Невербальная практика

Ему помог все тот же старый добрый «Пророк», взорвавший общественность новостью о том, что подающая надежды Гермиона Грейнджер вдруг решила отправиться в Хогвартс и, как говорила пресса, «запереть свой потенциал в тысячелетних стенах».

Минерва Макгонагалл удивилась, когда Малфой появился на её пороге, готовый к любой работе, которую она могла предложить. Как оказалось, Драко удачно подоспел на замену Слизнорту, который, заведя крайне странные отношения с мадам Помфри, решил вслед за ней уйти на покой, а точнее — поселиться в небольшом живописном домике на окраине одного из графств Великобритании.

Так он стал преподавателем Хогвартса, хотя раньше с презрением думал о перспективе вдалбливать знания о высоком искусстве зельеварения в бездарные головы гриффиндорцев и хаффлпаффцев. Не сказать, что Драко хотел быть кем-то ещё. Выбор его профессии и достаток шли совершенно разными дорогами. В руках Малфоя было фамильное состояние, проценты с крупного вклада в Гринготсе, а также ежемесячная доля дохода с продажи зелья, которое он изобрёл, запатентовал и отправил на рассмотрение одной крупной компании во время учёбы в Академии.

Любопытной прессе он шутливо заявлял, что «спрятался» в Хогвартсе, чтобы Нарцисса не смогла женить его на одной из её хорошеньких французских протеже. И, хотя доля правды в этом была, Драко не мог ответить определённо, для чего ограничил себя в удобствах и переселился в мрачные и пустынные комнаты преподавательского крыла. Но в моменты, когда кудрявая макушка Грейнджер появлялась в поле зрения, он чувствовал, что почти знает ответ.

Заметив, что Малфой замер, Гермиона одёрнула пальто, впопыхах накинутое на плечи, и неловко прижала папку к груди. Беседа проходила почти спокойно, и это поражало.

— Раз уж вы пришли, не хотите ли прокатиться? — Драко приподнял брови, заметив замешательство Грейнджер. — Не переживайте, — и неосознанно сжал ладонь вокруг древка, поймав её взгляд. — Я держу крепко.

Гермиона возмущённо вспыхнула:

— При всем уважении, — язвительно начала она, — я бы никогда и ни за что не взобралась на вашу метлу! — и тут же покраснела.

Драко расплылся в хищной улыбке:

— Не зарекайтесь, мисс Грейнджер! Уверен, под этим невзрачными пуританскими тряпками прячется неистовая наездница!

Он рассмеялся, наблюдая, как лицо Гермионы мрачнеет. Злобно зыркнув в сторону Малфоя, она развернулась и решительно направилась к преподавательскому залу отдыха, надеясь отправить рукопись через единственный доступный камин до того, как поблизости окажутся нежелательные посторонние лица.

* * *

Было около половины двенадцатого ночи, когда Гермиона наконец закончила все дела и приняла душ. Натянув свою любимую длинную сорочку с очаровательными кружевами, она распустила волосы, уселась в кресло перед большим окном и с тоской посмотрела на небо, где уже сиял медный полумесяц. Решив немного почитать перед сном, Грейнджер взяла в руки книгу, прочла несколько строчек, но так и не смогла сосредоточиться.

Мысли упрямо вращались вокруг тех сладостных минут, когда Роб Хорни осчастливил её прикосновением своих изумительных длинных пальцев. Гермиона мечтательно зажмурилась, представляя, как его руки скользят по её плечам, спуская бретели сорочки, и лёгкими движениями ласкают кожу, пробираясь к ключицам. Грейнджер чувствовала, как краснеет, едва она представила кончики его пальцев на вершинах своих грудей, и вздрогнула, когда её руки повторили за призрачным любовником.

Гермиона мгновенно открыла глаза и ощутила резь стыда. В воспоминаниях промелькнул строгий взгляд матери, которая твердила, что трогать себя — гадко и недостойно, однако не объяснила, что делать со странным вязким желанием внизу живота и каким образом его можно удовлетворять. И, хотя спустя несколько лет Гермиона разобралась с этим самостоятельно, после каждого полученного оргазма она все ещё чувствовала лёгкий стыд, который, впрочем, не мешал Леди Джи описывать в подробностях то, что мать посчитала бы отвратительным и порочным.

