Раздражающие успехи еретиков

.XV

Гостевой дом, конвент святой Агты, графство Крест-Холлоу, королевство Чарис

Шарлиэн закончила перезаряжать последнюю из винтовок и прислонила ее к стене рядом с другими.

— Что происходит, Эдуирд? — тихо спросила она, приступая к пистолетам.

— Не знаю, ваше величество. — Ее последний оставшийся в живых стражник стоял сбоку от разбитого окна, оставаясь настолько скрытым, насколько мог, вглядываясь в дождь, в то время как кровь стекала по его рассеченной щеке, и его голос был напряженным. — На самом деле, у меня нет ни малейшей идеи, кроме вашего присутствия, — признался он. — Все, что я могу сказать, это то, что если больше не будет драки, и никто не попытается залезть в это окно или войти в ту дверь, — он мотнул головой в сторону дверного проема спальни, — нам будет намного лучше, чем было. И, — он повернулся, чтобы одарить ее натянутой, с кровавыми прожилками улыбкой, — если это так, думаю, что только что пережил свое первое чудо.

Шарлиэн неожиданно для самой себя рассмеялась. Возможно, в этом была дрожащая грань истерики, но это действительно был смех, и она закрыла лицо ладонями, прижав кончики пальцев к вискам.

Она почувствовала липкую кровь на своих руках. Часть крови на самом деле принадлежала ей, она сочилась из порезов на голове и левой стороне лба, где осколки сломанной ставни порезали кожу, когда арбалетные болты со свистом пролетели мимо нее. Еще больше крови забрызгало ее длинные юбки и верхнюю тунику в стиле Чариса, а ее лицо и руки почернели и были измазаны пороховым дымом. Ее правое плечо болезненно пульсировало, и она не хотела думать о том, насколько сильно оно ушиблено. Если бы она не могла пошевелить правой рукой — хотя это было болезненно, как показал опыт, — она бы подумала, что плечо, должно быть, сломано.

Запах порохового дыма, крови и смерти был почти невыносим, несмотря на омывающий эффект проливного дождя. Вода, хлынувшая через разбитое окно, немного разбавила кровь, густо растекшуюся по полу спальни, и свежая кровь все еще капала с кончика штыка Сихэмпера, как густые жемчужные слезы. Эмоциональный шок наложил благословенный налет нереальности между ней и окружающим миром. Ее мозг работал с почти неестественной ясностью, но мысли казались какими-то далекими, и разрывающее горе, которое, как она знала, ждало ее, все еще не могло прорваться наружу.

Так и будет, — мрачно сказала она себе. — Оно будет… когда ты оглядываешься вокруг и больше никогда не увидишь всех этих лиц.

Она отчаянно молилась, чтобы хотя бы один из ее стражников, кроме Сихэмпера, был все еще жив, и чувство вины застряло у нее в горле, когда она поняла, как невыразимо благодарна, что если только один мог выжить, то это был сержант. Но…

— Ваше величество, — донесся из грозы глубокий голос, и Шарлиэн отняла руки от своего лица, а голова дернулась вверх, когда она узнала его.

— Лэнгхорн! — прошипел Сихэмпер, поскольку он тоже узнал этот невозможный голос. Стражник рефлекторно встал между своей императрицей и окном, и его окровавленный штык снова поднялся в защитном жесте.

— Ваше величество, — снова произнес голос. — Понимаю, что все это будет… немного сложно объяснить, — продолжал он, и, несмотря на весь ужас, охвативший эту ужасную ночь, Шарлиэн услышала нотку сухого юмора в словах: — Но теперь вы в безопасности. Я сожалею, — голос снова помрачнел, — что не смог прибыть сюда раньше.

— К-капитан Этроуз? — Даже сейчас Шарлиэн почувствовала укол раздражения из-за дрожи, которую она не могла полностью скрыть в своем голосе. Не будь такой идиоткой! — резко подсказала ей задняя часть ее мозга. — В такую ночь, как эта, даже один из архангелов, вероятно, казался бы потрясенным!

