Что может армия

IX

Главная дорога Черик-Кармейк, земли Саутмарч, республика Сиддармарк

Дождь превратил то, что могло бы быть ужасной ночью, в ужасную. Он был холодным, тяжелым и настойчивым, и не было никаких признаков того, что он утихнет в ближайшее время. И сэр Рейнос Алверез этого не ожидал. Он вырос в герцогстве Тораст. Фактически, поместье, в котором он родился, находилось почти на той же широте, что и его нынешнее сырое место. В отличие от деснаирского командира армии Шайло, он был хорошо знаком с сезонными погодными условиями, и этот проливной дождь пришел с запада, что в это время года явно указывало на то, что по пятам за ним последуют новые дожди.

Он стоял в открытом люке своей палатки, слушая, как вода стучит по полотну, и старался не думать о том, как несчастны, должно быть, его люди. Каждому из его пехотинцев был выдан небольшой брезентовый плащ, который можно было зашнуровать вместе с другими, выданными остальным солдатам его отделения из шестнадцати человек. Теоретически, если бы все шестнадцать были объединены, они образовали палатку, достаточно большую для всего отделения, и даже меньшее количество людей могло бы объединить свои брезентовые накидки, чтобы обеспечить номинально адекватное укрытие.

На самом деле, часто было трудно найти что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве шестов для палатки, и даже когда эта проблема не возникала, точки соединения имели неприятную тенденцию пропускать ветер — или дождь — сквозь них. Аналогичные меры были приняты и для кавалерии, и каждому солдату также было выдано пончо из клеенки, хотя довольно многим удалось «потерять» свои пончо в начале кампании. Прежде чем они поняли, насколько жалким может быть хороший, проливной дождь. Другие договаривались привязать их к бортам своих прицепленных фургонов с припасами, обычно после того, как давали соответствующую взятку погонщикам. Это было лучшее решение, хотя все еще оставалась небольшая проблема: если владелец пончо не поймет, что собирается дождь, до того, как армия свернет лагерь утром, фургон — и его пончо — будут вне досягаемости, когда дождь действительно начнется.

Алверез знал все это, и хотя он в полной мере обладал способностью аристократа подавлять любые мягкосердечные чувства, которые он мог питать к людям в рядах, — он был генералом, а не паскуалатом! — он также знал, что их нынешние страдания сделают их менее эффективными на марше, менее эффективными в бою и гораздо более восприимчивыми к кашлю, простуде и всем другим болезням, которым подвержена плоть.

И все же, несмотря на все их страдания, его войска находились в гораздо лучшем положении, чем большинство людей герцога Харлесса. Не все из них, конечно. Его кавалерийские полки и большинство его офицеров имели как лучшие палатки, так и обилие санитаров, денщиков и слуг, чтобы заботиться об их нуждах. Алверез полностью осознавал, что ему самому были предоставлены слуги, единственной функцией которых было заботиться о его собственном комфорте. Однако у него их было очень мало, и существовала разница между командующим целой армией и капитаном кавалерийского полка. Была причина, почему королевская доларская армия ввела драконовские ограничения на количество слуг и сопровождающих лагерь, которых ее подразделения могли взять с собой на поле боя.

И мы поступили чертовски умно, сделав это, — мрачно размышлял Алверез, глядя в серебристый отблеск дождя, освещенный фонарями его штабной группы. Если бы я когда-нибудь сомневался в этом, наблюдение за тем, как Харлесс пытается провести свою армию через эту помойку, вылечило бы меня!

К сожалению, армия Алвереза застряла позади Харлесса, и он, черт возьми, ничего не мог с этим поделать. То, что выглядело как марш из трех пятидневок, когда они покинули Тесмар, было близко к тому, чтобы занять вдвое больше времени, и Алверез не мог до конца убедить себя, что еретики не найдут что-то неприятное в дополнительном времени. Отсутствие каких-либо жителей поблизости — даже верные сиддармаркцы исчезли, когда деснаирские фуражиры пронеслись, как саранча, — иссушило то, что было лучшими источниками информации для армии Долара, и он чувствовал, как будто вся армия Шайло слепо продвигалась в какую-то черную бездонную пустоту.

