Раздражающие успехи еретиков

— Это будет иметь последствия как для вас лично, так и для знати и простолюдинов Корисанды. Я сожалею об этом, но не могу этого изменить. Я также осознаю… шаткое положение, в котором оказались вы двое, потенциальную возможность фракционной войны в случае оспаривания престолонаследия и все другие крайне дестабилизирующие последствия, которые вызвало убийство князя Гектора. Несомненно, условия, которые вы двое можете принять и, что еще более важно, убедить или заставить принять других великих дворян Корисанды, также будут затронуты убийством. Я тоже это признаю и буду иметь это в виду при любых обсуждениях между нами. Тем не менее, любые условия, к которым мы в конце концов придем, будут моими условиями. Я не могу согласиться ни на что меньшее, и, если быть до конца откровенным, ваше военное положение не дает вам права требовать ничего большего.

Он снова сделал паузу, давая своим словам полностью осесть, затем откинулся на спинку стула, все еще глядя на них через стол.

— Есть причина, по которой я говорю с вами напрямую, без толпы советников и без экранов послов. Я хочу, чтобы не было никаких недоразумений, никаких серых зон. И хочу, чтобы вы знали и могли сказать любому, кто спросит, что вы говорили непосредственно со мной. Что любые условия, которые в конечном счете будут предложены Корисанде, — это мои условия. Что если я не приму ничего меньшего, то и постфактум ничего больше требовать не буду.

— Ценю вашу искренность, ваше величество, — сказал Энвил-Рок через мгновение. — Не буду притворяться, что мне понравилось слушать все, что вы хотели сказать, потому что это не так. И хотя могу понять и оценить вашу позицию, я не испытываю большого искушения пожертвовать интересами Корисанды или князя Дейвина ради интересов Чариса. Тем не менее, я также не могу оспаривать ваш анализ текущей военной ситуации. И независимо от того, были ли вы причастны к убийствам князя Гектора и наследного княжича Гектора или нет, ваш анализ внутренних последствий для княжества тесно связан с нашим с графом Тартариэном взглядом на них. Никто из нас не хочет ситуации, в которой вооруженное сопротивление правлению чарисийцев или даже конфликт между нашими собственными внутренними группировками приведет к карательным мерам чарисийцев против подданных князя Дейвина.

Он внимательно следил за выражением лица Кэйлеба, пока тот говорил, и теперь император слегка улыбнулся.

— Я заметил, что вы только что упомянули «князя Дейвина», милорд, — заметил он.

— Он законный наследник князя Гектора, — указал Энвил-Рок.

— Верно, — согласился Кэйлеб. — К сожалению, в данный момент его нет в княжестве, не так ли?

Оба корисандских графа напряглись, а Кэйлеб пожал плечами.

— Понимаю, что это не общеизвестно даже во дворце, джентльмены, тем не менее, моим агентам и мне стало известно о его отсутствии и об отсутствии княжны Айрис. На самом деле, я скорее думаю, что один из моих крейсеров был очень близок к тому, чтобы схватить их обоих. Скажите мне, правильно ли я подозреваю, что харчонгский галеон «Уинг», который по какой-то странной причине перевозил груз чарисийской сельскохозяйственной техники из Чариса в Швей прямо в разгар нашей блокады Корисанды, на самом деле вез в то же время гораздо более ценный груз?

На этот раз тревога корисандцев была очевидна, и Кэйлеб покачал головой.

— Милорды, хотя мне больно признавать, что мой флот на самом деле не непогрешим, на этот раз ваши усилия увенчались успехом, и мы отправили «Уинг» в путь с нашего благословения. — Он поморщился, но в его глазах тоже появился легкий огонек. — Некоторые из моих других источников подтвердили отсутствие княжны Айрис и княжича Дейвина на Корисанде, однако, и изучение отчета капитана «Даун стар» указывает на присутствие трех пассажиров на борту таинственного «Уинга». Я также отмечаю отсутствие графа Кориса на нашей сегодняшней встрече, и весьма сомневаюсь, что вы вдвоем просто по рассеянности оставили бы его позади. И, наконец, если бы я был князем Гектором и решил отправить свою дочь и младшего сына в безопасное место, я могу вспомнить очень немногих из моих советников, которым я бы доверил их с чувством комфорта. На самом деле, могу вспомнить только трех или четырех, и двое из них сегодня утром сидят с вашей стороны стола. Это наводит мой мощный интеллект на мысль, что «торговый представитель» и двое его детей, указанные в декларации «Уинга», на самом деле были графом Корисом, княжной Айрис и княжичем Дейвином.

Тартариэн и Энвил-Рок посмотрели друг на друга. Затем Тартариэн снова повернулся к Кэйлебу.

— Поскольку в конечном счете нет смысла притворяться, что это не так, полагаю, мы можем также признать, что вы правы, ваше величество.

— Я так и думал, — кивнул Кэйлеб. — И, отвечая на вопрос, который вы не задали, милорд, я бы предположил, что все трое благополучно добрались до места назначения. Очевидно, что никто не может гарантировать капризы ветра или погоды — вы, как адмирал, знаете это так же хорошо, как и я, — но ваша маленькая уловка полностью одурачила единственный из моих крейсеров, который действительно перехватил «Уинг», за что я вас хвалю. Хотя на данный момент это невольно усложняет обе наши проблемы, не так ли?

На самом деле, Кэйлеб знал, что Айрис и Дейвин добрались до залива Швей без дальнейших происшествий.

— Полагаю, вы могли бы сказать, что это представляет собой, по крайней мере, небольшое осложнение, — с гримасой ответил Тартариэн.

