Разоблачение

— Адам, пожалуйста, — мать подняла на него глаза, нахмурившись. — Это не…

— Я знаю, это неприятная тема для разговора, — яростно закончил он за нее. — Ничто о Джесси не является приятной темой для разговора. Ты знаешь, как я скучал по ней? Как ужасно понимать, что она больше никогда не вернется домой, и даже не иметь возможности поговорить об этом? — он провел рукой по волосам. — Черт, это самое большее, что ты говорила о Джесси за последние двадцать лет.

— Мы все справляемся с горем по-своему, Адам. — Губы матери превратились в тонкую, плотную линию. — Я сделала для тебя все, что смогла, после ухода Джесси. Я никогда не хотела нести ответственность за воспитание другого ребенка. Ты был ее… так же, как она была моей. После ее ухода я не… не знала, что с тобой делать.

— Но ты точно знала, чего не стоит делать, не так ли? — Все те одинокие ночи после смерти Джесси. Он плакал, засыпая и просыпаясь от кошмаров. Хотелось, чтобы мама пришла, как это делала Джесси. Его сестра всегда гладила его по спине или крепко обнимала, когда приходили кошмары. Мама просто открывала дверь и говорила Расту, чтобы он засыпал. С её стороны не было ни утешительных прикосновений, ни успокаивающего шепота, ни вообще какой-либо любви. Наконец детектив понял, что ее никогда и не было. Была только Джесси, а когда она умерла, ничего не осталось.

— Ты что-то сказал, Адам? — Ее чопорный, ломкий голос вернул Раста в настоящее.

— Ничего. — Встав, он поправил пиджак и посмотрел на мать. — Думаю, мы закончили разговор. Спасибо, что рассказала мне о… о моем прошлом.

— Я подумала, что тебе давно пора об этом узнать, — серьезно заметила она. — Ты уже улетаешь?

Он кивнул.

— Я почти сразу сажусь в шаттл Киндредов.

— Ну что ж, надеюсь, что полет будет приятным, — мать кивнула ему, как будто Раст собирался лететь в другой штат, а не за тысячи световых лет в место, откуда он, возможно, никогда не вернется.

«Ей действительно все равно, — подумал Раст, отчаяние переполняло его. — Честное слово, ей наплевать, что она может никогда больше меня не увидеть». — Его горло сжалось.

— Мама…

Детектив взял ее за руку и увидел, как мать вздрогнула от неожиданности и, возможно, неприязни. Он практически не прикасался к ней, разве что крепко обнимал и сухо чмокал в щеку в День матери и в день ее рождения. Каролин Раст не одобряла открытые проявления привязанности. Да и вообще любую привязанность, если уж на то пошло.

— Да, Адам? — грубо сказала она.

— Мам, — повторил Раст. — Неужели в твоем сердце не было места ни для кого, кроме Джесси? Ты действительно никогда… никогда не хотела меня?

Она выглядела обескураженной.

— Мы всегда старались поступать с тобой правильно, Адам. Мы оставили тебя и вырастили даже после того, как Джесси не стало. Разве этого не достаточно?

— Нет, — он резко отбросил ее руку. — Нет, этого никогда не было достаточно. Но теперь это не имеет значения — я улетаю.

— Я провожу тебя до двери. — Она привстала с кресла.

— Не беспокойся, — он отвернулся. — Я найду дорогу.

— Счастливого пути, — услышал Раст пожелание себе в след, когда покидал дом своего детства, как он не сомневался, в последний раз.

«Какая разница, в безопасности я или нет? — подумал Раст, со всей силы ударив по воротам. — Какое значение имеет мой отлет, если на Земле нет никого, кому было бы не наплевать, вернусь я когда-нибудь или нет?»