Он серьезно подумывал о том, чтобы попросить — или даже потребовать — разрешения провести свои войска через деснаирцев, зная, что они могли бы добраться до форта Тейрис и освободить генерала Уолкира задолго до того, как это сделали бы войска Харлесса. К сожалению, он знал, что в разрешении будет отказано, и что просьба об этом могла только усилить нарастающую напряженность между ним и деснаирским командиром. Несмотря на это, он отправил домой частные депеши, упрашивая, почти умоляя герцога Салтара и герцога Ферна предоставить ему право действовать независимо. Не то чтобы он ожидал, что это принесет какую-то пользу… особенно когда отец Суливин отказался поддержать его просьбу. Интендант Алвереза по-прежнему сосредоточился на объединении с гораздо более многочисленным деснаирским компонентом армии Шайло, чтобы обеспечить бронированный кулак Матери Церкви максимально возможной массой.

Что такое «масса»? — Губы Алвереза сжались. — Им повезет, если они не потеряют четверть своих людей от болезней или дезертирства к тому времени, как мы доберемся до форта Тейрис! Какую «массу» они смогут добавить к атаке после этого?

Он подозревал, что ответом будет «не очень много». * * *

Мерлин Этроуз не смог прочитать мысли Алвереза, когда тот рассматривал образы, но если бы он был в состоянии, то обнаружил бы, что согласен с доларцами.

«Армия Шайло» раскинулась вдоль большой дороги, как огромная, неповоротливая, неопрятная змея. Очень мокрая и грязная змея. И, как и в любом марширующем строю, его скорость ограничивалась самым медленным элементом… которым оказалось то, что первоначально называлось армией справедливости.

По меркам средневековых армий дела деснаирцев шли не так уж плохо; по меркам, на которые они должны были быть способны, они представляли собой неуклюжую катастрофу. Осенние и зимние дожди южного Сиддармарка шли с удвоенной силой, что, учитывая эффект, который они уже оказали на захватчиков, было единственным хорошим аспектом обещавшей быть неприятной зимы. Положения Книги Паскуале и усилия ордена Паскуале поддерживали уровень заболеваемости в армиях Сейфхолда на чрезвычайно низком уровне по сравнению с любой доиндустриальной армией в истории Старой Земли, но в такую погоду он наверняка возрастет. Еще лучше, с точки зрения союзников, было то, что ужасные условия путешествия замедлили отряды фуражиров Харлесса, что, в свою очередь, еще больше снизило темп марша его армии. Это также дало горстке фермеров, которые еще не бежали из Саутмарча, время, чтобы убраться с пути армии Шайло самим и со своими семьями, забрав с собой как можно больше своего скота и значительно усложнив задачу фуражиров.

Но что убивало их мобильность даже эффективнее, чем погода, — подумал он с глубоким удовлетворением, — так это тот факт, что никто, кроме имперской чарисийской армии, никогда не думал о принятии корпусной организации.

Армии сейфхолдцев двигались единой сплошной массой, потому что до недавнего времени ни один отдельный элемент армии не мог постоять за себя без поддержки других ее элементов. До появления нарезного кремневого ружья и навесного штыка легкой пехоте — войскам с метательным оружием, вооруженным луками, фитильными мушкетами или арбалетами, — требовалась тяжелая пехота — пикинеры — для сдерживания кавалерии. То же самое относилось и к конному оружию; конные лучники могли осыпать тяжелую кавалерию стрелами или арбалетными болтами далеко за пределами досягаемости меча или копья, но кавалерия, вооруженная метательным оружием, не могла противостоять атаке тяжелой конницы, которая могла навязать ей бой, но была менее дальнобойной, чем пехота, вооруженная метательным оружием. И поэтому все элементы должны были быть собраны вместе. И еще из-за того, что войско было трудно быстро развернуть для боя. Если командир знал, что враг находится поблизости, он пытался расположить подразделения в своей походной колонне так, чтобы они могли как можно быстрее подготовиться к бою, но «быстро» в данном случае означало «несколько быстрее, чем улитка, страдающая артритом». Традиционной армии Сейфхолда всегда требовалась большая часть дня, чтобы просто выстроиться и вступить в бой с противником… при хороших условиях. При плохих условиях это может занять гораздо больше времени. К счастью, любой враг, с которым она могла столкнуться, встречался с теми же проблемами.

