Древнекитайская философия. Эпоха Хань

[Первый ответ Дун Чжуншу]

Дун Чжуншу ответил:

«Ваше Величество произнесли слова обладателя силы дэ, издали мудрый эдикт, доискиваетесь, что такое повеление Неба и что такое чувства и природа человека; это все — не то, с чем в состоянии справиться Ваш глупый слуга.

Ваш слуга тщательно исследовал содержание "Чунь цю", рассматривал уже свершившиеся дела прежних веков, чтобы наблюдать область взаимосвязи Неба и человека; о, до какой степени она заслуживает благоговейного страха! Когда главу государства и правящего дома вот-вот постигнет гибель из-за потери истинного пути, то Небо сначала посылает стихийные и тому подобные бедствия, чтобы выказать ему осуждение. Если он не сумеет вникнуть в самого себя [и осознать свои ошибки], оно, кроме того, посылает удивительные и необычайные явления, чтобы предостеречь и устрашить его. Если он все еще не сумеет измениться к лучшему, тогда придут порча и разрушение. Из этого видно, что сердце Неба любит и оберегает повелителя людей и хочет прекратить смуту, в которую он впал; если это не век великого несоответствия [поступков правителя] истинному пути, Небо изо всех сил хочет, спасая и поддерживая его, сохранить его в целости и безопасности: дело заключается только в его усердии и старании — и все. Если он усердствует и старается, учась и расспрашивая, то осведомленность его будет обширна, а знания станут более ясны; если он усердствует и старается, осуществляя истинный путь, то его сила дэ день ото дня будет возрастать и у нее будут великие свершения. Можно сделать так, что все это будет достигнуто очень быстро и немедленно принесет плоды. В "Ши цзине" сказано: "С раннего утра до поздней ночи не ленится"[478], а в "Шу цзине" говорится: "Будем стараться! Будем стараться!"[479]. И то и другое сказано об усердии и старании.

Истинный путь — это дорога, по которой идут к устроению государства, а человеколюбие, справедливость, нормы поведения и музыка — все суть его орудия. Поэтому, "после того как совершенномудрые цари уже скончались", их сыновья и внуки долго еще [находились на престолах], пребывали в мире и покое несколько столетий. Все это действие норм поведения, музыки, наставления и духовного преображения людей[480]. Пока царь еще не создал собственной музыки, он использует музыку прежних царей, подходящую ко времени, и с ее помощью глубоко внедряет в народ наставление и духовное преображение. Если бы принцип наставления и духовного преображения не был найден, то музыка "Од" и "Гимнов"[481] не была бы завершена. Поэтому царь создает музыку, лишь когда его славные труды совершены, ибо он радуется[482] своей силе дэ. Музыка — то, чем изменяют нравы народа, то, чем преобразуют обычаи народа; она изменяет народ с легкостью, она преображает людей с очевидностью. Поэтому ее звуки издаются гармоническими ["дыханиями ци"] и основываются на чувствах людей, соприкасаются с кожей и таятся в костном мозгу. Оттого-то, хотя "путь истинного царя умалялся и подтачивался изъянами", "звуки флейт и струнных инструментов все еще не ослабли". Ведь государь юйский Шунь уже давно не занимается правлением, однако подобное ветру воздействие од, исполняемых под музыку, которое он оставил в наследство, еще существует; поэтому Кун-цзы мог слушать музыку "Шао" в княжестве Ци.

