Отделённые

— А о завоевании Леса что думаешь?

— Да как его завоевать-то, милорд? Ни Алинас, ни Периам не смогли. — Эамонд помолчал немного. — И не дело это, милорд. Королевство не выдержит такой встряски. Слишком большой кусок, чтобы его проглотить. И если по чести, — добавил старик уже совсем тихо, — то подлое это дело. Злое. Зариться на чужое — низко.

Словам Эамонда рыцарь лишь порадовался: у его наместника и голова на месте, и совесть ещё на плаву. Но вот надеяться, будто у других благородных господ с этим всё в порядке, — не стоило. Тем более с учётом уже известного.

«Надо бы наведаться в особняк Эльвейг...» — подумал рыцарь, глядя, как Эамонд подвигает к нему план южной части города.

Наместник уже перешёл к обсуждению других вопросов, и на время пришлось забыть о проблемах Светлого Леса.

***

Вечером, уже после ужина, пришёл Виркнуд, не запинаясь о Ярла Мурмярла лишь благодаря волчьей сноровке. Вопреки обыкновению, Эйсгейр принял его в своей любимой комнате, где висел портрет Эльвейг.

— Пока всё тихо, милорд, — отчитался Виркнуд. — Шелан и Дайен сидят в своих замках.

Рыцарь предложил главному разведчику вина. Если всё тихо, почему бы не расслабиться немного? Мурмярл потребовал показать, что там налили его любимому оборотню, но не дали ему, и недовольно отпрянул, когда Виркнуд сунул чашу ему под нос.

— Гилрау — в Бергнесе, — продолжил разведчик, глотнув золотистого вина.

Эйсгейр вдруг подумал, что в последний месяц Ротьоф — он отвечал за быстрые перемещения эйсстурмских разведчиков — работает особенно много.

«Надо дать ему в помощь кого-нибудь», — решил Эйсгейр.

Ротьоф стал рыцарем третьего ранга не очень давно и в полную силу ещё не вошёл. Но перемещения стихией был способен, ещё будучи только в четвёртом. Месяца три назад Ротьоф проснулся и понял — сил прибавилось. Но когда именно и как это произошло, он и сам не знал.

Да и никто не знал. Ни почему и как рыцари переходят с ранга на ранг, ни каким образом обычные стихийники становятся рыцарями. Почему они — люди, способные превращать собственное тело в воду, огонь или другую стихию, — вообще рождаются. Почему рыцари могут общаться мыслями, а обычные стихийники — нет? Как генасы перерождаются в стихийников? Почему стихийники рождаются только среди людей? Ответ на море подобных вопросов всегда был один: воля Покровителей.

Называть рыцарей рыцарями и обозначать их ранги придумали, конечно, люди. Эйсгейр подозревал, что его первый ранг, возможно, не первый, и можно стать ещё сильнее. Хотя куда уже сильнее... Да и зачем? Он и так от своей силы сунуться никуда не может, чтобы об этом тут же не узнали. Одни неудобства. Потому и приходится почти всегда быть отдельно. Ну ладно, не всегда. Но гораздо чаще, чем того хотелось бы...

Виркнуд позволил Ярлу Мурмярлу запрыгнуть ему на колени. Стало казаться, будто разведчик утонул в белом облаке.

— Да, милорд, — проговорило облако, — может, вы это уже знаете, но в Эйсстурм заявился Малкир Ортхирский Мясник.

— Вот как? — нахмурился Эйсгейр и, вздохнув, сказал: — Этот-то мерзавец что у нас тут забыл?

— Один из разведчиков случайно заметил его на пропускном пункте, а потом другой парень видел в Гильдии торговцев не далее как шестнадцатого дня этого месяца.

— Значит, как минимум два дня уже здесь. Ясно. К нему, надеюсь, приставили людей? Не хватало и нам «Звёздной поляны», или того хуже, Ортхирской резни.

— Конечно, милорд.

Малкир иногда бывал в Эйсстурме. А если появляется он — жди беды. К счастью, в Северных землях пока случилось всего одно громкое происшествие, за которым, как все были уверены, стоял этот негодяй.

Три года назад Ортхирский Мясник и его банда вырезали чуть ли не половину поместья к югу от Эйсстурма. Среди жертв оказалось даже несколько женщин. И при этом — ни одного очевидца. Доказать причастность Малкира не смогли.

А вот в других местах, особенно на побережье и в южных провинциях, таких событий происходило гораздо больше. Стоило приехать этому торговцу, как через месяц-другой обнаруживались пропавшие и убитые. В основном такие же, как сам Малкир — так он устранял соперников и врагов. Жалеть о тех людях, конечно, незачем — сплошь контрабандисты, грабители, работорговцы, нечестные на руку купцы, но тем не менее...

Эйсгейр думал, после «Звёздной поляны» Малкира хотя бы упрячут в тюрьму — одной из жертв оказался родственник королевской семьи! Не слишком близкий, но всё же. С чего вдруг тот оказался среди людей, одна половина которых была работорговцами, а вторая — контрабандистами, интересный, конечно, вопрос... В любом случае просто так оставить это не могли. Старый король приказал доставить Малкира к себе, и тот — удивительно! — явился. О чём его там допрашивали или что сказал ему король — никто не знал. Но бандита-торговца отпустили. Эйсгейр всегда удивлялся, как с таким хвостом подозрений и не только этому прохиндею удаётся оставаться живым и на свободе.

Обычно Малкир приезжал в Эйсстурм ближе к осени, а не весной. Почему же сейчас изменил своим привычкам?

— Пусть ребята будут поосторожнее. Хотя они и так знают, да? — сказал Эйсгейр, а сам вдруг подумал, что для одного месяца странностей до странного много.

А чего ещё они не заметили?