Яйцо Дракона

– Ты слышал мой приказ, Долгожитель! – простучала она. – Тебе нельзя идти с нами. Наших запасов пищи не хватит! Возвращайся назад, или я прикончу тебя на месте!

Западный Свет остановился и опустошил свои сумки. Он нес полузрелые стручки, которые, по-видимому, успели стать съедобными за время, прошедшее с начала путешествия. Кроме них при нем были и почти зрелые стручки, собранные с диких растений.

– Мы беспокоились, что мальки могут заболеть из-за недостатка в пище, – сказал Западный Свет. – Поэтому мы собрали все, что успели за последние несколько оборотов, пока вы не ушли слишком далеко, и я еще мог вас нагнать. Возьмите – и позаботьтесь о мальках.

– Благодарю тебя, Западный Свет, – прошептала Большая Трещина. Она проползла вперед, чтобы принять его скромное подношение. А затем проводила взглядом самого худого чила, которого ей доводилось видеть за всю свою жизнь; тот медленно полз, возвращаясь в заброшенный лагерь.

– Он ничего не ел с тех пор, как мы покинули старый дом, – подумала она. Затем, развернувшись, направилась обратно к своему клану, продолжавшему свое размеренное движение к Раю Светила.

Дорога оказалась муторной. Они двигались куда медленнее, чем рассчитывала Трещина – она буквально чувствовала, как сумка с семенами, обозначавшими количество провизии, становится все меньше и меньше с каждым привалом. Постепенно качество их пищи становилось все хуже: съев все запасы спелых стручков, чила принялись за те, что так и не успели окончательно дозреть в их сумках. Самые крохотные из мальков не хотели питаться такими стручками и постоянно болели. Большая Трещина высылала охотничьи отряды на запад и восток, но им зачастую не удавалось добыть ни стручков, ни мяса. Она была в отчаянии. Каждые несколько оборотов они теряли по мальку; впервые за долгое время некоторые из яиц перестали проклевываться – их приходилось бросать, когда становилось очевидным, что зародыш внутри уже мертв.

– Весь клан в плохой форме, – сказала про себя Большая Трещина, усердно трудясь в тылу в неустанных попытках закрыть промежутки, которые то и дело возникали в движущемся строе по вине одного из юнцов или Старцев. Она оглянулась назад. За основной группой тянулась длинная колонна отстающих, которые отделились от остального клана, когда один из чила запнулся, и лакуна в тяжелой оси схлопнулась прежде, чем тот успел в нее проползти. Трещина видела, как он пытается возобновить движение вперед, но скорость, которую он смог развить по тяжелой оси, была слишком мала, что и он, и те, кто полз следом, сумели догнать опережавший их клан. Вскоре после этого Трещина увидела на задымленном востоке какое-то движение, которое тут же заставило ее среагировать.

– Атака с востока! – простучала она, пробиваясь сквозь плотные ряды своего клана. Добравшись до восточного края, Трещина поняла, что дело серьезное. Это был огромный, изголодавшийся военный отряд, который уже успел отрезать от основной массы отставшую вереницу чила. Вскоре по обе стороны от нее разместилась группа воинов, и Трещина с удовлетворением заметила, что клан остановился, превратившись в слаженную группу, по периметру которой, ощетинившись копьями и осколками кристаллов, располагались наиболее сильные чила. Она уже было устремилась вперед, на помощь пленникам, когда ее натренированные чувства заприметили что-то на западе. Это был второй отряд воинов, которые ждали, когда они попытаются атаковать первую группу, чтобы затем наброситься на клан с тыла.

– Стойте! – приказала она. Она отвела военный отряд обратно, чтобы защитить оставшийся клан, а затем в агонии наблюдала, как голодная банда мародеров убивают пленников и поглощает драгоценные стручки, вырванные из их растекающихся тел. Военный отряд оставался на месте еще несколько оборотов, пытаясь спланировать атаку на остальной клан. Они предприняли два неудачных налета, один из которых принес Большой Трещине несказанное удовлетворение, ведь ей удалось прикончить двух противников, хотя бы отчасти отомстив им за смерть своих соратников. Наконец, вражеский отряд бросил все попытки осады и ушел на запад, прихватив с собой мясо, добытое из тел погибших чила. Большая Трещина тут же повела клан к Раю Светила.

Вынужденная стоянка помогла клану восстановить силы, и поскольку в их сознании все еще были сведи воспоминания об участи, постигшей отставших чила, лакуны, пробитые лидерами шествия, теперь нарушались довольно редко, и клан в течение нескольких оборотов сохранял хороший темп. Но вскоре Большая Трещина поняла, что им грозит серьезная опасность. Во время очередного привала она достала камешки, выражавшие количество чила в ее клане, и разложила их в столбик, предварительно избавившись от тех, что символизировали погибших в схватке с врагом.

Трещина знала, что Рай Светила еще далеко, ведь они только-только добрались до «земель блуждания». Она оценила, сколько оборотов им потребуется, чтобы достичь цели, и в ряд равное число гроздевых семян. Затем она принялась заполнять диаграмму семенами, обозначавшими количество оставшихся стручков. Сомнений не было – стручков оставалось намного, намного меньше, чем требовалось.

Она пристально разглядывала внушительную пустоту на своей диаграмме, и ее одаренный воображением мозг превращал недостающие стручки в недостающих чила. Время пришло – ей придется разделить силы клана, несмотря на риск очередного нападения.

