Отделённые

Некоторые воспоминания вернулись снами или просто как-то вдруг. Но это лишь обрывки, и их слишком мало — собрать целое не получится. Всё, что мне известно о себе: я эльф, детство провела в Светлом Лесу. Но это можно сказать о любом моём сородиче. Ещё я знаю, как выглядит мой отец. И больше ничего.

В библиотечке никаких дневников так и не нашлось. Зато там, кроме книг, были записи на разные темы. О животных, но больше о растениях и их свойствах. Судя по ним, я всё же иллиген-целитель. И не только для людей. По крайней мере, как лечить волков я представляла. Этим и занималась всё это время.

Но почему целая тетрадка посвящена легендам и обычаям оборотней? И что это за черноволосый мужчина на рисунках, которых в библиотечке тоже много? Точно не эльф. Друг? Любовник? Муж? Мужчины у меня были. А вот детей не было. Никогда. Чувство тела не врёт — это может определить любая эльфийка. А я ещё и целитель. Как я им стала? Почему?

Почему я вообще оказалась в Чащах? И где этот Хозяин леса? Вот бы с ним пообщаться. Старейшина говорил, будто он как оборотень. Может быть и человеком, и волком. Но мар-даан-лаид давно не видели загадочного хранителя лесов. Последний раз он приходил к ним почти век назад, через какое-то время, после того как принёс меня.

Вопросов — океан, а ответов больше не становится. И не станет. Страшно, но...

— Я хочу идти в Светлый Лес, — сказала я Старейшине в один из вечеров.

Волк, казалось, погрустнел.

— Можем пойти когда угодно, только скажи.

— Тогда завтра утром.

На ночь я забралась в нору к семье Крепкие Когти. Тот дёрнул ушами, но ничего не сказал, а просто молча смотрел, как я, распихивая волчат, устраиваюсь между ним и Бесшумные Лапки.

Мне приснилось огромное высокое дерево со светлой, почти белой корой. Листья на нём настолько большие, что один из них может полностью закрыть моё лицо.

Я смотрю на дерево, разглядывая удивительно яркие синие цветы, которые мелькают среди зелени. Мне хочется сорвать цветок, и тонкая струйка воды тянется вверх. Но мои руки накрывают большие тёплые ладони, струйка падает на траву и рассыпается сверкающими капельками.

— Милая, что ты хочешь сделать?

Это папа. Он сзади, и я не вижу его лица. Только слышу голос и чувствую тепло его тела и рук.

— Хочу цветок.

— Зачем же рвать? — Его мягкий голос окутывает всё моё сознание. — Ведь можно попросить.

Большая ладонь отца касается белой коры, и к моим ногам падает синий цветок. Я поднимаю его, вдыхаю аромат и поворачиваюсь, чтобы улыбнуться отцу, но он уже идёт в дом. По спине и плечам в светло-синей свободной мантии рассыпаются длинные иссиня-чёрные волосы.

— Не хочешь поставить цветок в воду? — говорит отец, останавливается и поворачивается ко мне.

Я бегу к нему, но спотыкаюсь, падаю и... Просыпаюсь.

Никакого дерева, никакого дома. Вокруг меня сырая земляная нора и тёплые пушистые волки.

Почему-то вдруг потекли слёзы.