Староста, который хотел достичь власти

49. в которой Скримджер принимает решение

Руфус Скримджер недолюбливал Отдел Тайн и лично Долорес Амбридж. Еще больше он не любил, когда кто-то пытался вытащить ниточки власти у него из рук. Казалось, это будет его успех — раскрытие заговора против министерства, но, вместо этого, все только больше запутывалось. Более того, теперь не было уверенности даже в том, что этот самый заговор не является выдумкой Амбридж, помогавшей ей контролировать министра.

— Тупая курица, — с ненавистью замечал Скримджер. Его чувства не улеглись даже когда, годом позже, он стал министром магии, а я стал работать на него, а уж тогда, тем более, хотелось крепко щелкнуть ее по носу.

Но как это сделать?

Руфус Скримджер был человеком действия и разваривать ситуацию в мыслительном котле не любил. Полагался он больше, по его собственным словам, на примитивные практические соображения.

Например, было ясно, что, возьмись он отрицать наличие заговора, обязательно найдутся те, кто заявит, что он просто недостаточно хорошо искал. И хорошо, если будут иметь в виду только его некомпетентность.

Вторым соображением было то, что мракоборцев награждают и продвигают по службе только за раскрытие преступлений, не за раскрытие отсутствия преступлений. И было наверняка понятно, что, если орава старательных следователей возьмется за дело всерьез, что-нибудь обязательно выплывет. Сдерживать их, с его стороны, было, по меньшей мере, неразумно.

Ну и, конечно, лично для Скримджера, гораздо проще было арестовать кого-нибудь лишнего, чем рисковать тем, что Дамблдор применит свое Оружие. Все-таки, утечки в Управлении вызывали серьезное беспокойство и, весьма вероятно, были связаны с Дамблдором и кем-то из арестованных.

Эти соображения значили только одно: если он собирается разубеждать министра, лучше бы ему знать наверняка.

Этим он и собирался заняться.

— Я не буду это пить, — выкрикнул Уэллс, едва пригубив воду из кружки, которую ему только что подали через небольшое окошко в двери. — Вы слышите? Там Сыворотка Правды. Я не понимаю… — он неловко отшатнулся — дверь начала открываться.

— Да, мистер Уэллс, там Сыворотка Правды, — на пороге появился сам Руфус Скримджер — Уэллс даже поморгал, проверяя, что глаза его не обманывают. В голове шумело от резкого движения. С чего бы главе Управления Мракоборцев приходить сюда?

— Отойдите назад, — потребовал тот, подняв волшебную палочку.

Уэллс отступил.

— Сыворотку Правды нельзя… — начал он, раздумывая насколько все становилось серьезно, если сам глава Управления Мракоборцев решился на такое нарушение. «Впрочем», — быстро поправил он себя. — «О нарушениях главы Управления Мракоборцев, скорее всего, не становится известно».

— Что ж, мистер Уэллс, — заметил Скримджер, в его голосе сквозила досада, но говорил он негромко, так что Уэллсу пришлось даже повернуться правой стороной, чтобы лучше расслышать его.

— Это, конечно, будет не совсем то же самое, но… — продолжал Скримджер. — Предлагаю вам выпить Сыворотку Правды.

Уэллс растерялся. Его первым порывом было попросту отказаться. Выпей он сыворотку, они бы услышали все о его экспериментах с зельями, о том, как он начал практиковаться в заклятиях, когда ему показалось, что он теряет навыки, о том, как он читал все, что мог найти по Темным Искусствам, обо всех книжках и ингредиентах, на которые у него не было лицензии… Но если теперь его подозревают в каком-то заговоре… Если Долиш тогда сказал правду… Иначе с чего бы здесь был сам глава Управления Мракоборцев? Да еще и совсем один?

— Вы думаете, — пытливо уставившись ему в лицо, заметил Скримджер. — Даю вам еще…

— прежде чем он успел закончить, Уэллс сделал из чашки большой глоток и закашлялся.

— Хорошо, — в глазах Скримджера светился интерес. — Расскажите мне все, как было.

— Я буду говорить только о себе. Домысливать мои показания о других я вам не позволю, — твердо сказал Уэллс. Скримджер кивнул, казалось, его снедает нетерпение.

— Я не знаю ни о каком заговоре против министра, — сказал Уэллс, с вызовом смотря на него.

Брови Скримджера поползли вверх. Он принялся задавать вопросы. Уэллс потом говорил, что не помнит, что именно его спрашивали, что осталось только смутное ощущение правильности принятого решения — с некоторыми обвинениями лучше было покончить раз и навсегда. Впрочем, как выяснится в дальнейшем, не все было так просто.

