Маша без медведя-2

14. ГДЕ БЫ ТАКОЕ, ЧТОБЫ С ЧУВСТВОМ

В ПОИСКАХ

Буквально через минуту показался мост через нашу реку, от которой мы с Марусей столько раз подпитывались. Я приготовилась к привычному уже энергетическому шквалу... однако, его не последовало. Нет, неправильно рассказываю. Шквал был. Он буквально ревел вокруг, однако меня не захлёстывало, не сшибало с ног и искры не грозили сыпаться с волос.

Я же забыла, что моё ожерелье снова со мной! Риталид справлялся на отлично, впитывая потоки маны как бесконечная губка. Это было, словно оказаться в центре глаза бури – со всех сторон бушует стихия, а ваши волосы слегка шевелит слабый ветерок. Я в напряжении прислушивалась к ощущениям всё время движения по мосту, но никаких перепадов и всплесков не отметила.

Между прочим, на таком энергетическом потоке я вполне могла бы попробовать левитировать всю дорогу, но покататься на трамвае для меня до сих пор было в диковинку, и отказать себе в таком удовольствии я не могла. Да и не хотела.

Разглядывая город в окно, я преодолела почти всё расстояние до центра. Может, пора выходить?

Я толком не знала, куда мне нужно ехать. Тот магазин, что попался мне на глаза в большом торговом центре и всплывал из детских воспоминаний, явно не подходил – слишком много посетителей, слишком много персонала и очень уж всё... на поток, вот как. Там было производство. А мне нужно было, чтоб индивидуально, с душой. Искусство. Или хотя бы ремесло. И по возможности тихо, чтобы минимизировать магические следы моего там пребывания. Есть тут вообще такое?

Почти во всех зданиях на первых этажах пестрели вывески. Много всяческих кондитерских, ресторанчиков и кафе, книжные лавочки, магазинчики цветочные, шляпные, часовые, обувные... одним словом всё что угодно, кроме ювелирного.

От центрального проспекта отходили боковые улочки, и что находится там, рассмотреть я решительно не успевала. Ладно, будем ориентироваться на месте.

На ближайшей остановке я выскочила из трамвая и пошла сквозь метель, выискивая подходящий объект для получения сведений. О! На пересечении двух улиц стоял дом с сильно скруглённым и сплошь застеклённым углом, в самом центре этого закругления обнаружился вход с обширным дугообразным крыльцом, а выше – до крайности презентабельная надпись, от которой прямо веяло: здесь дорого.

«ресторан ПАНОРАМА»

Вот сюда я и зайду.

Швейцар не удивился раскрывшейся перед ним пустотой двери – он этого просто не заметил, на пару секунд потеряв к происходящему интерес.

К моему сожалению, ресторанный зал был почти пуст. У окна сидел один единственный мужчина, не очень молодой, седоватый, в костюме, который также, как и вывеска этого заведения, кричал: тут водятся большие деньги! Мужчина допивал свой кофе, пролистывая газету. Я остановилась рядом, не выходя из своей тени, и подумала, что массивный перстень на безымянном пальце правой руки внушает некоторую надежду.

Ну что, сыграем во внутренний голос?

– Всё обесценивается, выходит в тираж. Посмотреть на современные ювелирные салоны – всё измельчало, вкуса нет, – дядька отстранил газету и уставился в окно, кивая «своим мыслям». – То ли дело раньше! Взять хотя бы перстень. Кто ж его делал?

– Да Скворцов и делал! – негромко воскликнул дядька. – Только ещё папенька его, а, может, и сам Акинфий Никанорович, царствие им небесное...

– А кто ж сейчас предприятием управляет?

– Кому уж управлять-то! Евстафий Ильич сам и управляет. Теперь уж ему только посочувствовать.

– А адрес его?.. – я вытащила из кармана блокнотик, невольно радуясь. Если уж господину ювелиру по какой-то причине требуется сочувствие, это даёт мне куда больше шансов договориться, не прибегая к экстремальным мерам воздействия.

