Добыча

Внезапно она остановилась, не обращая внимания на ворчание долговязого мудака, который врезался в нее из-за этого. Он продолжал идти, надев на уши огромные наушники, и Мойра дрожащими руками схватила свой телефон. Это был самый долгий период, когда они с Эллой не виделись, если не считать того, что однажды летом Элла была вынуждена навестить своих двоюродных братьев в Нью-Йорке. Это было летом между одиннадцатым и двенадцатым классом, и это были самые длинные три недели в жизни Мойры — по крайней мере, так она думала.

Конечно, у этого расстояния была своя цель. Когда она смотрела на фотографию Эллы на своей странице контактов в социальной сети, ухмыляясь при виде высунутого языка между ее пухлыми губами, Мойра знала, что привести ее в этот очень реальный, очень сверхъестественный мир было для нее проклятием.

Но она не могла продолжать в том же духе. Элла знала, что что-то случилось, что-то изменилось в жизни Мойры с тех пор, как начались внешние перемены, и Мойра мало что сделала, чтобы вовлечь ее в это. Она знала, что это причиняет Элле боль. Она знала, что ее лучшая подруга подозревала, что Мойра хранит секреты, и не могла этого вынести.

Кроме того, если демоны найдут фото и сопоставят имя с лицом Мойры, Элла окажется в опасности. И, по мнению Мойры, это означало подвергаться риску и не обращать на это внимания, а затем подвергаться риску и знать об опасностях. По крайней мере, с помощью последнего Элла могла быть защищена. Она могла бы принимать собственные решения — может быть, даже переехать и разделить новое жилище Мойры.

По крайней мере, тогда она не останется в неведении, пока все, кто преследует ее, наконец, не отстанут.

Итак, Мойра нажала кнопку вызова и поднесла телефон к уху. На первом звонке студенты высыпали из соседнего химического корпуса, вечерние занятия с семи до девяти наконец закончились. Стоянка будет переполнена, и Мойра медленно направилась к ней, ее улыбка исчезла, когда заиграла запись голосовой почты Эллы. Она повесила трубку, нажав на кнопку отключения сильнее, чем это было необходимо, и вместо этого перешла к текстовым сообщениям. Элла жила со своим телефоном. Даже если она была в классе, она всегда отвечала.

Если только ее не забрал кто-то из нового мира Мойры, то Элла игнорировала ее звонки.

Нахмурившись, Мойра отправила быстрое сообщение, чтобы сообщить своей лучшей подруге, что она в кампусе, если та захочет выпить кофе.

«Я подожду следующие пятнадцать минут — пока не прибудет следующий автобус. Просто дай мне знать. Мне так жаль, Элла. Мне действительно нужно с тобой поговорить».

После того, как она нажала кнопку «Отправить», она так же позвонила Северусу, ее сердце билось быстрее с каждым гудком. Этот звонок тоже перешел на голосовую почту, и на этот раз она записала сообщение.

«Привет. Итак. Это я. Не сердись, но я нахожусь в кампусе, потому что мне нужно было передать эти эссе моему профессору. Пока все идет хорошо. Никаких черноглазых существ, преследующих меня. Я была осторожна. Я просто жду, не захочет ли Элла выпить со мной кофе, а потом я собираюсь вернуться. Если вы, ребята, закончите с тем, что делаете, вы всегда можете заехать за мной. Я полностью предвкушаю твои нотации. Я знаю. Я это заслужила. Мне просто нужно было выйти и сделать это. — Она сделала паузу, затаив дыхание, а затем прочистила горло. — Увидимся у тебя дома».

Когда она повесила трубку, что-то внутри нее немного сжалось, когда она увидела, что Элла не ответила ей. Она тоже это заслужила. Стоянка автобусов и такси была кошмаром примерно в то время, когда заканчивались занятия; негде было сесть, никто не смотрел, куда они идут, курильщики нагло закуривали вопреки всем знакам «не курить». До перемены было невыносимо терпеть шум и суету. Так вот, это было совершенно ужасно.