Беспокойство клана росло, ведь из-за расчетов Большой Трещины привал начал затягиваться. Наконец, она собрала своих воинов и объяснила им ситуацию. Голубой Поток так и не понял, каким образом семена и камни сообщали Большой Трещине то, чего не видел он сам, но теперь был несказанно рад тому, что Трещина много оборотов тому назад сместила его с позиции Лидера. Имея в своем распоряжении куда меньше стручков, он бы уже давно уморил весь клан голодом. Однако сейчас он и без всяких камней и семян понимал, что оставшихся стручков точно не хватит на дорогу до рая Светила.

– Голубой Поток, — сказала она, – я хочу, чтобы охотничий отряд с тобой во главе отправился к Рай Светила и принес нам стручки. – Взглянув на диаграмму, она добавила:

– Чтобы добраться до цели, вам хватит горстки стручков размером с крадуна. По прибытии вас будет мучать сильный голод – но спелые стручки, которые будут ждать вас в конце пути, с лихвой это компенсируют.

Голубой Поток вместе с остальными членами охотничьего отряда опустошили свои сумки. Некоторые даже хотели отправляться в путь и вовсе без припасов, предпочтя оставить их для мальков, а самим обойтись лишь напускной бравадой, но Большая Трещина, будучи уверенной в собственных расчетах, велела им взять причитавшуюся долю провизии с собой. Охотничий отряд выступил вперед и неспешно продвигавшийся клан в скором времени потерял их из виду.

Лишившись значительной части боевой мощи, Большая Трещина не стала рисковать и осторожно повела за собой клан, позаботившись о том, чтобы все чила двигались вплотную друг у другу, а по периметру всегда располагались воины, наблюдавшие за угрозами с востока и запада.

Охотничий отряд быстро преодолел «земли блуждания» и в скором времени увидел впереди долгожданное сияние Светила, выглядывавшего из-за линии горизонта. Оказавшись в местности, где небо не было затянуто дымом и где в изобилии росли лепестковые растения, ни наелись досыта, после чего принялись набивать провизией свои сумки перед долгой дорогой назад, к изголодавшемуся клану.

– Я вижу ползущего вялотела, сразу за горизонтом, – неожиданно прошептал Скверный Оборот. Вскоре его слова подтвердили Голубой Поток с остальными чила, и отряд припал к коре, чтобы не попасться зверю на глаза.

– Он к востоку от нас, и мы могли бы запросто до него добраться, – прошептал Голубой Поток. – Мальки не видели мяса с тех самых пор, как мы покинули дом. Давайте его прикончим!

В плане защиты вялотелы полагались на бронированные щитки. Этому еще ни разу не доводилось видеть чила, поэтому он не придал им особого значения – как и всей мелкой, суетливой живности. Вялотел грузно перебирался от растения к растению и, взбираясь своей бронированной подошвой на их верховину, давил собственным весом, после чего впитывал образовавшуюся мякоть через зазоры между щитками, пока его исполинское тело неспешно переткало дальше. Хотя целью вялотела были растения, он, как выяснили на собственном опыте многие незадачливые чила, был не прочь полакомиться всем, что оказывалось под его подошвой.

Справиться с ним было нетрудно, ведь это чудище еще ни разу не имело дела с копьем из драконьего кристалла. Проскользнув вперед и точно подгадав момент, чила воткнули копья в кору, так чтобы острия вошли аккурат между щитками наступившего на них вялотела.

Они уже было двинулись прочь от туши, когда Скверный Оборот оглянулся на брошенную добычу и сказал: «Жаль, что мы не можем отнести нашему клан всю тушу целиком. Будь у них столько мяса, нам бы до конца пути не пришлось беспокоиться л добыче пропитания».

– Я тоже об этом думал, – ответил Голубой Поток. – Мы могли бы толкать большой кусок мяса перед собой, но унесем больше, если просто переложим добычу в наши сумки – тем более, когда нам придется ползти по тяжелой оси. К тому же, если мы всю дорогу будем толкать мясо через этот пепел, то к концу пути оно будет попросту непригодно в пищу.

– Если бы мы только могли как-то отгородить его от пепла, – задумчиво произнес Скверный Оборот, после чего направился к одному из огромных щитков вялотела, чтобы как следует его осмотреть. Щиток был довольно крупным, всего вдвое меньше самого Оборота. По форме он представлял собой плоскую квадратную плитку и был сделан из материала, почти не уступавшего по своей твердости драконьим кристаллам. На переднем и заднем краях квадрата располагались изогнутые губы, при помощи которых щиток прикреплялся к коже вялотела. Скверный Оборот затек на квадрат, размышляя: «Этот щиток мог бы вместить немало мяса и стручков – гораздо больше, чем я смог бы унести в своих сумках». Он перетек к передней губе и ненадолго остановился, свисая с нее задним краем своего тела.

– Что ты делаешь? – спросил Голубой Поток. – Нам пора выдвигаться.

– Смотрите! – обратился к ним Скверный Оборот, и Голубой Поток вместе с остальными чила увидели, как его задний край затвердел, и внутри туловища чила вырос длинный кристалл манипулятора, растянувшийся на всю ширину щитка. Горизонтальному кристаллу не было нужды сопротивляться притяжению Яйца, поэтому Оборот смог сделать его очень тонким – достаточно тонким, чтобы как раз поместиться под губой щитка.

– Я никогда не слышал, чтобы кто-то отращивал такую манипуляторную кость, – сказал Голубому Потоку один из членов отряда. Затем они оба стали наблюдать за тем, как Скверный Оборот попытался сдвинуться с места, вгрызаясь передним краем тела в кору и одновременно подтягивая задним краем щиток, надежно прижатый крепкой кристаллической пластиной, прилегавшей изнутри к коже Оборота и целиком занимавшей пространство между парой его глаз.