Покачав головой, Гермиона снова закрыла глаза и постаралась представить искушённый взгляд темно-зелёных глаз, который проходился бы по её телу с неторопливой жадностью. Легко закинув ногу на бортик кресла, Грейнджер закусила губу и пальцами провела лёгкую линию от колена к внутренней стороне бедра. Целитель Хорни в её фантазии уже целовал влажными от страсти губами её лодыжку, продвигаясь все выше и выше, пока наконец…

Раздался стук в окно, и Гермиона, испуганно вздрогнув, вскочила с кресла, зачем-то нервно приглаживая волосы. За стеклом сверкали два внимательных жёлтых глаза. Неясыть светло-коричневого окраса нетерпеливо постучала клювом ещё раз. Гермионе показалось, что в глазах птицы промелькнуло осуждение.

Фыркнув, волшебница распахнула окно. Неясыть наклонила голову и подняла лапку с привязанным к ней письмом. Осторожно освободив птицу, Гермиона открыла ящик стола и достала специально приобретённый корм.

— И никому ни слова, — шутливо прошептала Грейнджер, наблюдая, как сова жадно хватает угощение. Бросив на волшебницу недоумевающий взгляд, неясыть взмахнула крыльями и унеслась прочь, растворяясь в ночном небе.

Гермиона улыбнулась, закрыла окно, пробежалась взглядом по письму и нахмурилась. Оно было от редактора «Шелковой ночи». Грейнджер чувствовала, что содержание не обрадует её, но решительно вскрыла конверт и быстро прочитала довольно короткое послание. В одно мгновение кровь в теле застыла, и Гермиона, выругавшись шёпотом, метнулась к вешалке, срывая с неё халат. Хлопнула дверь, и пыль ещё долго кружилась в комнате, оседая на зловещее письмо, оставленное на столе:

«Дорогая Леди Джи!

По-видимому, произошла ошибка. Вместо рукописи, которую я ожидаю уже неделю, в папке, отправленной вами сегодня, по какой-то причине оказался список студентов Слизерина. Надеюсь, вы успеете повторно выслать новеллу до послезавтра, так как мы не имеем возможности задержать выпуск «Шелковой ночи».

С уважением, К.Л.»

* * *

Постучав в массивную дверь из чёрного дерева всего несколько раз, Гермиона судорожно оглядела коридор преподавательского крыла и нетерпеливо схватилась за ручку. На удивление, дверь оказалась открыта, и Грейнджер, совершенно не думая о приличиях и прочих светских глупостях, ворвалась в комнату.

Внутри царил романтичный полумрак, но Гермионе он показался зловещим. Она была уверена, что место, где обитает Драко Малфой, должно было напоминать древний склеп. Но на стенах не оказалось ржавых кандалов, и вместо устрашающего гроба под пологом располагалась вполне обыкновенная кровать с покрывалом серого цвета. На изящном рабочем столе царил безукоризненный порядок, и только несколько дорогих перьев лежало в самом его углу. Рядом гордо возвышался позолоченный канделябр, и несколько свечей, венчавших его, распространяли мягкий свет. Ковёр под ногами заглушал шаги, и Грейнджер осторожно прошла в центр комнаты. За дверью, расположенной справа, шумела вода.

Гермиона почувствовала короткий приступ надежды: быть может, Малфой ещё не успел прочесть то, что предназначалось совсем не для его глаз. Волшебница на цыпочках пробралась к столу и принялась дёргать ящики на себя, но все они были заперты. Не сработало даже поспешно вышептанное «алохомора», и Гермиона обречённо стукнула кулаком по столешнице. Увлечённая своим отчаянием, она не услышала скрип открывающейся двери.

— Мисс Грейнджер? — донёсся до неё удивлённый голос, и Гермиона, не оборачиваясь, резко выпрямилась, все ещё надеясь придумать себе оправдание. Она лихорадочно подумала о том, чтобы прикинуться жертвой лунатизма, но тут же раздражённо поморщилась и медленно повернулась. Дыхание резко спёрло, когда она увидела высокую фигуру Драко Малфоя, застывшего в дверном проёме. Гермиона едва не застонала (от обречения): кроме серого полотенца, прикрывающего бедра, на Малфое была лишь его неизменная кривая ухмылка. Сложив руки на груди и склонив голову, он внимательно изучал Грейнджер от подола сорочки до вьющихся волос, рассыпанных по плечам. Наконец Малфой посмотрел ей в глаза, и Гермиона отпрянула, неосознанно прижав руки к груди.

— Или мне лучше называть вас Леди Джи?

Мефистофель, Люцифер, Дьявол, Сатана — все эти имена были неподходящими для существа, глаза которого сверкали столь явным демоническим коварством. Гермиона напряжённо сглотнула, подумав о том, что над всеми злыми силами, известными человечеству, должен был возвышаться он — Драко Малфой.