Армия Бога находилась в процессе — в немалой степени благодаря епископу воинствующему Барнабею и епископу Гортику — осознания того, насколько изменилась ситуация, но они только начинали понимать последствия. В основном это было потому, что до последнего месяца или около того им все еще мешали орды пикинеров. Это повлекло за собой ту же необходимость объединить легкую и тяжелую пехоту, и потребовалось бы некоторое время, чтобы вывод Мейгвейром пик из своего боевого порядка изменил его собственное мышление. Если уж на то пошло, до сих пор он смог вывести их только из армии Силман; Кейтсуирт все еще был переполнен ими и так будет еще некоторое время.

В имперской чарисийской армии никогда не было — и в реорганизующейся армии республики Сиддармарк больше не было — пикинеров. Вся чарисийская пехота была вооружена винтовками со штыками, а это означало, что они могли не только постоять за себя против пехоты противника, но, как рота под командованием майора Нейсмита продемонстрировала кавалерии полковника Тирнира, они также могли надрать задницу всадникам противника. В эпоху безраздельной власти стрелка не было необходимости комбинировать специализированные элементы. Если уж на то пошло, то же самое можно было сказать и о чарисийской кавалерии. Конная пехота драгунских полков ИЧА не была заинтересована в сражении с конницей противника верхом, пока она могла найти удобное место, чтобы спешиться и вместо этого стрелять в них из-за камней, деревьев и ограждений.

Это означало, что чарисийские формирования были гораздо лучше сформированы, гораздо более гибки, чем те, с кем им, вероятно, предстояло столкнуться. И чарисийская армия извлекла выгоду из этой артикуляции, разработав корпусную организацию. До сих пор относительно небольшой размер полевых формирований, которые смог развернуть Чарис, мешал командирам империи использовать все преимущества этой организации, но по мере того, как все больше и больше сил ИЧА прибывали в Сиддармарк, это должно было измениться.

Старший полевой чарисийский командир был обучен разделять свои силы на отдельные корпуса, каждый из которых насчитывал около тридцати шести тысяч человек — в идеале две пехотные дивизии и одну конную бригаду — плюс артиллерия. Командиры корпусов выбирались за способности и инициативу, затем им предоставлялись собственные штабы корпусов, что требовало большого напряжения от командующего армией и его штаба. Что еще более важно, однако, каждый из этих корпусов был в высшей степени способен позаботиться о себе в бою, и, разделив свои силы, командующий мог маневрировать на гораздо более широком фронте. Он мог продвигаться отдельными, но параллельными маршрутами, уменьшая заторы, которые так катастрофически замедляли продвижение армии Шайло, и давая ему гораздо больше шансов обнаружить врага. Каждый такой корпус был хорошо приспособлен для того, чтобы удерживать свои позиции против атаки даже гораздо более крупных сил — особенно тех, которым мешала традиционная смесь пик и легкой пехоты, — в то время как другие корпуса смыкались, чтобы окружить врага, или сосредотачивались, чтобы сокрушить один фланг. Точно так же любой из его корпусов мог атаковать вражеские силы и удерживать их на месте до тех пор, пока остальная часть сил армии не подойдет на поддержку. Даже командиры дивизий были обучены разделять свои дивизии на «корпуса» размером с бригаду в рамках беззастенчиво наступательных тактических и оперативных доктрин Чариса.