По прихоти Малфоя

Глава 10. Становление

Люциус сидел за одним из столов библиотеки, перелистывая страницы огромной книги. Время от времени он поглядывал на диван, на котором лежала Гермиона. От волнения или сильного потрясения та потеряла сознание. Люциус перенёс её на диван, зная, что скоро она придёт в себя.

Спустя какое-то время Гермиона пошевелилась и попыталась принять сидячее положение. Люциус наблюдал за ней с интересом, отмечая про себя, насколько она эмоциональна. Конечно, все барышни эксцентричны, эмоциональны и скандальны, но не многим свойственно терять сознание при малейшем потрясении.

Гермиона потёрла виски руками, пытаясь хоть немного привести мысли в порядок и унять головную боль. Её волосы были в безобразно непослушном состоянии, от чего ещё больше распушились вокруг головы, делая её вид похожим на одуванчик. Люциус оценил представшую картину и подумал, что Грейнджер как никогда походит на героиню одного из женских романов, которые стояли на полках её комнаты.

Солнечный свет пробивался сквозь окна и падал на волосы Гермионы, создавая иллюзию свечения вокруг неё. Магглы сказали бы, что так светится аура, но Люциус знал, что это не более, чем игра света и восприятие наблюдателя. Этот облик напоминал Люциусу о его жене, о чём-то нежном и магическом, чистом и обыденном…

От мысли о чистоте он горько усмехнулся. Скажи ему кто-то несколькими годами ранее, что он будет общаться с грязнокровной ведьмой, даже более того — скрывать её от своего некогда любимого повелителя, преследуя свои личные цели, он бы убил за такое гнусное и оскорбительное предположение. Сейчас же всё было по-другому. Люциус, конечно, знал, как жизнь умеет давать под дых, но он явно недооценил силу и время действия наносимых ударов.

Несмотря на статус, Малфой с детства был приучен к тому, что в жизни будет полно камней преткновения, первым из которых был его отец. Это ещё тот учитель, который любил не только истолковать теорию, но и активно попрактиковать её, чтобы вся суть стараний доходила до обучаемого. Люциус был подопытным кроликом в золотой клетке. Помимо обязанностей, наложенных его статусом в магическом обществе, Малфой с детства подвергался различным испытаниям со стороны своего отца. Его личное обучение началось с четырёх лет и продолжалось до того момента, пока Абраксас Малфой не слёг с драконьей оспой. После смерти отца Люциусу казалось, что он обрёл счастье.

Эти иллюзии быстро развеялись с первым приходом Тёмного Лорда, за которым решил следовать Малфой. Словно ему снова нужен был учитель, каратель и тот, кто будет портить ему жизнь. Тогда Люциус чувствовал вдохновение и гордость за дела, проделанные во имя Тёмного Лорда. Поддержка идей тёмного мага настолько воодушевляла Малфоя, что он не осознавал, какой опасности тогда подвергал свою молодую жену и маленького сына. И когда тёмный волшебник пал, Люциус сожалел о его уходе, но никогда не искал возможности вернуть прошлое.

Второе пришествие Волдеморта встревожило Малфоя и пошатнуло его веру в тёмного волшебника — вот уже третий год Люциус терпел неудачи раз за разом, стараясь угодить прихотям своего повелителя, что каждый раз оборачивалось провалом и глубоким разочарованием в идеях, которые раньше казались столь важными. Чего только стоила смерть Нарциссы от рук Волдеморта! Прежде чем убить её, Тёмный Лорд предупредил Люциуса, что это плата за его проваленные операции, на которые он якобы возлагал большие надежды. Но больше всего Люциуса поразила не речь Волдеморта, а то, что всё происходящее видел Драко. Дикий ужас, застывший в глазах его сына, до сих пор стоял чётким клеймом в памяти Люциуса.

