APPLE. Взгляд изнутри: история интриг, ошибок и эгоизма

Снова поставить Шпиндлера во главе компании? Да это была просто абсурдная идея, если учесть его проблемы с Apple. В любом случае к концу осени Шпиндлер не горел желанием управлять даже Apple, не говоря уже о более крупной организации. Однажды он пожаловался своему другу из Силиконовой Долины, что выжжен изнутри и "хочет выбыть из этой крысиной гонки". Скотт же МакНили, напротив, бурлил энергией, а в связи с делом Apple его переполнял такой неподдельный энтузиазм, что он отправился в Нью-Йорк, чтобы лично изложить свои предложения правлению Apple. Члены правления собрались в исключительно дорогом отеле Св. Реджиса в центре Манхэттена, где номера стоили до 5 тыс. дол. за ночь. Один из участников этого собрания в конференц-зале отеля вспоминает, как МакНили выступал перед небольшой группой людей, страстно доказывая необходимость объединения сил для борьбы с Биллом Гейтсом.

"Любое изменение ситуации предоставляет нам новые возможности выбора, и теперь, с появлением этого [Интернета], мы получили такую возможность, — пересказывал тот же человек слова МакНили.— Гигант уязвим. Microsoft упустила Интернет". Хотя Гейтс и переориентировал Microsoft на Интернет, было ясно, что могучая империя проспала свой час. Все тот же свидетель вспоминает, что совет директоров в целом благосклонно отнесся к перспективе объединения Apple и Sun, причем обе стороны решили сохранить за объединенной компанией название Apple, потому что оно было более раскрученной корпоративной маркой. Однако, по словам менеджеров, бывших в курсе переговоров, к началу января МакНили дал задний ход из-за неожиданно плохих результатов рождественского сезона продаж. Проект "Армагеддон" отправился на полку.

Шпиндлера это не волновало. У него в рукаве лежал туз по имени Philips.

Еще в начале 1995 года Шпиндлер вознес хвалу упорству, с которым Грациано настаивал на продолжении попыток объединения Apple с какой-нибудь крупной компанией. В посвященной этому вопросу шпиндлеровской презентации для совета директоров в числе самых желательных партнеров были заявлены Toshiba Corporation и Philips Electronics N.V. В то время переговоры с означенными компаниями не дали результатов. Но к началу декабря, когда МакНили обсуждал проект "Армагеддон" с правлением Apple, заседавшим в Нью-Йорке, Шпиндлер уже убедил Philips сесть за стол переговоров.

Компания Philips, штаб-квартира которой размещается в Эйндховене, Нидерланды, является одним из самых крупных конгломератов производителей электроники в мире. Имея 40 млрд. дол. ежегодного дохода, Philips одновременно ведет сотни дел в 150 странах мира, производя и продавая все — от электроламп и сотовых телефонов до компьютерных мониторов и полупроводниковых микросхем. У Philips, тем не менее, имелся один пробел в ассортименте продукции: очень слабые позиции на мировом рынке персональных компьютеров. То, что Philips и Apple необычайно подходят друг другу, было очевидным для всех.

Под контролем Apple находилось производство Макинтошей, о которых было известно каждому ребенку. Более того, Apple занимала сильные позиции именно в тех областях рынка компьютеров, которые наиболее интересовали Philips: образовательной, издательской и домашней. Philips уже начала подстра иваться под рынок интерактивной развлекательной продукции и освоила

выпуск маленьких компьютеров под названием CD-i, позволявших пользователю проигрывать оцифрованные ролики и играть в видеоигры с использованием обычного телевизора. Вышеперечисленные рынки Apple являлись приоритетными для интерактивных технологий Philips. Что касается выгоды Apple, то Philips могла предоставить ей доступ на быстро растущие рынки, к примеру китайский, где та имела сильное влияние. В распоряжении Philips находилась громадная инфраструктура, отвечавшая за производство и распространение продукции, которой могла воспользоваться Apple. А также была огромная куча денег для финансирования эппловских исследований и разработок.

"Мы считали, что слияние с Philips предоставит нам отличные возможности,— вспоминает один из старших менеджеров, участвовавших в переговорах,— По крайней мере, Майкл был в этом уверен".