— Да, ваше величество, — ответил Мерлин и подошел достаточно близко к окну, чтобы они оба могли его видеть. Острие штыка Сихэмпера поднялось немного выше, и он, казалось, еще прочнее занял свое место, но Шарлиэн наклонилась над ним, глядя мимо него, и Мерлин изучал выражение ее лица своим улучшенным зрением.

Она выглядела ужасно, — подумал он. — Ее волосы выбились из сложной прически и были заплетены в беспорядочные косы. Ее лицо было измазано кровью и пороховым дымом, а глаза потемнели от осознания того, сколько людей — людей, которых она знала и о которых заботилась, — погибли, защищая ее. Но даже после всего этого в этих глазах все еще жил знакомый острый ум. Несмотря на шок, горе, потерю, а теперь и на тот факт, что она была вынуждена столкнуться с абсолютной невозможностью его собственного присутствия, она все еще думала, все еще решала стоящую перед ней проблему, а не отступала в ошеломленном замешательстве или отрицании.

Боже мой, — подумал он. — Боже мой, неужели Кэйлебу повезло с вами, леди!

— Как… — Шарлиэн сделала паузу и прочистила горло. — Как ты можешь быть здесь, Мерлин? — Она покачала головой. — Даже сейджин не может быть в двух местах одновременно!

— Да, ваше величество. Он не может. — Мерлин слегка поклонился, все еще оставаясь достаточно далеко позади, чтобы не вызвать какой-либо защитной реакции со стороны Сихэмпера, и глубоко вздохнул. — Два часа назад я был в Корисанде, в своей палатке, — сказал он ей.

— Два часа? — Шарлиэн уставилась на него, затем покачала головой. — Нет, это невозможно, — решительно сказала она.

— Да, это так, — сказал он сочувственным тоном. — Это вполне возможно, ваше величество. Это просто требует определенных вещей, о которых вы не знаете… пока.

— Пока? — Она набросилась на это наречие, как ящерокошка на крысопаука, и он кивнул.

— Ваше величество, Кэйлеб не знает, что я здесь. У меня не было достаточно времени, чтобы рассказать ему и прибыть сюда достаточно скоро, чтобы принести хоть какую-то пользу. Как бы то ни было, я едва успел вовремя. Проблема в том, что есть секреты, которыми даже Кэйлеб не может поделиться — даже с вами, как бы сильно он этого ни хотел с тех пор, как вы прибыли в Теллесберг. Как я попал сюда, как я узнал, что вы в опасности, — это часть этих секретов. Но, несмотря на все причины, по которым он не смог вам рассказать, я должен был самостоятельно решить, стоит ли рисковать, позволяя вам узнать о них, или стоять в стороне и ничего не делать, пока вас убивают. Я не смог этого сделать. Так что теперь у меня нет другого выбора, кроме как рассказать вам хотя бы часть правды.

— Ваше величество… — резко начал Сихэмпер.

— Подожди, Эдуирд. — Она мягко коснулась его бронированного плеча. — Подожди, — повторила она, и ее глаза, казалось, впились в Мерлина.

— Ни один смертный не смог бы сделать то, что сделал ты, сейджин Мерлин, — сказала она через мгновение. — Тот факт, что ты появился таким… чудесным образом, чтобы спасти мою жизнь — и жизнь Эдуирда — побуждает меня не чувствовать ничего, кроме благодарности за чудесное Божье, — она намеренно повторила это слово, — вмешательство. Но есть и другие возможные объяснения.

— Да, ваше величество, есть. И именно поэтому так тщательно охраняются секреты, о которых я говорил. Враги Чариса — ваши враги — немедленно объявили бы, что мои способности, должно быть, демонические, и использовали бы это обвинение, чтобы напасть на все, чего вы с Кэйлебом надеетесь достичь.

— Но ты собираешься сказать мне, что они были бы неправы, не так ли?

— Так и есть. С другой стороны, я так же, как и вы, осознаю, что даже если бы я был демоном, я бы сказал вам, что это не так. У меня был такой же разговор с Кэйлебом до битвы в проливе Даркос, но к тому времени он уже знал меня больше года. Вы столько меня не знаете. Знаю, что из-за этого будет еще труднее поверить и принять любое объяснение, которое я могу вам дать, но умоляю вас хотя бы попытаться.