В эти дни все чувства Мойры подвергались непрерывному нападению, шум толпы был слишком громким, от резких запахов духов и тел ее слегка подташнивало, а разнообразие цветов и одежды мешало сосредоточиться. Ничего сумасшедшего. Ничего такого, с чем она не смогла бы справиться. Это было просто… немного чересчур. Она не была уверена, обострились ли ее чувства. Она почти не чувствовала этого, когда люди врезались в нее, не то что со всеми демонами, которые грубо обращались с ней в баре. Но остальные ее чувства сегодня были перегружены сильнее, чем обычно, и она свернула за угол ближайшей научной библиотеки, нуждаясь в короткой передышке.

Ее встретила пустая улица — ни машины, ни автобуса, ни студента в любом направлении. Быстрая проверка ее телефона не показала ничего от Эллы или Северуса, и Мойра, наконец, прекратила свое бесцельное хождение, прислонившись к толстому, сильно разрисованному столбу безопасности кампуса — нажмите большую красную кнопку, если на вас нападут! — и нахмурилась.

Должна ли она беспокоиться о том, что ни один из них не отвечает ей?

— Прошу прощения?

Мойра резко подняла глаза на фигуру, стоявшую перед ней. Одетый в лососево-розовую футболку-поло и джинсы намного светлее, чем у нее, и очень белые кроссовки — парень был физическим воплощением каждого придурка, который тусовался в доме братства через дорогу от нее в пригороде.

— Ты знаешь, где находится Морриси-хаус?

Как банально. Вполне логично, что парень, который так выглядел, с шестью упаковками пива в одной руке, направлялся прямо к упомянутому шумному братству.

— Э-э, да. — Мойра оттолкнулась от столба безопасности, направилась к нему и указала назад, в сторону кампуса FHU. Что-то зажужжало у нее в ухе, и она рассеянно отмахнулась — неужели комары уже вылезли? Разве еще не была весна? — Ты просто идешь не на той стороне кампуса. Ты можешь срезать путь через холмы, затем через проход между биологическим корпусом и теплицами. Это примерно в четырех зданиях отсюда. Ты не сможешь его пропустить.

Особенно, если эти придурки устраивали вечеринку. Все это место было бы освещено, как на Рождество, гирляндами, развешанными вдоль балконов и перил крыльца. Бочонки с пивом доставляли в тот же день. Полиция прибудет в 2 часа ночи, точно по расписанию. Они всегда приглашали Мойру и ее соседок по комнате присоединиться к ним, но до сих пор никто никогда не принимал их предложение — за исключением одного раза в сентябре прошлого года, когда Мойре и Элле пришлось утащить воинственно пьяного Ли из дома для вечеринок, но это было только потому, что она думала, что дом братства был их домом, и она просто хотела спать.

— О, черт, правда? — младший член братства, достаточно молодой, чтобы, может быть, через год окончить среднюю школу, почесал в затылке. — Черт. Ладно.

Отлично. Мойра снова посмотрела на свой телефон. Ничего. Где, черт возьми…

Испуганный крик застрял у нее в горле, когда парень ударил ее наотмашь — сильно.

Демон!

Мойра, пошатываясь, врезалась в столб, ее телефон с грохотом упал на тротуар одновременно с шестью упаковками гремящих пивных банок, про которые он явно забыл. Ее руки согнулись в локтях, когда она подняла их, чтобы защититься, парень из братства приблизился с черными глазами и ужасной улыбкой.

— Спокойной ночи, полукровка, — усмехнулся он, двигаясь быстрее, чем она ожидала. Он обошел ее протянутые руки и прижал мокрую тряпку без запаха к ее лицу. Она набросилась на него, пытаясь увернуться, но обнаружила, что ее движения мгновенно стали вялыми. Ее мысли замедлились. Ее руки похолодели. Ее колени подогнулись.

И когда она почувствовала, как его рука обвилась вокруг нее, темнота затуманила ее зрение, последнее, что услышала Мойра, прежде чем потерять сознание, был звук шин, скрежещущих по тротуару, направлявшихся прямо к ней.