Шпиндлер из-за своего европейского происхождения, несомненно, больше тяготел к Philips, чем к Sun. Philips представляла собой образец традиционного стиля менеджмента, так нравящегося Шпиндлеру: крупная компания под управлением солидных чиновников с многолетним стажем, а не зеленых юнцов, гоняющих по Силиконовой Долине на своих "Порше" и "Феррари". Большинство менеджеров Philips пребывало в возрасте пятидесяти — шестидесяти лет. Президенту и председателю правления Philips Корсу Бунстре на тот момент исполнилось пятьдесят восемь.

Видимо, Шпиндлер чувствовал себя с высшими руководителями Philips так же, как когда-то Джон Скалли со своими собратьями из IBM, и посчитал их компанию хорошей партией для своей фирмы.

В первых числах декабря начались переговоры между Apple и Philips, которые продолжались около месяца. Майкл Шпиндлер слетал в Эйндховен, чтобы представиться руководству Philips. Затем все шестеро высших руководителей Philips прилетели в Калифорнию. Для них организовали официальную презентацию, на которой рассматривалась возможность работы с Apple. В этой презентации, занявшей половину рабочего дня, приняли участие все высшие управленцы Apple, включая начальника исследовательского отдела Дэйва Нэйджела и вице-президента по маркетингу развлекательной индустрии Сатжива Чахила. Эмигрант из Германии Бунстра и его заместители, среди которых был и финансовый директор Philips Дадли Дж. Юстас родом из Англии, удобно расположились в новом конференц-зале Apple наверху восьмиэтажного здания Сити-центр-3 и напряженно внимали. Этот зал, между прочим, тоже был назван "Синергия" — в честь старого зала на Де-Анца, 7.

"Сатжив рассказал гостям о путях развития технологии мультимедиа и ее применении в индустрии развлечений. Затем Нэйджел подробно описал технологии, которыми владела Apple, не забыв и знаменитый QuickTime" — так описывает происходившее сотрудник Apple, хорошо знакомый с деталями той презентации. А вот что говорит по этому поводу сам Нэйджел: "Насколько я могу судить, наша презентация произвела благоприятное впечатление".

Так оно и было. Корс Бунстра действительно был впечатлен, равно как и его коллеги по Philips. До такой степени, что предложили 36 дол. за акцию, полных 4,3 млрд, дол., т.е. на 13% выше реальной цены в 32 дол. по состоянию на декабрь 1995 года. С другой стороны, у Philips тоже было чему подивиться. "Нет никого, кто лучше бы их разбирался в тонкостях рынка мультимедиа, — вспоминает бывший управленец Apple, принимавший участие в переговорах.— Они в деталях показали нам, какой прорыв могут сделать мультимедийные технологии. Они подсчитали, что даже на Ближнем Востоке обычный человек так или иначе использует мультимедиа по три часа в день, проводя остальное время во сне, молитвах Аллаху и занимаясь всякими повседневными делами".

Бунстра и его команда вернулись в Нидерланды, чтобы детально обсудить между собой перспективную сделку. Перед отъездом они недвусмысленно потребовали от Apple строжайшего соблюдения тайны. Как вспоминает один из высших руководителей Apple, они сказали: "Если хоть слово об этом просочится в печать, сделке — конец". И Apple смогла удержать язык за зубами.

Шпиндлер напряженно ждал, какое же решение примут управленцы Philips. Бунстра и его коллеги из Эйндховена собрались для решающего голосования в начале января. У Philips существовала традиция одобрять шаги подобного масштаба единогласным голосованием. Объединение с Apple было провалено одним голосом против. Управленцам из Apple не сказали, кто именно проголосовал против, но дали понять, что освоение компьютерного бизнеса — слишком рискованное вложение для Philips. Другими словами: "Спасибо, ребята, но у вас слишком жесткая конкуренция". Официально Philips не прокомментировала свое решение никак.

