Воровской орден

СОЗРЕВАНИЕ САДИСТА

В уголовном деле находятся две фотографии Головкина. Первая сделана в 1976 году, когда ему было 17 лет. В этом возрасте его угнетали несколько недостатков: впалая грудь, прыщи на лице и теле, непроизвольное мочеиспускание. А также опасение, что окружающие ощутят исходящий от него запах спермы. Во время мастурбации он мысленно представлял, что совершает половой акт с одноклассниками и при этом мучает их, жаря голыми на сковороде, сжигая на костре. Во время обследования он признается психиатрам, что в более раннем возрасте также «представлял себя в роли фашистов, которые мучили пионеров-героев».

В 13 лет он поймал кошку, повесил, затем отрезал ей голову и впервые ощутил, что у него «наступила разрядка, ушло напряжение, возникло душевное облегчение». После этого появились «мечты об эксгумации трупа и его расчленении».

Во время садистских грез постепенно сформировался «идеальный» образ жертвы. Худенький мальчик, среднего роста, не старше 16 лет. В общем, такой, который не окажет серьезного сопротивления.

Со временем захотелось перейти от грез к действиям. Начались поиски объектов для нападения. Походы вокруг пионерских лагерей были почти ежедневными, «до ощущения усталости».

Наблюдения подсказали ему, что удобнее всего совершить нападение на тех подростков, которые выходят за пределы лагеря, чтобы покурить. И стал караулить возле лазов в заборе.

Как садист и сексуальный маньяк он созрел к 17 годам. Но, судя по первой попытке нападения на мальчика, ему не хватало злобности. В нем оставалось что-то человеческое. Какая-то нерешительность, последние крохи жалости к жертве. Сам он, вероятно, еще долго избавлялся бы от этой помехи. Но ему помогли. Когда он уже учился в Сельхозакадемии, на него напала группа подростков. Ему выбили передние зубы, повредили хрящи носа. Он не находил себе места, пытаясь найти хулиганов. Они стояли у него перед глазами. И он представлял, как расправляется с ними, вешая на деревьях, отрезая головы, вырезая внутренности, снимая кожу.

Он избегал смотреться в зеркало. Знал, как стремительно и резко меняется и чернеет его лицо. Иногда он был страшен даже самому себе.

Вторую фотографию Головкина отделяют от первой всего восемь лет. Но какая между ними страшная разница! На второй Головкин снят через несколько месяцев после первого покушения, накануне второго, во всех отношениях удачного. Показать бы крупным планом Головкина сейчас, когда дьявол завершает работу над его обликом…