— Вряд ли могло быть иначе, — согласился Кэйлеб. — И из вашего выбора слов, милорд, — он посмотрел на Энвил-Рока, — кажется очевидным, что вы и граф Тартариэн — и, я полагаю, совет — согласились признать Дейвина князем Корисанды, несмотря на его отсутствие. И несмотря на любых других потенциальных претендентов на корону.

— Да, согласились, — коротко ответил Энвил-Рок.

— Думаю, что это был, вероятно, ваш самый мудрый выбор в данных обстоятельствах, — сказал Кэйлеб. — С другой стороны, это, несомненно, создаст ряд трудностей. Я буду откровенен, милорды — учитывая отношения Чариса с Корисандой на протяжении многих лет, идея оставить кого-либо из дома князя Гектора на троне Корисанды, даже в качестве вассала Чарисийской империи, едва ли привлекает меня. Мысль о том, что наследник престола находится за пределами княжества и — простите меня, но мы все знаем, что это правда — в положении, которое наши враги могут использовать в качестве инструмента против Чариса, еще менее привлекательна.

— Каким бы привлекательным или непривлекательным это ни было, ваше величество, граф Тартариэн и я не имеем ни права, ни желания свергать нашего законного князя.

— И я вижу, что вы намерены быть упрямыми в этом, — короткая улыбка Кэйлеба лишила его слова большей части их остроты.

— Да, ваше величество, — непоколебимо ответил Энвил-Рок.

— Это может удивить вас, милорд, но я не только уважаю вашу честность, но и во многом согласен с вашим решением.

Невольно брови Энвил-Рока слегка приподнялись, а Кэйлеб хрипло усмехнулся.

— Не поймите меня неправильно, милорд. Согласиться с вами — это не значит, что мне нравится ситуация. Тем не менее, создание спора о престолонаследии в настоящее время не пойдет на пользу ни одному из нас. Это означает, что я готов признать молодого Дейвина законным князем Корисанды и герцогом Мэнчира.

Язык тела обоих корисандцев, казалось, слегка расслабился, но Кэйлеб еще не совсем закончил.

— Что именно в конечном итоге станет с притязаниями Дейвина на корону, еще предстоит выяснить. Если он хочет сохранить ее — или, если на то пошло, свое герцогство — он должен будет поклясться в верности мне и императрице Шарлиэн, что также будет справедливо для любого другого члена корисандской знати. И я не буду утверждать его ни в одном из его достоинств, пока он стоит на земле любого другого королевства. Я не буду лишать его их, но и не буду подтверждать их, пока не буду уверен, что он действует сам по себе и не находится под чьим-либо контролем. До тех пор, пока я не буду в этом уверен, его герцогством будет управлять кто-то по моему собственному выбору. Я бы предпочел, чтобы этим кем-то был корисандец, а не иностранец, навязанный Мэнчиру, и я был бы признателен за ваши предложения относительно подходящего управляющего.

Энвил-Рок и Тартариэн снова посмотрели друг на друга. Однако ни один из них не произнес ни слова, и они снова повернулись к Кэйлебу.

— Чего именно вы требуете от Корисанды, ваше величество? — прямо спросил Энвил-Рок.

— Думаю, что я уже изложил свои основные моменты, милорд. В частности, я потребую, чтобы Корисанда признала суверенитет Чариса и чтобы все члены корисандской знати индивидуально поклялись в верности чарисийской короне. Мне потребуется сотрудничество вашего собственного парламента и ваших собственных юристов для интеграции корисандского и чарисийского права. Я потребую официального признания Корисандой роспуска Лиги Корисанды и признания уже завершившейся постоянной интеграции Зибедии в империю в качестве отдельной провинции. Я назначу губернатора Корисанды, действующего от моего имени и от имени императрицы Шарлиэн при поддержке чарисийского гарнизона. Все военные корабли Корисанды после их сдачи будут включены в состав имперского чарисийского флота, а все подразделения корисандской армии будут расформированы. И я буду настаивать, по причинам, которые, уверен, вы оба поймете, на строгом ограничении числа вооруженных слуг, которых разрешено содержать любому корисандскому дворянину.

Лица корисандцев снова напряглись, пока он говорил, но он продолжал тем же спокойным, размеренным тоном.

— В свою очередь, я гарантирую защиту личности и собственности подданных Корисанды. Не будет общего захвата частной собственности, и будет уважаться собственность короны, хотя она также будет интегрирована в имперскую структуру. Все права чарисийских подданных будут распространены на любого корисандца, который поклянется в верности и лояльности империи, и корисандцам будет разрешено служить в чарисийских вооруженных силах, если они того пожелают.

— А Церковь, ваше величество? — тихо спросил Тартариэн.

— А Церковь, милорд? — голос Кэйлеба был почти таким же мягким, как у Тартариэна, а его улыбка была неприятной. — Церковь Чариса следует за короной Чариса.

— Что именно это означает, ваше величество? — спросил Энвил-Рок, его голос был резче, чем раньше.

— Это означает, что епископы Церкви и служащее духовенство в Корисанде должны будут подтвердить свою лояльность Церкви Чариса и признать архиепископа Мейкела предстоятелем этой церкви, — категорично ответил Кэйлеб. — Любой епископ или священник, который не может с чистой совестью сделать это утверждение и признание, будет лишен своего сана. Его не посадят в тюрьму за его отказ, не отправят в изгнание и не лишат его священнической шапки. Как согласился архиепископ Мейкел, священник остается священником навсегда, и, несмотря на обвинения «храмовой четверки», у нас нет желания наказывать или преследовать кого-либо просто потому, что он с чистой совестью не может согласиться с позицией и организацией Церкви Чариса. Мы будем наказывать любые предательские действия, независимо от их оправдания и независимо от того, кем могут быть предатели, но никаких произвольных арестов или тюремного заключения не будет.