Воин Огненной лилии (Эри-IV)

***

Лаирэ вздёрнул голову, поняв, что ненароком заснул. В алых колосьях перед ним лежало мертвое тело Эри с бледным лицом, так похожим на его собственное. Прежде голубое небо заволокло густо-серыми тучами, слышались раскаты грома, а там, где мелькали молнии, появлялись разрывы, через которые проходили души людей, орков и эльфов.

Пока он спал, многое изменилось. Алое поле окутал туман, и теперь Лаирэ едва видел дальше нескольких метров. Ветер теребил колосья, как волосы на его лохматой голове.

Наклонившись, он подхватил тело сестры и поднялся на ноги.

«Здесь больше нельзя оставаться, – подумал Лаирэ. – Я ждал чуда слишком долго, и чудо не наступило».

Прижав Эри к себе, чтобы было легче нести, он снова пошёл.

Алый цвет поля постепенно становился бардовым, затем переливался в коричневый, и вскоре впереди показались совсем черные колосья. В воздухе запахло гарью, и становилось тяжело дышать. Поняв, что долго не продержится, Лаирэ направился к ближайшему разрыву, едва проглядывавшему сквозь плотный туман. Вблизи оказалось, что тот уменьшался, затягиваясь, как рана.

Решившись, полуэльф перешагнул через невидимый барьер. Туман окутал его плотным коконом, скрыв из виду остатки границы. Он почувствовал, как его тело стало легче, словно он больше ничего не весил. Не выпуская Эри из рук, Лаирэ закрыл глаза и сосредоточился.

Очнулся он в той же комнате, откуда они вместе с Рикки попали в загробный мир. Только сейчас здесь было пусто. Слой пыли покрывал пол и мебель, воздух стоял затхлый, словно давно не открывались окна.

Тело сестры снова стало тяжелым, и Лаирэ осторожно положил её на кровать. За спиной послышались легкие шаги.

– Кто здесь? – встревоженно спросила Ласка и шагнув к нему, посмотрела на кровать. – Что происходит? Как ты сюда вернулся? Кто это? – сыпала она вопросами.

Лаирэ поднял раскрытые ладони и медленно повернулся.

– Даже не знаю, с чего начать, – виновато проговорил он.

Из коридора за спиной девушки послышался едва различимый стон. Во взгляде Ласки мелькнуло отчаяние.

– Уходи, пожалуйста, – попросила она. – У меня сейчас время только на одного.

Лаирэ посмотрел на бледное лицо Эри и снова почувствовал, как в животе сжалось. Он должен был сделать больше, должен был уберечь её от этой участи. Вон Рикки, не имеющий никакого отношения к Орингу и пророчествам, попытался, а он, родной брат...

– Я могу попробовать помочь, – сказал он вслух. – У эльфов я часто занимался ранеными.

– Алекс не ранен, – мотнула головой Ласка. – Он болен.

– Проводи меня к нему.

Девушка посмотрела с сомнением, но все же решилась. Терять ей, видимо, было уже нечего.

Окна были зашторены, и комнату освещала небольшая лампа на столике у двери. На кровати со старым пыльным балдахином лежал друг Ласки и слабо постанывал. Когда Лаирэ подошел ближе, то узнал в нём говорливого человека с площади. Его закрыл собой Рикки. Возможно, нож убийцы до него все же добрался. Или яд.

– Давно он так? – спросил Лаирэ, разглядывая красивое лицо с безупречно-белой кожей. Глаза бегали под закрытыми веками. Длинные ресницы подрагивали, временами человек морщился, как от резкой боли. Казалось, он был в плену кошмара и никак не мог проснуться.

– Уже четыре дня, – ответила Ласка, опускаясь на край кровати. – Его зовут Алекс, вождь Грэйхалда.

Лаирэ был далек от аргонской политики, и это ему ни о чем не говорило.

– Ты видела, что именно произошло? – спросил он. – Может, он что-то съел или выпил?