***

— Сэр, можно вас на минутку?

— Что, Томпсон?

Северус ухмыльнулся резкости тона Аларика. Почти каждый присутствующий демон был на взводе теперь, когда аукцион отставал от графика более чем на час, и то, что его вампирская нянька слонялся снаружи, постоянно проверяя их, заставляло Аларика лезть на стену.

Как правило, наблюдатели Аларика держались на расстоянии, но только потому, что по ночам Аларик обычно работал барменом в «Инферно». Здесь не было никакого риска, особенно когда его отец работал этажом выше. Любой демон, который попытался бы причинить боль, искалечить или похитить соседа Северуса по комнате, был бы на самоубийственной миссии. Однако, когда Верье узнал, что они будут присутствовать на этом аукционе, ему потребовалось всего две секунды, чтобы настоять на том, чтобы они взяли с собой Томпсона. Северус тоже не был поклонником кровопийцы, но он научился отключаться от него давным-давно — то же самое со всеми няньками от Верье. Что касается Северуса, то они были не более чем наемной прислугой. Мухи на стене. Незначительные и легко заменяемые.

Аларик закатил глаза и вышел в холл, оставив Северуса в полном одиночестве в маленькой комнате, битком набитой демонами, представляющими три клана демонической мафии Фэрроуз-Холлоу. Число мафиозных семей колебалось на протяжении десятилетий, но в настоящее время в грязном преступном мире города заправляют пять ключевых игроков. Пять групп, которые иногда хорошо играли вместе, но обычно этого не делали.

На данный момент в законном частном секторе был отряд Верье, обычно для подавления более крупных конфликтов, прежде чем ангел был вынужден вмешаться; разношерстная банда головорезов Дириэля, единственной целью жизни которой было веселиться, как будто это была их последняя ночь на Земле; и, наконец, три семьи мафии, каждая из которых специализировалась либо на сексе, наркотиках, либо на оружейной промышленности. Большинство демонов Пустоты Фарроу вписываются в одну из этих групп — быть одному намного хуже. И Северус знал об этом.

Именно контакты Аларика выяснили время и место проведения аукциона, и хотя Северусу поначалу было противно застрять в этом маленьком помещении, не более чем пустом складе в задней части бутика одежды, управляемого демонами, теперь он получал удовольствие от того факта, что аукцион провалился еще до того, как начался.

Конечно, все бандиты были полны энтузиазма, шептались и сплетничали друг с другом о единственном гибриде человека и ангела в Фэрроуз-Холлоу. Каждый должен был подписать договор, обязательно кровью, в котором говорилось, что все будут уважать результаты аукциона. Тот, кто выиграет Мойру сегодня вечером, первым делом решит заполучить ее. Аларик держал свою черную карточку наготове и даже подписал имя своего отца просто для дополнительной безопасности. Остальные кретины в черных костюмах и джинсах не сказали Северусу ни единого слова с тех пор, как он прибыл, и лишь немногие осмелились спросить Аларика, почему его отец так заинтересовался гибридом. Естественно, они не получили никакого ответа — только испепеляющий взгляд, которым мог бы гордиться Верье. Вскоре после этого вопросы прекратились.

Вздохнув, Северус достал телефон из глубокого кармана своего черного плаща. Опоздание на час и пять минут — и все еще никакого сигнала. Стиснув зубы, он поднял телефон, поводил им по сторонам, надеясь увидеть, как хотя бы одна полоска сети появится на дисплее. Ничего. Он нахмурился. Одна из семей, вероятно, использовала свою ведьму, чтобы заблокировать прием сигнала в здание сегодня вечером. Этот аукцион был довольно засекреченным. Все вырученные средства должны были храниться в доверительном управлении в банке «Одинокий демон» в центре делового района. Как только победитель заберет Мойру себе, средства будут переведены в фонд, используемый для выплаты городским властям. Никому не нравилось пресмыкаться, но сотрудничество некоторых ключевых игроков было необходимо для того, чтобы приход и уход демонов оставался незамеченным широкой публикой.