СКВОРЦОВ

Я вышла из ресторана и направилась по указанному адресу. «Ювелирный дом Скворцова» находился примерно в квартале от этого места, чуть в стороне от современных проспектов – в богатых кварталах старой застройки. Вычурный кирпичный фасад смотрел на проезжую часть лаконичной дорогой вывеской в золотых тонах.

Я вошла в небольшой остеклённый тамбур и сняла «тень» настолько, чтобы человек осознавал, что я есть, но не смог вспомнить ни одежды, ни причёски, ни уверенно сказать: мужчина перед ним стоял или женщина. Дёрнула внутреннюю дверь. Брякнул колокольчик. Сидевший за прилавком молодой парень в элегантном костюме вскочил:

– Добрый день! Чего желаете?

– Позовите мне, милейший, Евстафия Ильича. Прошу, поживее.

Парень исчез за портьерой, а я неторопливо осмотрелась. Да, здесь должны суметь мне помочь. Здесь чувствовалась традиция. Долгая, на несколько столетий. И здесь всё было настоящее. Массивные дубовые витрины, украшенные резьбой и инкрустацией. Настоящий шёлковый бархат, на подложках которого, в тщательно выставленном свете светильничков, мерцали природного происхождения (а не, Боже упаси, искусственно созданные!) камни. И у руля здесь должны стоять такие акулы...

Я призвала на помощь весь опыт Баграровской дипломатии, который мне довелось наблюдать.

– Зачем вы пришли? – бархатная портьера всколыхнулась, выпуская к прилавку очень сутулого старика с колючим взглядом. – Вы ведь уже отказали мне. Очевидно, что мы не сможем договориться.

Вот это неожиданно! Он с чем-то обращался к местным магам? И ему отказали. Почему?

– Я понятия не имею, с кем и о чём вы пытались договориться. Не знаю, нужно ли мне это знать, но, возможно, мы сможем заключить иную сделку. Взаимовыгодную. Если это не будет противоречить... моим жизненным убеждениям.

– Не морочьте мне голову! – старик сердито оперся о прилавок, и я поняла, что он не просто сутулый. Горбун. – Я всё равно вижу эти ваши штучки! Уходите по хорошему. Вам в прошлый раз не удалось стереть мне память – и в этот не удастся!

Под «штучками» он имеет в виду, вероятно, маскировку? А читает явно не сам. Не маг, сто процентов – ни одного всплеска интереса в мою сторону. Чем читает?

– Кто же вам так досадил? – вслух подивилась я и сняла «тень». – Ваши слова меня тревожат. Если честно, я изрядно подставила вас и сама подставилась, придя сюда. Но кто же знал...

– Гимназистка? – спросил он удивлённо.

– Так бывает. Мария, – представилась я. – Можем мы уйти отсюда? Если за вашим домом следят, то я сняла тень слишком рано, и они могли увидеть меня во входном тамбуре. А я не хочу, чтобы кто-то из... подобных мне меня увидел.

– А вы не врёте, – сказал он подозрительно.

– А должна?

Вместо ответа старый ювелир прошёл в боковую комнату. Сквозь открытую дверь было видно, как он что-то пристально разглядывает в окно. Не знаю уж, что он там увидел, но вернувшись, качнул головой:

– Идёмте. Валера, присмотри тут.

СДЕЛКА

Давешний парень в костюме вышагнул из-за портьеры и занял своё место. Часть прилавка оказалась откидывающейся, деревянная панель под ней распахнулась, открыв небольшой проход. Я последовала за хозяином во внутреннее помещение, через целую вереницу комнат, пока мы не оказались в небольшой гостиной, уставленной тяжёлой мебелью. Поведя рукой в сторону одного из кресел, хозяин развернулся, уперевшись руками в оголовник другого:

– Присаживайтесь. Чаю?

Я присела (не вижу смысла колом стоять):

– Если только ради приличия.

