Империя дракона

–Тебе недостаточно украшений? – я спросил это без упрека или сарказма. Мне, действительно, хотелось предложить ей что-то такое, получив что, она поймет, что привычку воровать можно оставить таким неимущим, как Винсент. Я взял канделябр, дохнул на свечи, чтобы они вспыхнули и поманил ее за собой.

–Пошли. Я хочу показать тебе кое-что.

Роза отнеслась к предложению недоверчиво, но в конце концов любопытство пересилило страх. Не стану же я заманивать ее в ловушку в собственном замке или увести подальше от единственного свидетеля, чтобы отчитать. Если мне надо было угрожать или ругаться, то я не стесняясь делал это в присутствии Винсента.

Я провел ее по винтовой лестнице в подвальный этаж, но не туда, где находилась моя лаборатория, а еще ниже, в самые недра земли. За изогнутой спиралью лестницей упирались в низкий потолок створчатые двери, украшенные резьбой и барельефами. Двери в неизвестность. Точно так же, как теперь Роза чувствовал себя я, когда барон Рауль вел меня в свои подземелья, к страшному кладу спрятанному в них. Двери перед которыми стояла Роза не были окованы цепями, но за ними в подземном колодце дремал змей – страж, охранявший сбережения своего хозяина.

–Входи! Не робей! – свободной рукой я схватил руку Розы и потянул ее в распахнувшиеся двери, мимо колодца под свод арочного прохода, за которым по мгле разливалось ослепительное сияния. Здесь, в подземелье, я хранил не только те сокровища, которые достались мне вместе с замком, но и то, что удалось собрать или накопить мне самому во время моих приключений. Кроме груды золотых монет и не оправленных, крупных драгоценных камней, тут было все, чем можно было привлечь любую женщину. Но мне не был нужен никто, ни знатные дамы, ни юные барышни, ни актрисы, ни куртизанки, ни королевы. Все женщины встречавшиеся на моем пути рано или поздно становились жертвами, так зачем же дарить им драгоценности, если рано или поздно они все равно очутятся на дне колодца.

–И это все твое? – Роза восхищенно разглядывала сундук с откинутой крышкой, где поблескивали различные ожерелья, но не решалась к чему-либо прикоснуться.

–Нет. Не мое. Это все твое, – поправил я. – Можешь смело взять любую вещь, которая тебя заинтересует.

За один день Роза не смогла бы перетащить к себе и сотой части этих сокровищ, но даже не будь я так богат, все чем я владел я бы предложил ей. Для меня сокровищница была всего лишь мертвым блеском слитков золота и россыпи драгоценных камней, всего того, что напоминало мне о прошлом. Существует поверье, что драконы копят сокровища лишь для того, чтобы в изменяющимся, населенном людьми мире сохранить воспоминание о прошедшей эре. Ведь драгоценные руды это то, что существовало на земле со времен первобытного мира. Древностью драгоценных камней определяется для дракона их ценность. Смотря на скопище опалов и алмазов я вспоминал казну моего отца, конечно, менее богатую, но не менее блестящую.

Подолгу я никогда не просиживал в своей сокровищницы, не предавался воспоминаниям часами и не спал на грудах рубинов. Мне было достаточно только бросить взгляд на стены, украшенные янтарем и бирюзой, на крупные карбункулы и сундуки с браслетами, ожерельями и жемчужными бусами – безделушками, которым я уже отчаялся найти применение, поскольку носить их пристало только девушке.

Мне бы хотелось посмотреть, как все эти серьги с подвесками, клипсы или кольца будут смотреться на Розе, как тяжелое ажурное ожерелье из бриллиантов, которое она рассматривала, снежным узором обовьет ей шею, плечи и закроет большую часть корсета. Все эти вещи, которые для людей были бесценны, я бы подарил ей, как простые игрушки, но, очевидно, в дань старым привычкам и скромности, которую ей пыталась привить Одиль, Роза выбрала одно простенькое сапфировое колье.

–Оказывается, мы не такие бедные, как я думала, – с восторгом заметила она, наблюдая за тем, как переливается в свете от канделябра ее находка. – Мама сказала, что если я останусь с тобой то умру либо голодной, либо насильственной смертью. Наверное, она не догадывалась, что ты богат.

–Я никогда ей об этом не говорил, – согласился я.

–К тому же, я ведь явилась к ней затем, чтобы потребовать медальон, вот она, наверное, и подумала, что мы живем довольно скромно, – шепотом призналась Роза и отрицательно покачала головой, когда я предложил ей примерить диадемы.

–Мне не удобно забирать столько всего сразу, я лучше зайду сюда еще раз, – предложила она. – Чтобы убедиться, что все это существует не во сне.

Она еще раз окинула взглядом ларцы с изумрудными и алмазными гарнитурами, коллекцию корон, любой из которых позавидовали бы земные монархи, золотую утварь, которая не поместилась на кухне и за ненадобностью была свалена в углу у входа. Я прикоснулся к витому малахитовому столбу, поддерживающему потолок и так же, как стены украшенному каменьями. Прикосновение было твердым и жестоким, будто своим жидким огнем я собирался обжечь холод окружающей тверди.

–Чего стоит все это по сравнению со счастьем видеть рядом живое создание, способное тебя полюбить? – спросил я, как будто, у самой природы, предписывающей дракону жить в одиночестве возле груды сокровищ, холодных и бесполезных. – В компании со всем этим я чувствовал себя одиноким, появилась ты и я понял, что кому-то нужен. Так, что все это по праву твое. Считай, что это вознаграждение за то, что ты вернула в одного погубленное сердце стремление к жизни, объяснила падшему ангелу, что он все еще способен летать. Не только летать, но и радоваться полету. Помни, в какой бы горящий город ты не попала, чтобы вынести тебя оттуда, мои крылья всегда выдержат нас двоих.

