Воин Огненной лилии (Эри-IV)

Глава двадцатая – По эту сторону

Лаирэ не успел добежать до вершины холма, когда земля под ногами задрожала, как совсем недавно пол в замке. Двери за спиной заскрипели и захлопали, словно от сильного ветра. Серое небо прорезала белая полоса, похожая на молнию. Рядом появилась другая, за ней еще одна и еще. Казалось, купол трескался, как старый горшок.

За тушей мертвого дракона Лаирэ не сразу увидел Рикки и Эри. Горностай сидел на камне и держал её в объятьях. Его голова была опущена, плечи дрожали. На бледном лице сестры не было признаков жизни. Кровь залила камень и капала на сухую траву, в которой лежал ледяной лук. Тут же из земли торчал меч с золотой рукоятью и алевшим лезвием.

– Что случилось? – воскликнул Лаирэ.

Рикки поднял покрасневшие глаза.

Трещины в небе появлялись все чаще и становились все длиннее. Казалось, сама ткань мира готова была вот-вот разорваться.

– Здесь нельзя оставаться, – заявил Лаирэ и наклонился подобрать лук со стрелами.

– Я не уйду без нее, – в отчаянии Рикки замотал головой.

Раздались раскаты грома. Каменный пьедестал задрожал, а холм начал проседать, словно что-то утягивало его под землю.

Убрав ледяное оружие за спину, Лаирэ выдернул меч и потряс Рикки за плечо.

– Бери её, и уходим, – попросил он.

Горностай послушно подхватил Эри на руки и поднялся. Выглядел он потерянным, и Лаирэ понял, что лидерство придется взять на себя.

Трещины в сером небе стали расходиться, словно разрывая мир по плохо заделанным швам. Через не залатанные дыры проглядывала яркая голубизна, а ближе к земле заалели колосья.

– Это граница, – прокричал Лаирэ. – Нам туда.

Холм за спиной осыпался, как старый муравейник. Одна из дверей распахнулась прямо перед ними, открывая вид на зеленый цветущий луг.

Рикки остановился, зачарованный прекрасной картиной, но Лаирэ дернул его за рукав.

– Мы должны отнести Эри домой, – сказал он и тут обратил внимание на шум со стороны болот.

Разнородная толпа из эльфов, орков, людей и полукровок неслась им навстречу. Кто-то забегал в распахнутые двери, кто-то падал в разломы, появлявшиеся теперь и в земле. Перед раскрывшими проходами толпились целыми группами, хватали друг друга за одежду и волосы, словно очередность имела значение. Победные возгласы смешивались с криками отчаяния, и было неясно, наступил ли на этой стороне день ликования или ужаса.

Рикки задумчиво смотрел на творившийся хаос.

– Идем же, – поторопил Лаирэ.

– Возьми, пожалуйста, Эри, – попросил Горностай и склонившись, поцеловал её бледный лоб.

Полуэльф подставил руки и осторожно принял драгоценную ношу. Обмякшее тело сестры оказалось тяжелее, чем выглядело. Рикки тем временем забрал у него меч и потянулся к луку.

– Ты что-то задумал, – заподозрил Лаирэ по его решительному виду.

– Если сможешь попасть в наш мир, разыщи Розалину Найт. Расскажи ей обо всём, что случилось.

Полуэльф нахмурился.

– Она ваша мать, – пояснил Рикки. – Ты не помнишь, но она помогла нам, когда ты был без сознания.

– А ты?

Он осторожно снял с шеи Эри медальон с расплющенной хаарской монетой и надел на себя.

– А мне теперь терять нечего, – мрачно проговорил Рикки и подтолкнул его к образовавшему разлому.

Неуверенной походной Лаирэ прошел сквозь трещину в мироздании и оказался в поле с алыми колосьями. Обернувшись, Горностая он уже не увидел.

