел на Марека.

— Знаете, — сказал Марек, — у меня тут один рисуночек есть. Взгляните-ка, никого случайно он вам не напоминает?

И он протянул Адамеку четвертушку бумаги, которую получил от Рембранта.

— Не знаете, кто это мог быть?

— Ясное дело, — проворчал Адамек.

— Что «ясное дело»?

— Ну что — это Жампахов Иржик. То есть мог бы быть он, — поправился он.

Марек замер.

— В самом деле? Вы не ошибаетесь? Он действительно так выглядит?

— Ну, думаю, это мог бы быть Иржик. А может, и еще кто другой. Ведь есть же похожие на него, не так ли? Если бы это было цветное...

— А почему — цветное?

— Ну, ясное дело, потому что молодой Жампах белобрысый, — ответил равнодушно Адамек и поправил ремень сумки.

— Ну да, в самом деле, — произнес Марек так спокойно, как только мог. — Ну, спасибо вам.

— Не за что.

Едва Адамек скрылся из глаз, как внутри Марека бешено заработал какой-то мотор.

— Я идиот, — ругал он себя, — какой же я круглый идиот, нет такого второго на свете!

Вместо того чтобы отправиться к Абсолону, Марек бросился на почту. В его голове носился целый рой мыслей. Дрожа от возбуждения, он попытался собрать воедино все, что знал о молодом Жампахе, но это были какие-то крохи. Он знал лишь, что парень учится где-то в семинарии, и это в представлении Марека было столь же экзотичным, как изучение моллюсков в Индийском океане. И вдруг...

Даже открывая двери местной почты, он все еще ругал себя последними словами.

Почта в Красной Горке помещалась в двухэтажном кирпичном домике, по здешним возможностям, весьма запущенном и унылом. Помещение насквозь пропахло плесенью и канцелярским клеем, штемпельной краской и особым, не поддающимся определению запахом тихих деревенских почт с фанерными перегородками, залепленными официальными определениями и рекламами типа «Храните деньги в сберегательной кассе» или «Объединенное страхование имущества — в каждую семью»...

Поскольку в Красную Горку не проложена железная дорога, почта приходит из районного центра в закрытой черной машине марки «робур». Затем та же машина развозит почту по окружным селам, лишенным собственного почтового отделения.

Местный почтмейстер, педантичный и усердный служака старой закалки, руководит двумя почтальонами и одной административной единицей в лице девицы Поуповой, до того пропитавшейся штемпельной краской и клеем, что так и осталась в безбрачии.

Что же касается доставки почты на пять хуторов, примыкающих к Красной Горке, то практика такова: почтальоны оставляют письма в местной табачной лавке, где они при случае востребуются получателем. Это относится и к домовладельцам: почта не обязана доставлять корреспонденцию в постоянно действующие «зоны отдыха», как официально именуются дома, заменившие временные летние постройки. Неприятности у красногорковской почты были только однажды, и то не по ее вине. Некий молодой субъект получил по аккредитиву дважды по четыреста крон, а впоследствии выяснилось, что бумаги были поддельные.

Такова, стало быть, местная почта — тихое, спокойное, организованное и мерно функционирующее учреждение. И однако же ей суждено было оказаться втянутой в события, которые в уголовном розыске значились под кратким названием: «Убийство Анны Краловой».

Вот почему Марек, возвратившись с почтамта, оперся ладонями о стол, за которым сидел Абсолон, и заявил ему с плохо скрываемым волнением:

— Думаю, шеф, я кое-что уже знаю...