Воровской орден

95 ТОМОВ УЖАСА

Воистину нет предела стремлению человека к совершенствованию. В том числе и в садизме.

После двух убийств Головкин ощутил «жажду новых ощущений». А в лесу, где за каждым деревом мог скрываться грибник, не было чувства полной свободы. Кроме того, мучителю требовался комфорт и полный набор инструментов для истязаний. Он также рассчитывал, что уже достаточно поднаторел для того, чтобы осуществлять убийство сразу нескольких мальчиков. А самое главное — ему хотелось, чтобы его удовольствия длились часами.

Головкин купил «жигули», получил под гараж место на территории конезавода, вырыл в гараже подвал, забетонировал пол, обложил стены бетонными плитами, провел свет, в стенах закрепил кольца, купил детскую оцинкованную ванну… Готовя живодерню, «испытывал предвкушение радости», уверенный, что «те-перь-то будет делать все, что хочет…»

Теперь, когда у него появилась машина, он мог перенацелиться на совсем другую категорию мальчиков. На тех, кто сбежал из дому, кого не сразу хватятся родители, кого могут даже не искать. Он подъезжал к железнодорожной платформе и часами терпеливо ждал, когда с поезда сойдет какой-нибудь пацан и выйдет на дорогу с поднятой рукой. К таким, «голосующим», и подкатывал наш дьявол во плоти. Предлагал не только подвезти, но и что-нибудь украсть. Или помочь ему в гараже.

Мальчишки редко бегут от родителей или болтаются где-нибудь в одиночку. Стали сбываться мечты маньяка. Сначала ему удалось заманить в машину двоих. А потом даже троих.

Теперь он мог выбирать, к кому испытывает наибольшую симпатию. Бывало, что «чувство симпатии буквально захлестывало». Это было то, что можно назвать его любовью. «Чем больше жертва нравилась мне, тем больше хотелось манипулировать с ней, больше резать, вырезать», — признается он на следствии.

Теперь его удовольствия длились иногда с вечера до утра. Самых «любимых» он оставлял напоследок, истязал и убивал медленно, заставляя смотреть, что он вытворяет с другими мальчиками, и даже заставляя участвовать в пытках и процедуре убийства.

Особое наслаждение доставляло ему не только испытание подростков на терпение боли, но и то, что они клятвенно обещали выполнить любое его поручение, даже привести кого-нибудь вместо себя, только бы он отпустил их живыми. Что ни говори, в подвале было лучше, чем в лесу. Теперь он испытывал не только половое, но и моральное удовлетворение.

«После каждого убийства у меня было такое приятное чувство, будто я сделал что-то хорошее, как бы выполнил свой долг», — скажет он психиатрам.

И все же, добавит он, у него никогда не было полного удовлетворения. (Например, ему не понравилось на вкус человеческое мясо.) Акт насилия был идеальным только тогда, когда он прокручивал его в своем воображении.

Вывезя частями и закопав очередного мальчика, он часами созерцал оставленную на память какую-нибудь его вещь. «Это успокаивало», когда ему хотелось получить удовольствие от очередной жертвы, но не было такой возможности. Самым любимым сувениром был для него череп, сделанный из головы одного мальчика, которым он «совершенно насытился».

Отлично понимаю, как уже негодует иной читатель на автора: к чему эти подробности?!

Дело Головкина занимает 95 томов. Обвинительное заключение зачитывалось два дня! Вот и судите сами, какая толика всей правды перед вами, читатель.

Отец одного из мальчиков сам нашел сына в лесу, с перерезанным горлом, с выпотрошенными внутренностями. Если, не дай Бог, прочтете сообщение об очередном маньяке, вспомните этого отца, представьте, что он испытал, найдя сына, поставьте себя на его место, ощутите хотя бы миллионную частицу его ужаса, боли, отчаяния.