По прихоти Малфоя

Глава 22. Новая загадка

Гермиона видела, как глаза Долохова потеряли жизненный блеск; он пошатнулся и завалился вперёд, упав ей под ноги. Она смотрела перед собой и видела своего спасителя — Драко Малфой опустил палочку и поторопился отбежать в сторону.

Гермиона не успела ничего ни сказать, ни подумать.

Драко Малфой спас ей жизнь — это нечто сродни фантастики.

Было бы.

Раньше.

Если бы не произошло наяву.

Она заставила себя сдвинуться с места и побежать вдоль коридора. Краем глаза она увидела, как Люциус и Драко покидают Хогвартс. Она перевела взгляд на яркий свет, который вспыхнул посредине двора. Волдеморт разорвал связь между своей палочкой и палочкой Гарри и обессиленно упал на колени. Палочка Тёмного Лорда выскользнула из рук и полетела к Гарри. В этот момент Гермиона осознала, что Волдеморт проиграл. Всё, абсолютно всё, что они сделали, было не напрасно.

Она не знала, как и кто убил змею, но видела, как Волдеморт рассыпается на миллионы кусочков — в самом прямом смысле. Ужасное зрелище, от которого захотелось отвернуться, чтобы позже память не воспроизводила эту картинку.

Гермиона встретила Гарри и Рона в Большом зале. Ребята молча сидели на лавке и наблюдали за происходящим. Многие волшебники были ранены, но всё же черты счастья читались в каждом взгляде. Возможно, это было просто облегчение. Чувство, которое настигает, когда понимаешь, что больше ничего не нужно делать, чтобы достичь цели. Просто не нужно вести борьбу.

Гермиона не знала, куда себя деть. Она не думала, что стоит подходить к Гарри и Рону. Факт того, что она поругалась с Роном, оставил неприятный осадок в душе. И что-то ей подсказывало, что ей ещё предстоят долгие часы объяснений, и не только перед Уизли.

Она обвела взглядом полуразрушенный зал — сердце сжалось от представшей картины; теперь она чувствовала себя одинокой. Гермиона дала волю слезам, оплакивая всех погибших в этой войне, оплакивая дружбу с Гарри и Роном, которая трещала, как сухая земля под палящим солнцем. Она оплакивала разлуку с Люциусом, от чего боль распространялась по всей грудной клетке, не давая возможности нормально дышать. Никогда ещё Гермиона не была в таком смятении, никогда она ещё не знала, что будет делать дальше…

* * *

Дни сменялись неделями, неся в себе последствия Второй магической войны.

Поначалу Гермиона с друзьями попрощалась со всеми погибшими, считая своим долгом провести в последний путь каждого убитого волшебника.

Кажется, Гарри отреагировал более спокойно на новость о том, что Гермионы не было с ними на протяжении последних месяцев. Конечно, факт того, что она провела в доме Малфоев, и непосредственно с Люциусом Малфоем, много времени, злил его. Но Поттер не сказал плохого слова ни разу, пока Гермиона при поддержке Джинни дрожащим голосом рассказывала о произошедшем. Гермиона сделала вывод, что Гарри чувствовал себя виноватым в том, что это вообще случилось, и в том, что он не смог отличить настоящую Гермиону от чужого человека, который прикидывался его подругой.

Сложнее всего было рассказывать всю историю мистеру и миссис Уизли. Пока Гермиона говорила, миссис Уизли прикрывала рот ладонью, а в глазах её застыл страх. Мистер Уизли просто поджал губы и кивал головой в знак того, что всё понимает.

Гермиона не стала рассказывать о самых первых днях, проведённых в подвалах мэнора. Она не хотела всех пугать и вызывать у кого-то жалость. Достаточно того, что все знали о пытках от Беллатрисы, которым она подверглась в том же Малфой-мэноре. Но больше всего Гермионе не хотелось говорить плохо о Люциусе. Она старалась обелить его и преподнести свои слова так, будто её похищение Люциусом Малфоем было к лучшему.