— Сейджин Мерлин, — сказала она, кривя губы, — кем бы ты ни был, без твоего вмешательства я бы не была жива, чтобы вести этот разговор или испытывать какие-либо сомнения. Эдуирд тоже не торчал бы здесь, готовый проткнуть тебя штыком, если бы подумал, что ты намереваешься причинить мне вред, и это почти так же важно для меня, как и все остальное. В сложившихся обстоятельствах, я полагаю, самое меньшее, что я могу сделать, это хотя бы выслушать то, что ты хочешь сказать.

Сихэмпер слегка пошевелился, но продолжал крепко сжимать челюсти.

— Благодарю вас, ваше величество, — сказал Мерлин с предельной искренностью. Но потом он покачал головой, фыркнув. — К сожалению, у меня действительно нет времени, чтобы рассказать вам всю историю. В Корисанде уже рассвело, и никто, включая Кэйлеба, не знает, где я. Я должен вернуться туда как можно быстрее.

— Похоже, ты живешь еще более сложной жизнью, чем я предполагала, — заметила Шарлиэн и усмехнулась.

— Ваше величество, вы не представляете и половины этого, — сказал он ей. — Думаю, вам все же придется это сделать. Знать, я имею в виду. А пока прошу вас принять — по крайней мере, предварительно, — что я не ангел и не демон. Что то, что я могу делать, не нарушает никаких естественных или священных законов, как бы инквизиция к этому ни относилась. Что я желаю вам и Кэйлебу всего наилучшего и что я сделаю все, что в моих силах, чтобы служить и защищать вас обоих. Что есть другие люди, хорошие и благочестивые люди, которые знают обо мне и моих способностях. И, — он посмотрел ей прямо в глаза, — что я скорее умру, чем позволю таким людям, как Жэспар Клинтан, продолжать использовать Самого Бога в качестве предлога для убийств и пыток во имя своих собственных амбиций и извращенных убеждений.

— Ты просишь меня согласиться, даже если только «предварительно», на многое, — отметила Шарлиэн.

— Я знаю это. Однако, если вы сможете сделать это, по крайней мере, до тех пор, пока не вернетесь в Теллесберг, я постараюсь доказать правдивость всего, что только что рассказал вам. Сейчас я признаю, что не могу «доказать» все это, но если вы проследите за тем, чтобы балкон перед вашими покоями во дворце был чист всю ночь в вашу первую ночь возвращения в Теллесберг, думаю, смогу представить дружелюбного свидетеля, которому вы сможете доверять.

— Кэйлеб? — быстро спросила она, ее лицо просветлело, и Мерлин кивнул.

— Вы понимаете, будет непросто организовать все так, чтобы мы с ним оба могли исчезнуть на несколько часов, не вызвав фурора у всей армии, Это одна из причин, по которой я не могу назвать вам конкретное время нашего прибытия. Но будьте совершенно уверены, что, когда я расскажу ему о происшедшем здесь сегодня вечером, он будет настаивать на том, чтобы самому прийти к вам, и теперь, когда я думаю об этом, у меня есть две дополнительные просьбы.

— Какие же? — спросила она, когда он сделал паузу.

— Во-первых, ваше величество, есть довольно щекотливая проблема того, что мы делаем с вашей безопасностью и личностями людей, которые организовали это нападение.

И я все еще не решил, говорить тебе или нет, что твой собственный дядя был одним из них, — подумал он.

— Личности? — повторила она, и он кивнул.

— Во время этого нападения на конвент никто не выжил, ваше величество, — мрачно сказал он, Его улучшенное зрение заметило, как расширились глаза Шарлиэн… и как Сихэмпер удовлетворенно прищурился. — Рядом с бивуаком есть несколько раненых, но я… разберусь с ними перед отъездом, мне не очень нравится это делать, но, боюсь, на этот раз у меня нет выбора. Если кто-нибудь из них узнает, что я был здесь, последствия могут быть катастрофическими.