Как известно, все без исключения повелители людей хотят безопасности и сохранения и ненавидят опасность и гибель; однако случаев, когда правление пришло в беспорядок и государство оказалось в опасности, очень много, ибо назначали на службу не тех людей и следовали не по тому пути; по этой причине "правление день ото дня шло к смерти и гибели". Ведь путь дома Чжоу пришел в упадок при Ю-ване и Ли-ване не потому, что истинный путь отсутствовал, а потому, что Ю-ван и Ли-ван не следовали по нему. Когда же настала пора Сюань-вана, он стал помышлять о силе дэ прежних царей старинных времен, возродил то, что было заброшено, устранил изъяны, явил подвиги и славные труды Вэнь-вана и У-вана, и путь дома Чжоу вновь возвысился во всем блеске. Стихотворец создал [стихи о Сюань-ване], восхваляя его: "Горнее Небо помогало ему, породило для него достойных помощников"[483], а последующие поколения хвалят и воспевают его до сих пор, не прекращая. Это было достигнуто тем, что он "с раннего утра до поздней ночи не ленился" и делал добро. Кун-цзы сказал: "Человек в состоянии распространить вширь истинный путь, но истинный путь не в состоянии придать широту человеку"[484]. Поэтому устроение и смута, сохранение и гибель зависят от самих людей, а не от того, что "Небо ниспосылало повеление, так что им нельзя было суметь вернуться на истинный путь"; ибо "то, чего они придерживались, было неправильно и ошибочно, и они утратили свое [полученное от прежних царей] наследие [истинного пути]".

Я, Ваш слуга, слыхал: кого Небо чтит, кому оно дает Поднебесную и приказывает быть царем, с тем непременно бывает что-то, что не может быть вызвано человеческими силами и что появляется само собой; это благие знамения, удостоверяющие, что он получил повеление Неба. Жители Поднебесной единодушно приходят к нему, как приходят к отцу и матери. Поэтому благие знамения, ниспосланные Небом, появляются в ответ на его искренность. В "Шу цзине" сказано: "Белая рыба прыгнула в лодку царя, огонь накрыл дом царя и превратился в ворона"[485]. Это, собственно говоря, благие знамения, удостоверяющие получение повеления Неба. Чжоу-гун сказал: "Благой отклик Неба! Благой отклик Неба!"[486] Кун-цзы сказал: "Обладатель силы дэ не бывает одинок, у него непременно есть соседи — помощники того же рода, что и он"[487]. Все это результаты накопления добра и умножения силы дэ.

Когда же настали последующие поколения, государи предались необузданности желаний и праздности, докатились до упадка и слабости, более не в состоянии были в качестве главных упорядочивать все живое. Удельные правители повернулись к ним спиной и взбунтовались против них, стали злодействовать и разбойничать по отношению к хорошему люду в борьбе за земли. Они отринули наставления при помощи силы дэ и положились на наказания. Когда наказания не соответствуют преступлениям, они рождают ненормальные, вредные "дыхания". Когда ненормальные, вредные "дыхания" скапливаются внизу, то негодование и ненависть собираются наверху; если высший и низшие больше не находятся в гармонии, то темное и светлое начала (инь и ян) противодействуют друг другу, отчего происходят дурные знамения. Вот "вслед за чем возникают стихийные бедствия и необычайные явления".

Я, Ваш слуга, слыхал, что "повеление" — это приказ Неба, "человеческая природа" — это врожденная сущность, "чувства" — это желания человека. "[В зависимости от повеления Неба] одни умирают рано, другие живут долго; [в зависимости от своей природы] одни человеколюбивы, другие низки", их завершают, как изготовляют глиняную посуду и плавят металл, они не могут быть безупречно прекрасны, в них бывает порожденное и устроением и смутой, поэтому '[подданные разных государей] не равны [по срокам жизни и свойствам]. Кун-цзы сказал: "Сила дэ благородного мужа — это ветер, сила дэ маленьких людей — это трава, когда ветер веет над травой, она непременно клонится под ним"[488]. Поэтому, когда Яо и Шунь творили добро, исходившее из их силы дэ, то простолюдины были человеколюбивы и жили долго; когда Цзе и Чжоу чинили жестокости, то простолюдины были низки и умирали рано. Высший духовно преображает низших, а низшие послушны высшему, как глина на гончарном круге, которая формуется гончаром, как металл в литейной форме, который отливается плавильщиком.

[О мудреце и его подданных говорится:] "Когда он дает им спокойствие, то они приходят к нему; когда он заставляет их трудиться на отбывании повинности, то они пребывают в согласии"[489]. Вот о чем это сказано.