— Интересно, почему Малфой похитил тебя, а не Гарри? Почему всё произошло именно так? — задумчиво проговорила Джинни, когда в один из вечеров они сидели в Норе, попивая ромашковый чай.

— Не знаю, — так же задумчиво ответила Гермиона. Она покрутила чашку в руке и, улыбнувшись, добавила: — Всё произошло по прихоти Малфоя.

* * *

Её путешествие в Австралию выдалось не менее эмоциональным, чем последний год жизни. Всю дорогу Гермиона волновалась о том, что не сможет восстановить память собственным родителям. Видит Мерлин, она бы попросила кого-то более опытного сделать это. Возможно, она обратилась бы в Министерство Магии к одному из специалистов отдела стихийной магии. Или в Мунго? Но она не могла обратиться за помощью. По горькому стечению обстоятельств, отменить действие заклятия Обливиейт мог только тот волшебник, который применил его.

Гермиона отказалась от компании Гарри, настояв на том, чтобы он остался вместе с Джинни и отправился с ней в Годрикову впадину, чтобы вступить в права наследства на дом его родителей. Из вежливости Рон предложил составить ей компанию, но Гермиона отказалась, чем, безусловно, облегчила ему жизнь. Было видно, что ему нелегко принять всё случившееся.

Рон усердно работал с Джорджем в магазине, но давалось это нелегко. В большей степени из-за того, что и Рон, и Джордж были подавлены потерей брата. И они оба переживали очень болезненно любые моменты, которые напоминали им о Фреде. А магазин «Всевозможные волшебные вредилки» был именно таковым. Ребятам приходилось работать буквально со слезами на глазах, ведь память была всё ещё свежа.

Гермиона не хотела создавать проблемы и лишние хлопоты, поэтому сейчас она ехала в такси одна, надеясь, что вскоре ощутит тепло своей семьи и не будет чувствовать себя настолько одинокой.

Она и сама не знает, чего ожидала по окончании всего. Чего ожидала от него. Но в одном Гермиона признавалась себе — где-то глубоко в душе она надеялась, что Люциус захочет с нею встретиться. Что всё это было правдой.

Гермиона отбрасывала мысль о том, что Люциус испытывал стеснение по поводу их разницы в возрасте. Возможно, кровный статус всё ещё был важен для него, но только не возраст. И если он не искал встречи с ней, значит, их связь была мимолётной и ничего не значила для него.

Гермионе стоило смириться с этой правдой и продолжать жить, строить планы и осуществлять их. Не зацикливаться на Люциусе, не искать его взглядом в прохожих, не пытаться сравнивать знакомых парней с ним…

Единственной её отрадой за эту пару месяцев стали родители, которые с пониманием отнеслись к поступку дочери. Мама и папа простили её, понимая, что должны быть благодарны за столь мужественный и хладнокровный поступок. Когда Гермиона, сидя на полу перед диваном, на котором сидели её родители, умоляла простить её за то, что применила Обливиейт, они сказали, что прощают. Лишь бы дочь не чувствовала себя виноватой. И по мере того, как она общалась с родителями, чувство вины рассеялось, грусть сменилась на радость и уверенность в завтрашнем дне.

Так Гермиона провела месяц в Австралии вместе с родителями, пока ей не пришло уведомление от Министерства Магии. Гермиону вызывали в суд в качестве свидетеля. Она знала, что Министерство незамедлительно включилось в работу и проводит расследования по отношению к тем, кто придерживался стороны Волдеморта. Ей не хотелось думать, что в этот список попадут Малфои, но скорее всего, против них тоже велось расследование.

Всё это время Гермиона задавалась вопросом — почему Драко Малфой спас её? Почему убил ради того, чтобы спасти ей жизнь? И где в это время был Люциус? Наверное, это самый нелепый вопрос, который она задавала себе, но не имела ни малейшего понятия, почему предъявляет такую претензию Люциусу. Гермиона нервно улыбалась, думая, что у Малфоев это семейное — удивлять своими поступками и оставлять её с кучей вопросов наедине с самой собой.