Именно в тот вечер он впервые применил Обливиейт к собственному сыну, удивившись самому себе — как же он всё-таки смог поднять волшебную палочку и нанести вред наследнику рода. Уже тогда Люциус начал подозревать, что летит с катушек с бешеной скоростью, словно у него отказали тормоза. При всём своём воспитании он не считал нужным вести себя надлежащим образом в кругу пожирателей и Тёмного Лорда. Он всё чаще и чаще напивался огневиски, исследуя пределы своего желудка и грани разума, который под градусом уверял Люциуса, что всё хорошо и лучше уже быть не может. На порядочность, этикет и эстетику своего внешнего вида ему было плевать. Точнее говоря, в один из пьяных вечеров Люциус пришёл к выводу, что не столь важен внешний вид человека, как его внутренний мир. А внутри он был плохим человеком, так что терять было нечего, — и он в очередной раз перебрал огненных напитков, приводя эльфов в полнейший испуг и вызывая отвращение у собственного сына.

Несколькими неделями ранее Тёмный Лорд зло пошутил над Люциусом и отобрал у него волшебную палочку. А ведь Малфой думал, что хуже уже не может быть. В тот день Драко вместе с эльфами переместил Люциуса в спальню. Сын впервые заговорил с ним после смерти Нарциссы. Люциус ожидал, что тот ударит его за всё, что ему довелось пережить. Но этого не произошло.

Вместо иллюзорных ожиданий Люциусу открылась жестокая правда. Драко плакал, сквозь слёзы пытаясь разговаривать о матери, о своём состоянии и бессилии в исполнении заданий Тёмного Лорда. Лишь на мгновение сын напомнил Люциусу Нарциссу, заставляя сглотнуть ком образовавшейся горечи от потери жены. Но и это быстро прошло. Такого отвращения к собственному сыну Люциус не чувствовал никогда и не думал, что тот способен вызвать его. Впрочем, наверное, и Драко чувствовал нечто подобное к собственному отцу.

Они застряли в одной лодке — с одинаковыми мнениями друг о друге и в одинаковом положении. Застряли в собственном родовом поместье, под эгидой тёмного мага, который и чистокровным даже не был. И этот полукровка стремился завоевать мир и извести всех грязнокровок?!

В тот момент Люциус ощутил вкус сложившейся абсурдной ситуации в своём горле и незамедлительно освободил желудок, выплёвывая все свои грехи и ошибки вместе с тёмной душой.

С того несчастного дня Люциус начал презирать себя за слабость, которую проявил. Люди рождаются и умирают — как он мог допустить, чтобы смерть Нарциссы спровоцировала его на столь необдуманные действия? К тому же эту женщину он никогда не любил, она была матерью его сына и хорошим компаньоном, не более. Люциус Малфой вообще сомневался в том, что кто-либо из Малфоев когда-то по-настоящему любил женщину.

«Чистота превыше всего», — так твердил отец Люциуса.

Но вернуть самообладание оказалось не так просто, как хотелось бы. Привычка проводить время бесцельно, напиваясь по вечерам, давала о себе знать всякий раз, когда Люциус видел себя в зеркале. Хотя и из этой ситуации он извлёк урок и стал больше обращать внимания на людей, которые его окружали. Главным образом Люциус заинтересовался Тёмным Лордом. Маниакальное желание найти Поттера становилось настолько сильным, что Волдеморт убивал подданных всё чаще, словно эти убийства помогали ему поддерживать жизнь.

Присутствуя на собраниях Пожирателей, Люциус стал принюхиваться к лёгкому амбре, который витал в воздухе. Ранее он думал, что это запах перегара, но, проведя неделю без выпивки, откинул такую мысль. Теперь он точно чувствовал противный запах мёртвой плоти, который исходил со стороны Тёмного Лорда. И Люциус начал подозревать, что такие изменения напрямую связаны с Поттером. Без сомнений, за этим стояла настолько тёмная магия, что Малфой о ней и не слышал.