Я, Ваш слуга, тщательно исследовал текст "Чунь цю" ["Весна, первый месяц царя"][490], искал начало пути истинного царя и обрел его в слове "чжэн", [означающем как "первый", так и "исправлять"]. Слово "первый" (чжэн) следует за словом "царь", слово "царь" следует за словом "весна"[491]. Весна — то, что делает Небо, исправление (чжэн) — то, что делает царь. Смысл этого таков: сверху царь почтительно принимает то, что делает Небо, а внизу в соответствии с этим исправляет (чжэн) то, что он делает сам; исправление (чжэн) — это начало пути истинного царя![492] А если так, то, когда царь хочет что-нибудь сделать, он должен искать начало этого на Небе.

Важнейшее в пути Неба — темное и светлое начала. Светлое начало — это сила дэ, темное начало — это наказания. Наказания ведают смертью, сила дэ ведает жизнью. По этой причине светлое начало постоянно пребывает в разгаре лета и занимается рождением, произведением на свет, вскармливанием и взращиванием; темное начало постоянно пребывает в разгаре зимы, скапливается в пустых и бесполезных местах. Из этого видно, что Небо полагается на силу дэ и не полагается на наказания.

Небо заставляет светлое начало выходить наружу, раздавать даяния наверху и ведать трудом года; заставляет темное начало входить внутрь, скрываться внизу и в определенное время выходить наружу и помогать светлому началу. Если светлое начало не получит помощи от темного начала, одно оно также не в состоянии завершить труд года, но в конце концов именно светлое начало создает себе репутацию "того, кто завершает год", это отвечает намерению Неба. Истинный царь почтительно принимает намерение Неба и в соответствии с ним делает дела; поэтому он полагается на наставления при помощи силы дэ и не полагается на наказания. На наказания нельзя полагаться в том, чтобы устроить мир, как на темное начало нельзя полагаться в том, чтобы завершить год. Занимаясь правлением, полагаться на наказания, означает не следовать воле Неба. Поэтому прежние цари не соглашались этого делать.

Ныне скажу: упразднить казенные учреждения, ведающие наставлениями прежних царей, которые использовали при этом свою силу дэ, и осуществлять устроение простолюдинов, полагаясь только на чиновников, исполняющих законы, — разве в этом нет намерения полагаться на наказания? Кун-цзы сказал: "Казнить, не наставив, — это называют жестокостью"[493]. Когда правление, основанное на жестокости, применяется по отношению к низшим, тому, кто хочет, чтобы наставления при помощи силы дэ распространились на страну между четырех морей, трудно этого достигнуть.

Я, Ваш слуга, тщательно исследовал смысл того, почему "Чунь цю" называют "одно" (и) "началом" (юань)[494]. Одно (и) — это то, с чего начинается тьма вещей. Начало (юань) — это то, что в речи называется "корнем". Если "Чунь цю" называют "одно" "началом", то это значит, что они показывают великое начало и хотят исправить корень. "Чунь цю" глубоко исследуют этот корень и, возвратившись к нему, начинают с тех, кто занимает высокое положение. Поэтому тот, кто является повелителем людей, исправляет свое сердце и таким образом исправляет государев двор; исправляет государев двор и таким образом исправляет всех чиновников; исправляет всех чиновников и таким образом исправляет тьму простолюдинов; исправляет тьму простолюдинов и таким образом исправляет жителей удельных владений по четырем сторонам. Когда жители удельных владений по четырем сторонам исправлены, то из пребывающих далеко и пребывающих близко не найдется таких, которые осмелились бы не стать едиными (и) благодаря исправлению, и нет ненормальных, вредных "дыханий", которые нарушали бы среди них порядок. По этой причине темное и светлое начала оказываются приведены в гармонию; ветры и дожди бывают ко времени; все живые существа пребывают в согласии, а тьма простолюдинов множится; пять хлебов созревают, а травы и деревья растут пышно. В пространстве между Небом и Землей все увлажняется и орошается [благодатью государевой силы дэ] и становится чрезвычайно обильным и прекрасным; в стране между четырех морей люди слышат про обильную силу дэ государя, все приезжают и признают себя его подданными. Счастливые необычайные явления и благие знамения, которые можно вызвать, появляются все до одного без исключения, и тогда путь истинного царя оказывается завершен.