Староста, который хотел достичь власти

142. в которой мой брат умирает

Я не хотел писать эту главу. Все слишком хорошо знают, что тогда случилось. Сколько раз я буду впоследствии возвращаться мыслями к событиям той ночи — гадая, что я сделал не так, и что я должен был сделать. И даже сейчас, это все еще слишком больно вспоминать. Битва за Хогвартс. Смерть моего брата.

Фред был выдумщиком, любителем фокусов и трюков. Он был душой компании и все его любили. Наверное, поэтому с его смертью было так сложно смириться. Он, как никто заслуживал жить вечно.

Мы с Биллом, Фредом и Джорджем были наверху. Накладывали защитные заклятия. Фред и Джордж немного нервничали — поэтому много шутили, почти не переставая.

— А почему он называет их пожирателями смерти? — интересовался Фред. — Он, что, так плохо готовит?

Я почти беззаботно смеялся, как вдруг заметил, что у Джорджа не было больше левого уха. Это была как фальшивая нота в знакомой мелодии — мрачное напоминание.

— Что случилось? — спросил я.

— Я в одиночку сражался с десятью пожирателями смерти, — сказал он.

— С пятнадцатью, — поправил его Фред.

— Да… И, разумеется, вышел победителем. Они разбежались, побросав палочки.

— А ухо? — притворно нахмурился Фред.

— А ухо мне откусила тетушка Мюриэль на прошлое Рождество. Но это уже совсем другая история.

Я не знаю, почему мне было так смешно.

Закончив с защитными заклятиями, мы разделились, чтобы завалить все потайные ходы в замок. Билл сперва настаивал, что я должен пойти с ним, но никто кроме Фреда и Джорджа не знал так много о секретах замка.

Пока мы шли по коридорам, мной владело странное ощущение, что все вокруг было одновременно и знакомым и изменившимся до неузнаваемости, как будто в какой-то ужасной альтернативной вселенной. Эти коридоры я помнил залитыми светом, с десятками учеников, бегущих куда-то сломя голову, грозя запутаться в гобеленах или сбить рыцарские доспехи, но теперь они представали передо мной во всем своем мрачном и хищном средневековом величии, те же самые алые гобелены казались залитыми кровью, сюжеты на них, сотни людей с искаженными лицами и воздетыми волшебными палочками, несущие друг другу смерть, представали мрачным предзнаменованием. Здесь были даже и надгробия, вмурованные в стены с выступающими барельефом фигурами древних магов в мантиях и доспехах, рассказывали, они хотели стать стенами, чтобы защищать и поддерживать школу даже после своей смерти.

— Думаешь, мы похожи на них? — с усмешкой заметил Фред, похлопав одного из этих колдунов по мраморной ноге. — Некоторые из них даже окончили свои жизни, защищая этот самый замок. Довольно странно.

Наверное, точнее сказать было нельзя. Мне вдруг стало жаль, что я не знал больше об истории замка.

— Но они победили, так что и мы выиграем, — почти беззаботно сказал я.

— Какой оптимизм, Перси, — хмыкнул Фред.

Мы добрались до статуи Григория Льстивого, скрывавшей один из потайных ходов.

— Ты не знал о нем, когда был старостой, верно? — интересовался Фред, постукивая волшебной палочкой по каменной лысине прославленного колдуна.

— Я всегда подозревал! Вы с Джорджем когда-нибудь бы точно попались…

— Ничего, не надо так переживать, — с фальшивым сочувствием отвечал Фред, — лучше узнать поздно, чем вообще не узнать никогда. Вот смотри, тут нужно постучать…

Почему-то мне представлялось, что туннель будет напоминать водопроводную трубу, так что и потолок и пол будут скругляться, однако, это был небольшой коридор с романским сводом, заканчивавшийся крутой и узкой винтовой лестницей. Спустившись к самому низу, вы попадали в небольшое квадратное помещение с проходим, ведущим наружу с одной стороны, и вырытым в центре колодцем. Этот колодец представлял собой теперь только узкую шахту в полу, совсем без заграждения, на самом дне которой все еще плескалась вода.

— А как же заклинание агуаменти? — не выдержал я, старательно обходя его стороной.

Фред посмотрел сначала на меня, потом на колодец, как будто ему понадобилось немного времени, чтобы понять, о чем я говорю.

— Только ты мог об этом спросить… — прошипел он.

В этот момент из прохода появилось трое пожирателей и, казалось, остальные их товарищи не заставят себя ждать. Фред бросился почти им наперерез, к выходу в коридор, обрушил свод, какое-то заклинание рассекло воздух совсем рядом с ним, несмотря на то, что я тоже бросился на пожирателей, надеясь отвлечь их.

— Псих! — кричал я, составляя заклинания в уме. — Полный псих!

Грохот падающих камней, голоса смешавшиеся в неопределенный гул.

Фред опять метнулся через все помещение, ловко перепрыгнув через колодец, отступил к лестнице.

— Назад! — крикнул он мне, рассыпая вокруг заклятия.