–Да, возможно, – Роза пожала мою руку, будто хотела скрепить какую-то клятву. – Но у меня крыльев нет, так, что я могу предложить тебе только сердце.

–Но это уже большее на что я мог рассчитывать, – рассмеялся я, вспомнив, что когда впервые увидел ее считал себя чуть ли не самым проклятым и злокозненным созданием, которое ни от кого не может ожидать к себе доброго отношения, а поэтому обязано губить всех подряд. Тогда я решил, просто спрятаться и предоставить Розе право выбрать лучшую жизнь чем со мной, но судьба рассудила иначе.

Роза все-таки решилась взять с собой еще пару вещиц, венчик с жемчужными подвесками и венок из бриллиантов. И то и другое очень ей шло.

–А я знаю, что князь был бы счастлив иметь хоть тысячную долю того, к чему ты относишься так пренебрежительно, – игриво заметила она, радостно прошуршав юбками по ступенькам лестницы.

–Мечта ростовщика, – отозвался я и про себя решил, что подметил очень точно. Ротберт привык со всеми и из-за всего судиться так, будто они были его должниками.

–Ростовщик? – Роза нахмурила бровки. – Я бы скорее назвала его скупщиком человеческих душ, как те, о которых пишут в сказках. Посмотри, все эти слуги-тени ведут себя так, будто продались ему всего лишь за обещание.

–Возможно, – я не мог не согласиться, что со стороны все выглядело именно так.

–Нам с Винсентом надо радоваться, что ты не перенял привычки своего наставника. Иначе, где мы сейчас бы жили в какой-нибудь конуре или в казематах, – Роза обогнала меня на лестнице и первая очутилась в холле. Света от канделябра, который я держал высоко над головой ей вполне хватило, чтобы не споткнуться на ступеньках.

–Так мы отправимся искать ущелье, чтобы отнести туда голову твоей бывшей зазнобы, – тоном избалованного ребенка осведомилась она.

–Роза, я разговаривал с этой женщиной всего два-три раза за жизнь и поверь впечатление от этих разговоров у меня сложилось крайне неприятное, – я поднес руку ко лбу, словно пытаясь удержать в голове разум, которого вот-вот лишусь. – Откуда ты вообще что-то можешь знать о моих планах?

–А эта женщина, вернее эта сильфида, она ведь сошла с ума после того, как ты ее прогнал. Верно?

–По-моему, она еще до встречи со мной была помешанной, твердила что-то о каких-то секретах, о короне, оставленной в безлюдном городе. Теперь эта корона моя, но счастье не в венце.

–Молись о том, чтобы твой наставник это понял, – пошутила Роза.

–Ты считаешь, что он был бы счастлив, заполучив мои жезл и скипетр?

–Ему ведь нужно от тебя что-то еще? – Роза нахмурилась, будто ей не нравилось высказывать такую страшную догадку вслух. – Он бы не ходил за тобой, как влюбленный, если бы хотел всего лишь отбить у тебя трон. Тогда бы это была война, а не игра, не разговоры, затянутые на всю ночь, как серенады, не хитрости, а открытый бой. Он не стремиться драться с тобой, а это может означать только одно. Ему не хочется во время битвы повредить что-то, что он хотел бы присвоить себе в целости.

Роза протянула руку и коснулась моей щеки.

–Ему нужна твоя внешность ангела. Вот почему ему страшно вступать в бой. Он боится поранить тебя или изуродовать. Воспользуйся этим. Давай нападем первыми. Ты же не станешь щадить такого подлеца только за то, что привык к его обществу во время заточения.

–Если честно, то это ты должна была бы пожалеть его. Ведь он в какой-то степени приходиться тебе родней.

–Судя по твоим рассказам за свою жизнь он менялся, как хамелеон. Если у него и остались близкие родственники то вряд ли даже они смогут признать в нем сородича. Он изменился так, что и они примут его за чужака.

–Роза, – я хотел объяснить ей то, чего не мог понять сам. – Я никогда не боялся его. Страха я никогда не перед кем не испытывал. Скорее я его ненавидел, но вначале уважал в нем величественного незнакомца. Лишь только он перестал быть незнакомцем, как вся аура величия тут же спала, при близком рассмотрении мне открылась вся его мелочность, злоба, алчность и вместо уважения я стал относиться к нему с насмешкой. Так бывает, когда смотришь на актеров. На расстояние оркестровой ямы они еще могут показаться привлекательными, но вблизи видишь только слой грима. Я имею в виду, конечно, не тебя, на сцене «Марионетты» в тот вечер ты была единственным и случайным исключением.

–Выходит ты церемонишься с ним только потому, что он частичка того времени, которое теперь кануло в небытие? – Роза направилась в свои апартаменты. Я, как тень, беззвучно и неотступно следовал за ней по покоям замка. Мне не хотелось оставаться без компании, лучше просто наблюдать за тем, как Роза прячет в ящик комода драгоценности, как изящно садиться в резное кресло-качалку перед камином. Мне нравилось молча следить за ее движениями, которые стали такими же легкими и невесомыми, как мои. Нравилось присутствовать рядом с ней, смотреть, как она записывает в тетрадь какие-то заклинания или стихи, но молчать и не мешать ей ничем, разве только помочь поднять перья или бумаги, если они упадут со стола. Так, наверное, только ангел-хранитель может наблюдать за своей подопечной, всегда быть рядом с ней, но оставаться безмолвным, любить ее, но не рассчитывать на ответные чувства. Так было с того самого мига, как я увидел ее впервые. Сама Роза знала, что некий крылатый дух охраняет и любит ее, но никто из ее близких об этой любви не догадывался.