Так у него появилась цель — во что бы то ни стало узнать, каким образом Повелитель поддерживает в себе жизнь и что помогло ему вернуться к ней во второй раз. Не решаясь говорить с другими Пожирателями, Люциус дни и ночи напролёт проводил в библиотеке мэнора, разыскивая информацию о вечной жизни — пока в один из дней его не позвал эльф, сообщив о том, что егеря доставили в поместье пленных подростков, очень похожих на Золотое Трио.

В тот день Люциус обрадовался, что его окружают идиоты — начиная от его сына и заканчивая эльфами, — и мысленно воспел оду хладнокровности своего характера и острому уму, способному принимать решения в экстремальных условиях. Послав одного из своих эльфов сообщить Добби о том, что его друзей пленили, он рассчитывал на то, что предатель-эльф прибежит спасать Поттера и его друзей. И здесь Люциус сделал ставку, которая казалась ему более выгодной и оправданной всякого риска — он приказал схватить не Поттера, а Грейнджер. Самую умную ведьму своего поколения, если верить слухам, распространённым в магическом мире.

И теперь Люциус, сидя за столом в библиотеке мэнора, наблюдал за тем, как Гермиона Грейнджер пытается совладать со своими непослушными волосами, приглаживая их рукой. И кто бы мог подумать, что он пересмотрит свои прежние убеждения и принципы, чтобы снизойти до общения с грязнокровной ведьмой. Более сумасшедшего поступка Люциус ещё не совершал, если не брать во внимание вступление в ряды Пожирателей и раннюю женитьбу.

Увидев спокойно сидящего за столом Люциуса, Гермиона подпрыгнула с места и решительно направилась к нему.

— Что это такое?

— Как видите, это книга, — Малфой оторвал взгляд от страниц и взглянул на неё. — Одна из многих, которые нам следует изучить.

— О! Я вижу, что это книга! Не держите меня за дуру!

«Наверное, эта девчонка не осознаёт, насколько забавно смотрится. Растрёпанные волосы, ярко горящие глаза и румянец на щеках — чем не натура для портретиста!»

— И в мыслях не было, мисс Грейнджер!

— Объясните мне, что вы имели в виду, когда сказали о том, что кто-то вместо меня… там… — она взмахнула рукой в воздухе, не зная, как лучше закончить предложение.

Малфой встал с места, не желая находиться ниже неё.

— Вы прекрасно слышали, что я сказал. Повторяться я не намерен, как и давать какие-либо объяснения по этому поводу.

— Но я имею право знать!

— Ровно то, что вам полагается.

— Не вам это решать!

Гермиона чуть не топнула ногой в доказательство своей правоты.

— Вы забываетесь, мисс Грейнджер. Мне решать абсолютно всё, что касается вас.

— Это ненадолго, — скрестив руки на груди, Гермиона сделала шаг по направлению к нему.

— Звучит как вызов, — демонстративно выгнул бровь Люциус.

Гермиона стушевалась и опустила руки вниз, делая вид, что поправляет платье. Такие фразы тревожили её сердце и пугали. А если учесть, кто именно с ней говорил, то поводов для волнения было достаточно.

Двусмысленность некоторых фраз заставляла затаить дыхание и мысленно влепить себе оплеуху за длинный язык. Хоть Гермиона и была уверена в том, что Малфой вряд ли имеет на неё хоть какие-то виды, ей всё равно следовало быть осторожной.

— Вы не задумывались над тем, что будет дальше?

Люциус сел обратно за стол, ожидая ответа. Когда его не последовало, он продолжил:

— Я так и думал. Порой мы можем разыграть в голове множество сценариев, по которым будет развиваться будущее. Самые смелые картинки может рождать наша фантазия, давая стимул желаниям, которые мы впоследствии воплотим в жизнь. Но ни один из вариантов не сможет достигнуть точности наших представлений, ведь кое-что зависит и от внешних факторов.