"Никто из Philips не говорил нам этого напрямую, но я чувствовал, что их беспокоит большая разница между культурой работы Apple и Philips,— рассказывает Нэйджел.— Конечно, они, как и мы, занимаются сложнейшими фундаментальными разработками, но разница между бизнес-культурами огромна — это разница между европейским и калифорнийским стилем". Европейцы традиционно придерживаются более жесткого управленческого стиля, тогда как в Калифорнии дело движется как бы само собой.

Шпиндлер совсем пал духом. У него оставался единственный шанс для спасения своего тонущего корабля — поддержка со стороны Sun. А тем временем акции Apple продолжали падать — с 34,25 дол. 5 января до 29,88 дол. к 19-му числу того же месяца. Падение акций вело к тому, что начальная цена Apple для Скотта МакНили становилась все более приемлемой. Он решил возобновить переговоры и назначил встречу с руководством Apple на 23 января. Там он собирался сделать свое предложение, и в тот же день должно было состояться собрание акционеров.

До встречи, назначенной на 23 января, руководство Apple было убеждено, что МакНили намерен несколько завысить стоимость акций Apple, до 33 дол. согласно данным "The Wall Street Journal". Считая начальную цену делом решенным, раз уж однажды с ней согласились, высшие эшелоны Apple полагали, что между ними и Sun очень много общего и одно это обеспечивает гладкое прохождение сделки. Наверное, этим и можно объяснить загадочную улыбку Майка Марккулы, когда днем раньше ему был задан вопрос о продаже Apple. Конечно, компания не продавалась, потому что она уже была продана.

Совещание в зале "Синергия" здания Сити-центр-3 только началось, а директора уже не могли дождаться, когда же они, наконец, смогут избавиться от этого бремени, которым стала для них Apple Computer. Решение совета директоров о продаже Apple поддерживали и многие высшие управленцы, в том числе Бакли, Форсайт и Нэйджел, которых пригласили сделать короткие презентации по своим отделениям. "Всех нас спросили, считаем ли мы, что Apple способна выжить в одиночку, — вспоминает один из управленцев, участвовавший в той встрече.— Мы дружно ответили: "Нет".

Предвкушение неизбежного, однако, быстро рассеялось, стоило Скотту МакНили подняться на сцену. Со своей неизменной мальчишеской улыбкой он выглядел весьма дружелюбно, но был совсем не так прост, как казался. По словам одного из участников совещания, МакНили сказал, что Sun по-прежнему заинтересована в приобретении Apple и предлагает цену 23 дол. за акцию, что составляет 2,8 млрд. дол. Это ошеломляющее предложение было сделано не напрямую, но сложная формула, которой оперировал МакНили, означала именно такие деньги. По словам другого присутствовавшего там человека, представленная формула рассчитывала среднюю стоимость капитала Apple в том случае, если в течение следующих двух кварталов финансовые показатели придут в норму.

Директора Apple ужаснулись. Как же мы можем, думали они, продать Apple Computer — одну из величайших компаний в мире — по цене, которая почти на треть ниже реальной биржевой стоимости? Стоимость акции на тот момент составляла 31,63 дол. "Мы были поражены, — вспоминает один из членов правления,— Я думаю, они пытались надавить на нас, добиваясь прямой выгоды от покупки".

МакНили играл действительно жестко, но можно ли винить его за это? Покупка Apple обеспечила бы ему доступ к всемирно известному бранд-нэйму и клиентуре Макинтошей, насчитывавшей 22 млн. человек со всего мира. Но вместе с этим он унаследовал бы от Apple и кучу проблем: сокращающуюся рыночную долю, падавшие доходы, разброд в инженерном подразделении и корпоративную культуру, противоречившую образцу дисциплины, который он старательно прививал внутри Sun. С приобретением Apple МакНили заработал бы сильнейшую головную боль. Он твердо знал, что, если не сможет добиться прямой выгоды от сделки, его линчуют свои же акционеры. И в самом деле, некоторые члены правления Sun боялись, что объединение с Apple понизит акции Sun, хотя и Эрик Шмидт, главный инженер Sun, и Эд Зандер, президент большого отделения Sun Microsystems Computer Company, поддерживали сделку. (Это был тот самый Эд Зандер, которому Apple в 1987 году отказала в ответ на предложение о выдаче лицензии для Apollo Computer.)