Были сложности и у меня, сидевшего за столом в одном из помещений для допросов. Я пытался сосредоточиться — Берд снова начинал спрашивать себя, что и почему он делает. От моих усилий, казалось, я почти мог видеть его глазами. Вот Берд сделал большой глоток из кружки, только что принесенной ему, откашлялся и с подозрением посмотрел на прозрачную воду.

«Сыворотка Правды?» — молнией пронеслось в моей голове.

— Сыворотка Правды, — эхом произнес Берд, задумчиво уставившись в кружку, и замер, пытаясь понять, откуда взялась эта мысль: сам он никогда не был хорош в зельеварении и знал наверняка, что не мог бы на вкус отличить Сыворотку Правды от Бодроперцового Зелья. Он помотал головой, как будто снова спрашивая себя, что вообще происходит.

Следом за этим, дверь камеры раскрылась, и вошел Скримджер.

— Здравствуйте, мистер Берд, — сказал он, бросив беглый взгляд на кружку в его руке. — Я должен задать вам несколько вопросов…

Мои мысли сделали несколько лихорадочных кульбитов. Значит это он? Но зачем…

Я видел, как Скримджер слегка нахмурился, рассматривая рассеянное выражение, на мгновение застывшее на лице Берда.

«Хватит», — сказал я себе. — «Думай потише».

— Какие еще вопросы? — грубовато спросил Берд. «Но почему не спросить Скримджера напрямую?» — думал он.

«Нет», — с силой подумал я. В моей голове начинала кристаллизоваться идея. Я мог попытаться это использовать.

— Садитесь, мистер Берд, — с легким раздражением заметил Скримджер.

— Хорошо, давайте ваши вопросы, — язвительно сказал Берд, плюхаясь на только что созданный Скримджером стул. — Все равно сорок восемь часов скоро истекут.

«Вы поэтому решились на нарушения?» — вертелось у него на языке. — «Фейри Тейлс будет о чем написать.»

«Нет», — с силой думал я, чувствуя, что Берд снова дергается, пытаясь понять, почему он не скажет всего того, что ему хочется. Вдруг он снова выглядит потерянным? Пытливый взгляд Скримджера заставлял меня нервничать.

— Итак…

Я думал так усиленно, что, казалось, Берд вот-вот потеряет всякое соображение и начнет бормотать мои мысли себе под нос. Сосредоточиться. Я сжал голову руками.

Не сходи с ума. Пожалуйста, не сходи с ума.

— Вы проиграли, — продолжал самодовольные разглагольствования Берд, я был рад, что его голос звучал вполне естественно. — Я сразу просил встречи с Долишем. У него есть полномочия…

— Долиш? — с удивлением переспросил Скримджер.

— Долиш, — кивнул Берд, затем осекся.

— Подождите! — с негодованием вскрикнул он. — Что вообще было в этой воде?

Не утруждая себя ответом, Скримджер выхватил палочку. Берд, едва ощутимо затрясся, когда ее острие оказалось направлено ему в лицо.

— Обливиэйт, — услышал я. Мысли Берда на мгновение опустели. Я перевел дух.

Выскочив в коридор, я осведомился, когда кормили заключенных и, узнав, что Берд был последним, напряженно вздохнул. Делать что-либо было поздно.

Впрочем, на тот раз мне повезло и, проверив еще Айи и Грейвса, Скримджер не узнал ничего полезного. Айи сразу поняла, что выпила Сыворотки Правды, так что она долго рассказывала о своих пацифистских воззрениях. Грейвс начал с какой-то сальной сплетни (видимо именно она в тот момент вертелась у него в голове), немного шокировав Скримджера, потом понял, что что-то не так, и пообещал засудить всех причастных. Результаты, хотя полностью и не убедили Скримджера, немного его успокоили.

А потом сорок восемь часов истекли. Я стоял у окна, выходившего в Атриум и провожал глазами фигурку Айи, направлявшуюся к каминам-выходам. Мое сердце часто билось, ведь со дня на день истекал максимальный возможный срок внешнего наблюдения.

Левее, в своем кабинете на первом уровне прохаживалась Амбридж. Услышав о результатах проверки Скримджера, она теперь напряженно над чем-то раздумывала. Прислушавшись, можно было разобрать:

— Очевидно, какой-то трюк.

Чуть ниже задумчиво смотрел на прохаживающихся по Атриуму людей сам Скримджер. Его сомнения не были полностью исчерпаны, однако, как ему казалось, он наконец смог ухватить крысу за длинный хвост.