Ласка мотнула головой.

– Я вышла из комнаты всего на минуту, а когда вернулась – он лежал на полу сам не свой. Дрожал и дергался, словно его били плетью. Но никого рядом не было. Только открытое окно, – она прикрыла лицо ладонью и всхлипнула. – Это мог быть кто угодно, убийца или... демоны.

– Демоны? – переспросил Лаирэ и на удивленный взгляд Ласки добавил: – Меня не было в Хаарглейде всё это... время.

Он даже смутно не представлял, какое сегодня число или месяц.

– Да, вы с Рикки так внезапно исчезли... А в городе началась неразбериха. Сначала мы решили, что это война кланов, но потом люди заговорили о демонах. Все так боятся выходить на улицу, что Тирку пришлось волочь лекаря силой. Только тот лишь развел руками.

Лаирэ осторожно коснулся лба Грэя. Жара не было. Переместив пальцы ниже, он прощупал пульс па шее. Сердце колотилось с бешенной скоростью, и грудь тяжело вздымалась.

– Что бы это ни было, твой друг – настоящий борец, – попытался он поддержать девушку, но Ласка лишь слабо улыбнулась.

Больной снова застонал, и его ладони схватились за простыню. На секунду Лаирэ подумалось, что он вот-вот проснется, но глаза оставались закрытыми.

– Я даю ему воду и мед, – сообщила Ласка. – Но если это... одержимость, – слово явно далось с трудом, – то надо идти за помощью к магам. А мне некого послать. Все, все, кто прежде клялся Грэю в верности, отказываются выходить на улицу. Только Тирк согласился, но от него со вчерашнего дня нет вестей, и я боюсь... – Ласка вздохнула, – что он тоже стал одержим. Я запираю окна и двери, стараюсь не пользоваться светом, чтобы не привлечь внимание. Но долго мы не продержимся.

Лаирэ глубоко вдохнул. Он видел, как души проходили сквозь разрывы в границе. Если они наводнили город, то версия с одержимостью не была такой уж невероятной. Только почему-то эльфов не учат, что в таких случаях делать. Вот где пригодилась бы помощь Тиары, но друид была за многие километры от Аргона. И возможно, боролась с чем-то подобным.

***

Возвращение к жизни оказалось болезненным. Всё тело, от стоп до шеи заныло, то и дело пронзая резкой болью то в плечах, то в пояснице. Хуже всего было в животе. Казалось, кто-то запустил в самое нутро рыболовные крючки и теперь тянул, надеясь что-то выловить.

Эри открыла отяжелевшие веки и несколько раз моргнула. Смотреть тоже оказалось больно. С трудом сфокусировавшись, она поняла, что светлое пятно перед ней – это макушка склонившегося над ней Лаирэ. Он что-то делал руками.

Она разлепила пересохшие губы и попыталась что-то сказать, но голос изменил ей, и вместо слов получится лишь сдавленный хрип. Брат вскинул голову.

– Ты рано проснулась, – произнес он испуганно. – Придётся еще немного потерпеть.

Эри с трудом приподняла голову и теперь видела, что Лаирэ орудовал не рыболовными крючками, а иголкой с ниткой, методично зашивая рану.

– Постарайся расслабиться, – скомандовал он. – Дыши глубже.

Воздух в комнате был сухой и тяжелый, а, может, за столько времени на той стороне она и забыла, каково это – дышать.

Окровавленная иголка со звоном упала в металлическую миску, и Лаирэ взял в руки моток бинтов.

– Потуже, – попросила Эри. Теперь ей становилось легче.

Последнее, что она помнила, это чудовищной силы смерч, разрушавший всё вокруг.

– А где... – она облизнула губы. – Где Рикки?

– Отправился на рынок, – и виновато добавил: – Мы не ожидали, что ты так скоро проснешься.