***

Ветер, словно играя, покачивал мертвые тела. Их не снимали уже неделю, чтобы служили примером для остальных. Восстание в Раунфорте было подавлено, но Даррен не чувствовал себя победителем. Проходя мимо виселицы, он поборол желание отвернуться. Смотрел, чтобы печальное зрелище врезалось в память. Чтобы и потом, когда всё станет хорошо, не забыть, какой ценой строился новый мир. Впрочем, теперь он и не был уверен, что то самое «хорошо» действительно наступит.

Возвращение Хинта на престол было встречено не так благодушно, как Даррен по наивности надеялся. Лансия раскрошилась на территории, как пирог, в который запустили сразу несколько рук. Каждый мелкий лорд норовил объявить независимость, а неурожай ударил по населению сильнее, чем война. Никто не хотел делиться со столицей и без того скромными припасами, и королю было нечего предложить, кроме железных челюстей Охотников. После свадьбы Ренорд обещал вернуть часть захваченного севера, но это вряд ли помогло бы. Юг уже почти полностью отвалился и ушел под власть аргонских кланов. Даррен слышал, что и Рована, столетиями державшая нейтралитет, теперь под оркской пятой.

Раунфортская библиотека временно служила Охотничьим штабом в центре города. Раньше лейты занимали здание улицей ниже, но оно разрушилось от недавнего землетрясения. Поднявшись по лестнице на второй этаж, Тигр вошел в читальный зал. Закинув ноги на стол, со скучающим видом у окна сидел Вирт. Заметив Даррена, он оживился и поднял лежавший рядом лист бумаги.

– Новый список, – он протянул приятелю.

Даррен пробежал глазами по строчкам и помрачнел.

– Двадцать три, – произнес он, поднимая голову. – И что, все заговорщики?

Сокол пожал плечами.

– Не все. Кто-то что-то украл, а в голодное время – это тяжелое преступление.

– Я хочу посмотреть их дела.

Даррен положил лист на свой стол. Вирт скривился:

– Какие дела? На это нынче нет времени.

– А вешать всех без разбору, значит, есть? – разозлился Тигр.

Он долго сомневался, стоит ли брать Сокола в команду. Когда-то он помог ему сбежать из тюрьмы, но сделал это не по дружбе, а чтобы усилить недоверие королевы Леории к Лидеру. Вирт стоял за обрушившимся на Толлгард, да и всю страну хаосом. Не он один, конечно, но без его участия все могло бы обернуться иначе. Впрочем, и сам Сокол просчитался. Его подельники из преступного мира не стали выручать его из эльфийского плена, а когда он, наконец, выбрался, Ульрика Рид уже прикончила и Гаюса Ловкого, и всю его банду.

Возможно, правильнее было бы осудить Вирта или, может, изгнать. Но в Аргоне уже объявился самозваный Лидер, и отпускать еще одного выдающегося Охотника Даррен посчитал ошибкой. Кто знает, что бы тот натворил в свободном плавании. А так хоть под присмотром.

– Увы, именно так, – в зал вошёл Доминик Лис, на ходу снимая перчатки. – Большая часть лейтов, служивших при Лидере, погибла или ушла в Аргон. Новички же быстро пропитываются властью, как ветошь дождевой водой. Осудить и казнить теперь важнее, чем разобраться.

Даррен сел на край своего стола.

– Нам страну надо отстраивать заново. Если уж эти люди и виноваты, пусть лучше делают что-то полезное.

– То есть вместо скорой смерти от веревки, – заметил Вирт, – ты предлагаешь медленную на каторге? Кормить их там будет нечем, имей в виду.

Тигр задумчиво глянул в окно и, выдохнув, проговорил:

– Я устал смотреть на виселицы.

– Быть может, это тебя приободрит, – Сокол вытащил из-за пазухи свернутое трубочкой письмо. – Послание от Ворона.

Убедившись, что все внимание Доминика и Даррена направлено на него, он продолжил:

– Принцесса Миола стала вспоминать, кто она. Арок пишет, что возвращение во дворец благотворно сказалось на её здоровье. Она даже собирается выйти к людям.

– Эту девочку всегда любили в народе, – закивал Доминик. – Но нынче время стальных мечей и воли, а не любви.