Никогда мне еще не приходилось подниматься по такой ужасной лестнице, тем более спиной вперед. Тем кто был внизу было еще хуже, один из них ободрал руку о каменную кладку, пытаясь взмахнуть палочкой. Заклятия рикошетом отлетали от тесно сомкнутых стен, вычерчивая безумные зигзаги. Я отскочил назад, упал на ступеньках, скатился прямо под ноги одному из пожирателей. Я попытался колдовать, но он споткнулся о меня, и от неожиданности я уронил волшебную палочку. Палочка покатилась вниз, выпуская обжигающие снопы искр. Я на животе бросился за ней, в бок врезался ботинок, пожиратель упал и навалился на меня. Мы вместе начали сползать вниз по лестнице. Что-то попало под руку — палочка. Я запустил заклятие в пожирателя, попытался высвободить придавленную ногу. Когда после некоторых усилий, мне удалось наконец подняться, я вдруг услышал сдавленный смех Фреда.

— Сюда! — закричал он.

Обернувшись, я увидел, что он, уже на самом верху, как-то подтащил статую Григория Льстивого к самому краю и готов столкнуть ее вниз.

Я опрометью бросился вверх по лестнице. Один пожиратель рванулся за мной, другие поспешили вниз. Я протиснулся под мраморной рукой, в изнеможении опустился на землю. Фред подтолкнул статую и она с грохотом полетела вниз, сшибая на своем пути всех, кто оказался недостаточно проворен, и в конце концов намертво застряла у самого низа.

— Что ты там делал? — закричал Фред, обернувшись на меня. Его лицо покраснело от напряжения, но выглядело довольно счастливым.

— Палочку потерял.

— Что?

— Палочку потерял.

Фред начал хихикать и, глядя на него, я тоже не мог удержаться.

— А ты зачем статую разломал? Это же достояние…

Мы шли по коридору на третьем этаже, хохоча, как безумные. И, когда перед нами вдруг показалось еще две закутанные в плащ фигуры, это только раззадорило нас. Мы метали заклятия, прикрывая друг друга. Зеленый огонь соскользнул с их палочек и мы бросились в следующий коридор. Краем глаза я увидел еще троих людей, с ног до головы покрытых копотью и с облегчением узнал Гарри Поттера, Рона и Гермиону Грейнджер. Они поспешили к нам на помощь. Вспышек заклятий было столько, что уже сложно было разобрать, какие из них были призваны поддержать, а какие несли смерть. Вдруг тот пожиратель, с которым сражался я, резко отступил, капюшон соскользнул с его головы и я, неожиданно для себя, узнал Толстоватого. Значит, Долохов все еще держал его под заклятием Империус и даже привел его на поле битвы.

— Добрый день, господин министр! — издевательски сказал я, зная, что Долохов мог меня сейчас услышать через сознание Толстоватого. Очередное мое заклятие пронзило несчастного министра, и он судорожно схватился за воротник. — Я не говорил вам, что подаю в отставку?

— Перси, да ты, никак, шутишь! — с легкой иронией крикнул Фред.

Пожиратель смерти, с которым он дрался, повалился на пол, оглушенный сразу тремя заклятиями. Фред, снова хихикая, уставился на меня.

— Ты и правда шутишь, Перси… По-моему, я не слышал от тебя шуток с тех пор, как…

Он не успел закончить фразу, как вдруг вокруг раздался чудовищный грохот. Мне показалось, что от него порвались мои барабанные перепонки. В одно мгновение, я перестал понимать где верх, где низ и где находятся все остальные. Желудок рванулся к горлу, когда волна подхватила и отбросила меня, вокруг разлетались какие-то обломки и каменная пыль, забивавшаяся в глаза и нос, так что становилось сложно дышать.

А потом вдруг я понял, что лежу, придавленный щебнем, что в руку вонзилось несколько деревянных обломков разбитой оконной рамы и ладонь все еще сжимавшая волшебную палочку была мокрая от крови. Было оглушительно тихо. Где остальные? Все в моем теле содрогнулось от страха. Я заметил рукав куртки Фреда, торчащий из-под обломков и бросился к нему, принялся разгребать завал. Я работал как безумный, хрипло прося его потерпеть. И потом я откатил последние камни в сторону и увидел все до самого конца, как череп вдавился внутрь, сколько было крови, как она смешивалась с мозгом, как к ней прилипали волосы, и лицо моего брата, землистое, мертвое. Наверное, я сразу знал правду, просто не мог заставить себя поверить. Все мои внутренности скрутило, исступленный от отчаяния, я кричал, срывая горло, но не слышал собственного голоса, обнимал Фреда, тряс его за плечи, умоляя очнуться. Тишина вокруг оставалась непроницаемой, давящей и удушливой, как будто весь мир стал вокруг стеной, чтобы оставить моего брата наедине со смертью.

Откуда-то из-за моей спины полетели заклятия, врезавшиеся в стену, я закрывал от них тело Фреда, прижимал его к себе и только чувствовал, каким он был холодным.

До меня доносились крики, кто-то говорил мне уходить, но разве я мог оставить его, там, в крови, совсем одного. Его кровь теперь заливала мою одежду и руки, и я чувствовал, что внутри поднимаются рыдания от безнадежности всего. Что он умер. Что я опять не смог никого спасти.

Гарри вдруг подошел, взял Фреда за плечи, и я понял, что он хотел унести его оттуда. От всего этого, от лужи его собственной крови и камней, ранивших его, от заклятий и все еще витавшей вокруг смерти. Мы положили его тело в нишу в стене, там где прежде стояли доспехи, и мне вдруг вспомнились могилы великих колдунов древности, которые мы видели так недавно, и слова Фреда. “Некоторые из них даже окончили свои жизни, защищая этот самый замок. Довольно странно.”