«Я не ожидала, что вообще проснусь», – подумала Эри, но это было слишком длинное предложение, чтобы произносить вслух.

***

Дом Грэя превратился в проходной двор. Сначала сюда как-то вошёл Лаирэ с мертвой девушкой на руках. Потом откуда-то взялся Рикки Горностай, а незнакомая девушка оказалась живой. Ласка чувствовала себя беспомощной. От Тирка по-прежнему не было вестей, а спускаться в канализацию к остальным она боялась. Сегодня утром заходил Николас справиться о здоровье вождя и как бы между делом сказал, что люди покидают не только их убежище, но заодно и город. Ходят слухи, что хаарглейдцев сводят с ума не демоны, а проклятье города. Якобы под землей таилось некое зло и сейчас оно вырвалось.

Ласка старалась не отходить далеко от кровати Грэя и, когда Горностай предложил сходить за покупками, не решилась упустить шанс.

– На улице опасно, – предупредила она.

– Я буду осторожен, – ответил он, положив ладонь на золотую гарду своего меча.

Оставалось надеяться, что Рикки не сгинет, как остальные.

Солнце повисло низко над горизонтом, и в комнату Грэя проскальзывали розовые лучи. Её любимый и по совместительству вождь халда сегодня выглядел хуже, чем вчера. Стонал реже и тише, словно бы поддавался охватившей его болезни. С содроганием Ласка думала, что, возможно, и ей придётся сдаться.

В дверной косяк постучали, и когда она повернула усталую голову, у порога комнаты стоял Лаирэ с девушкой. Только слепой не заметил бы их сходство.

– Это моя сестра Эриал, – представил её полуэльф. – А это Ласка.

У его сестры было бледное, но симпатичное лицо, и яркие зеленые глаза. Опираясь на плечо брата, как на костыль, она похромала в комнату.

– Ваш друг одержим? – спросила она.

Ласка пожала плечами. Эриал приблизилась к кровати. То, что она увидела, так поразило её, что вместо плеча Лаирэ она схватилась за спинку кресла.

– Грэй....

– Вы знакомы? – удивилась Ласка.

– Грэй убил Корда, – ответила Эриал. Её лицо стало еще бледнее, и задышала она так часто, словно сама вот-вот упадет в обморок. Лаирэ на всякий случай подхватил её за локоть.

– Корд был учителем Грэя, – пояснила девушка на её молчаливый вопрос. – И мне как отец.

Стук входной двери прервал повисшее в комнате напряжение. Ласка подумала о Тирке, надеясь, что тот нашёл мага или целителя. Да и ей не помешал бы рядом кто-то из своих. Но это оказался Рикки с корзиной в руках.

– Город действительно пустой, – сообщил Горностай, снимая теплый плащ, позаимствованный из шкафа Грэя. – Но кое-что наскрести удалось.

Войдя в комнату, он остановился.

– Что происходит? – спросил он.

– Эри вернулась, – победно объявил Лаирэ.

Рикки посмотрел на девушку, на её брата и затем на неё.

– Всё в порядке?

Ласка заслонила собой лежащего Грэя. Эриал, наконец, оторвала от него взгляд и повернула голову к Горностаю.

– Дай мне свой меч, пожалуйста, – попросила она.

– Зачем? – не понял Лаирэ.

– Посмотри на него внимательнее. Видишь?

Полуэльф чуть склонил голову на бок.

– Теперь вижу, – сообщил он, не отрывая от Грэя взгляда.

– Я не дам ему навредить! – воскликнула Ласка.

– Нужно попробовать, – туманно проговорила Эриал.

– Рикки, нет! – она попыталась призвать на помощь хоть его, но парень послушно вытащил из ножен красивый меч с золотой рукояткой.

У Ласки не было оружия, и она знала, что в доме, кроме них, тоже никого нет. Никто не придет на помощь. Никто не защитит её любовь. Но она приготовилась биться до последней капли крови. Если их убьют – пусть убивают вместе.