Поздним вечером в воскресенье она вернулась в Лондон. Город встретил её тёплым летним дождём и ласковым ветром, который ласкал промокшие волосы. Гермиона поспешила в своё новое жилище — двухкомнатную квартирку в центре магического Лондона, которая была подарена ей Министерством Магии за особые заслуги перед магическим обществом Великобритании. Это был её презент как участнице и героине второй магической войны, и, к большому сожалению Гермионы, она не смогла отказаться от награды такого рода. Ей грустно было думать, что она пользуется большими благами, чем любой другой участник войны. Но такова жизнь, и ей в который раз приходилось принимать реальность такой, какая она есть. В конце концов, возможно, она сделала немного больше для победы в этой войне, чем кто-либо другой.

Утро в Лондоне — это особый вид извращения погоды, особенно после того, как ты провёл некоторое время в более тёплом и приятном климате. Гермиона поёжилась от холодного прикосновения ветра; ей оставалось пройти несколько метров до телефонной будки, когда она услышала шум приближающихся шагов.

— Гермиона! Привет! — Гарри поспешил обнять подругу, с которой не виделся больше месяца.

— Гарри! Я рада тебя видеть, — радостно проговорила Гермиона и приобняла друга.

— Как ты? — одновременно спросили ребята и рассмеялись.

Гермиона решила ответить первой и поделиться своими впечатлениями о новом жилище.

— Я хорошо. Вчера вечером прибыла в Лондон и обустраивалась в квартире, так что времени на встречи с кем-либо особо не было.

— Мы тоже с Джинни немного заняты ремонтом дома, — грустно улыбнулся Гарри. — Никогда не думал, что это так сложно.

— Ты же знаешь, если нужна помощь — я могу присоединиться к вам. У меня в арсенале есть несколько заклинаний для ремонта, — Гермиона улыбнулась, и они с Гарри прошли к телефонной будке.

— Да, помощь не помешала бы, — Гарри нервно поправил волосы. — Джинни всё время спрашивает моё мнение по поводу ремонта… А я… ну, знаешь, я в этом не разбираюсь, — Гарри открыл дверцу, пропуская Гермиону вперёд. — И когда отвечаю одинаково на разные вопросы, она злится на меня.

— Я поняла, нужна помощь в плане общения и советов, — Гермиона поспешила взять телефонную трубку и набрать номер, чтобы не задерживать ещё двух магов, которые встали в очередь за Гарри.

Они оказались в Атриуме, который выглядел как прежде, до войны. Фонтан Магического Братства был восстановлен и радовал посетителей своим величием.

Гермиона и Гарри поспешили к лифтам, опасаясь, что могут опоздать на слушание.

— Кстати, Гарри, на чьё слушание нас пригласили? Мне пришло уведомление, что я должна выступить в качестве свидетеля, но в нём не было указано, над кем будет суд.

— О-о-о, это! — Поттер поправил очки. — Это довольно сложно.

— Гарри, ты о чём? — нахмурив брови, спросила Гермиона.

— Это третье слушание против Люциуса Малфоя. — Увидев, что Гермиона удивлена, он поспешил добавить: — Я знаю, мы писали тебе, что суд над Малфоями прошёл… но… понимаешь. Всплывают новые факты, и…

Гермиона видела, что Гарри немного расстроен, но в чём причина — не могла понять.

— Драко отправили в изолятор. Через четыре дня он будет доставлен в Азкабан. — опустив плечи, Поттер посмотрел на стену лифта.

— Что? Но за что? — она возмутилась такому решению. И если смотреть правде в глаза, то Люциус куда больше заслуживал такого жёсткого решения, но никак не Драко. — Как такое вообще возможно?! — крикнула Гермиона и оглянулась назад, чтобы убедиться в том, что они с Гарри одни в лифте.