– Кстати, о девочках, – Вирт скинул ноги со стола. – Не пойти ли нам вечером в бордель? Эти заведения не разорятся даже во время чумы.

– В другой раз, – качнул головой Лис. – На рассвете мне выезжать в Ланкас.

– Ну, а ты, Тигренок?

Даррен снова поднял положенный на стол листок.

– Я пройдусь по списку и переговорю с лейтами. Прежде чем кого-то вешать, пусть напишут подробное обоснование.

– Да брось, – Вирт усмехнулся. – Из них половина неграмотные!

– Ничего. Не захотят сами на веревке болтаться – придумают выход, – отчеканил Тигр. – Без нормального суда мы никого казнить больше не будем.

Доминик посмотрел на него долгим и внимательным взглядом.

– Что ж, попробуй. Кстати, я слышал, Хинт со свитой покинули Филдбург и уже давно как в пути.

– Как там твоя красавица? – поинтересовался Вирт. – Не заползла еще обратно под королевское одеяло?

Тигр помрачнел, но не стал отвечать. Прихватив список, он вышел из зала. Доминик посмотрел ему вслед и, обернувшись к Соколу, покачал головой:

– Иногда я забываю, какой ты на самом деле дурак.

***

Дорогу развезло от дождей, и путешествие домой растянулось на долгие и скучные недели. Из окна кареты Хинт смотрел на вселявшие тоску виды полуразрушенных и сожжённых деревень. Припорошенные снегом поля выглядели осиротело, а пугал заменяли наспех сооруженные виселицы. Тяжелые тучи и холодный ветер словно дополняли и без того безрадостные пейзажи.

Иногда к их процессии подбегали люди. Хмурые и голодные. Несколько раз они останавливались в придорожных гостиницах, и король заговаривал с кем-нибудь из местных. Но даже умелые льстецы и раболепные угодники не могли скрыть за фальшивыми улыбками претензии и недовольство.

Хинт думал, что вернется на престол, как волшебная птица феникс. Возродится в новом сиянии, восстановит страну из пепла. Но пока выходило не очень.

«Наберись терпения», – советовал он себе.

Но чем хуже шли дела государственные, тем больше хотелось думать о делах сердечных. По его распоряжению кибитка Антис и Эндарио ехала следом за ним. Хинт назначил им в помощь двух служанок и надеялся, что у бывшей фаворитки появится больше времени проводить с ним. Но красавица держалась отстраненно, соблюдая лишь необходимый этикет, и при первой возможности спешила вернуться к ребенку. Среди знатных дам было не принято носиться вокруг детей, для этого существовали кормилицы и няньки. Как Хинт помнил, его мать все время была в окружении придворных, и разговаривали они редко. Больше времени он проводил с учителями, а повзрослев – с отцом.

Антис же была привязана к сыну, как простолюдинка, но Хинт видел в этом незнакомое прежде очарование. Он хорошо знал её как любовницу, но в роли матери девушка обрела одновременно и глубину, и новый слой красоты. Беда была в том, что при всей власти над человеческими судьбами, её любовь он вернуть не мог.

Пошёл мокрый, липший к окну кареты, снег. Хинт постучал в стенку, чтобы процессия остановилась.

– Что будет угодно, Ваше Величество? – спросил лакей через окошко в дверце.

– Приведи ко мне леди Оклин.

Молодой паренек поклонился и побежал к её кибитке. Антис не заставила себя долго ждать, но появилась не одна. Эндарио спал в тряпичной переноске у неё на руках. Совсем как у какой-нибудь крестьянки. Однако несмотря на тяжелую ношу, в карету девушка забралась довольно ловко и села на диванчик напротив.

– К вашим услугам, Ваше Величество, – проговорила она, склонив голову.

Хинт посмотрел на сопящего ребенка и снова постучал в стенку, чтобы трогались.

– Боюсь, у меня печальные новости, – начал он.

Антис выжидательно молчала.

– Мы очистили поместье твоего отца, – король вздохнул. – Но по словам выживших из прислуги, самого лорда убили еще в начале войны. Знаю, у вас были непростые отношения, но мне правда жаль.