– Не замёрзли с дороги?

– Не вижу в этом необходимости.

Он хмыкнул.

– Вы и впрямь на них не похожи.

– Да на кого «на них»?

Евстафий Ильич сгорбился ещё сильнее и начал расхаживать по кабинету из угла в угол.

– Некоторое время назад я имел неосторожность проболтаться... – он стрельнул на меня глазом.

Я решила чуть ускорить вступление:

– Смею предположить, что у вас есть некий небольшой предмет, обладающий набором магических свойств. Потом к вам явились эти господа и начали просить указанный предмет – это же понятно, но того, что вы просили взамен, они обеспечить не смогли. Я прямо затрудняюсь представить, что же вы такое у них попросили. И ещё, дорогой Евстафий Ильич, мне совсем не эта штука нужна, пусть даже она такая замечательная. Вместе с тем, у вас точно есть то, что нужно мне – или вы сможете это сделать по нужным мне размерам. Я, собственно, поэтому искала ювелира. Так что вы скажите мне, какая у вас проблема, а я уже буду думать, смогу я выставить свою помощь в качестве предмета обмена или нет.

Хозяин смотрел на меня, приподняв аккуратно подстриженные седые брови.

– Однако... Но вы же не могли не знать...

– Могла. Я имя-то ваше узнала не больше часа назад.

Повисла небольшая пауза.

– Мой сын... Он одержим.

– О, Господи! – вот тут меня как будто палкой в лоб ударили.

Это реально страшно. Однажды я видела, как порождение ада – не уничтожили, нет! – всего лишь загнали обратно в его... естественную среду. Восемь магов уровня Баграра нужно. И то положение шаткое.

Я, правда, читала, что отдельным святым людям в этом мире подобное удавалось. На мой взгляд, это были проводники Божественной энергии такой силы, что мне и представить трудно было.

– Я понял, – хозяин сел в кресло и сжался, словно внутри у него был болезненный пульсирующий комок.

– Погодите. Не бывает, чтоб всё было потеряно. Одна я, понятное дело, не справлюсь. Но если подготовить артефактов, чтоб с запасом, и найти способного священника...

Да, я понимала, что очень сложно найти опытного священника с энергоёмкостью мага-инквизитора. Но не невозможно же!!! Опять же, если рядом будет святыня... При деньгах этого дядьки должно быть возможным устроить перемещение.

– А где вы его содержите?

– Кого?

– Да сына же!

Хозяин горько кивнул на дверь:

– В соседней комнате...

Я выпрямилась:

– Не может быть.

Мы уставились друг на друга.

– Да я вам говорю – не может быть! – я запальчиво вскочила. – Вы не представляете! Если один раз увидишь – никогда не забудешь! Не даром везде пишут про запах серы. Это не вполне точная аналогия, но очень близко. И не вполне запах. Оно... это ощущение, – я поймала себя на том, что неопределённо жестикулирую, не в силах словами описать свои переживания, и постаралась успокоиться, – вы не смогли бы его удержать внутри или скрыть, даже если бы все стены иконами обложили!

– Но... я приглашал епископа! И даже монахов из пустыни!

– А я вам говорю, они ошиблись! Да, возможно, он одержим духом. Но это не демон!

– А... а кто? – растерялся Евстафий Ильич.

– Не знаю. Пойдёмте посмотрим?

Парень представлял собой жалкое зрелище. Крайнее истощение, вот как я это назвала бы. В какой-то непонятной бесформенной рубахе до колен. И какой-то неправильный фон в комнате висел, хотя со стен, со всех сторон на нас смотрело множество икон.

– А в цепях он?..

– Потому что на людей бросается.

В глазах у парня стояла боль. А ещё там, как будто на дне сознания, таилось что-то, наблюдающее за нами...

– И где ж ты такую гадость подобрал? – с отвращением пробормотала я.

Цепи глухо брякнули.

– В Африке, – горько ответил Евстафий Ильич.