Маша без медведя-2

15. ПРОЦЕДУРА ИЗБАВЛЕНИЯ

ЛИШНИЙ ДУХ

Валера в элегантном костюме забежал в оббитую поролоном комнату, кинулся к ближнему баку со святой водой, зачерпнул полные вёдра, обливая ноги – и немедленно вылил их на прикованного Сергея. Мы бросились следом. Секундная заминка дала мне возможность наложить на тело обездвижение, но очевидно было, что надолго этого не хватит.

– Скорее, скорее!

Евстафий Ильич отстегнул цепи и с неожиданной для пожилого человека силой подхватил сына под мышки. Помощнику достались ноги. Они доволокли его до ванны (старинной бронзовой ванны на ножках в виде львиных лап) и кинули в воду, так что на поверхности осталось только лицо. Я едва успела всунуть Сергею в рот камень с просверленной дырочкой и застегнуть оправу на затылке. Рукава мгновенно намокли до плеч, но сейчас было не до этого.

– Воду, воду!

Евстафий Ильич уже втиснул сыну в угол рта носик воронки, а Валера щедро лил ему на голову святую воду. Со стороны выглядело так, словно мы решили окончательно закрыть вопрос и утопить несчастного парня. Его тело немедленно выгнулось дугой. Оправа начала съезжать, я перехватила её сильнее. Риталидовые шипы впились Сергею в щёки и мне в ладони. Колдун бился внутри, пытаясь найти другой выход, кроме оставленного мной. Ловушку почуял! Удары изнутри сделались такими сильными, что выстроенная мной блокада начала давать трещины.

Не хватает, не хватает энергии!

Я отчаянно запела:

– Окра-асился ме-есяц багря-а-анцем,

Где волны бушу-уют у ска-а-ал!.. –

Настроенные вороночки-сборщики маны вздрогнули и подросли. Вливающийся ручеёк энергии пошёл плотнее.

Всё на усиление, по максимуму!!! –

вдох –

ПО-О-Е-Е-ЕДЕМ КРАСО-О-ОТКА КАТА-А-А-А-АТЬСЯ –

ДАВНО Я ТЕБЯ-А-А ПОДЖИДА-А-АЛ!

Мужики завыли все трое (и где-то на внутреннем плане – четвёртый, совсем нечеловечьи), зазвенели лопнувшие стёкла, но в ожерелье по отлаженным каналам хлынул сносящий всё поток маны!

Сергей вдруг обмяк и откинулся назад, гулко стукнувшись затылком о край ванны. Камень выпал у него изо рта и повис на измочаленном ремешке. По серой поверхности растекались чёрные разводы.

Ноги у меня тряслись, я упала на колени, цепляясь за бронзовые борта. Цепляться получалось плохо, потому что руки тоже тряслись.

– Жив? – голос звучал отвратительно хрипло, и я откашлялась. – Сергей, жив? Я ж вижу.

– Господи, – прошептал он, – как хорошо быть в своей голове одному...

Дальше всё было очень сумбурно.

Я так устала, что легла прямо там, свернувшись клубочком у бронзовых львиных ножек. Хозяин с помощником суетились, помогая Сергею выбраться из ванны. Вокруг плескала святая вода, и от этого было хорошо...

– Барышня, не сочтите за грубость... – чьи-то руки подняли меня и понесли, усадили в давешнее кресло.

Последнее, что я помню – это собственное бормотание:

– Простите, мне надо поспать...

ГДЕ-ТО

– Иван Семёныч, соседи передают: в доме Скворцова какая-то возня началась. Явился неопознанный посетитель, потом священника возили, сейчас окна бьют, песни горланят. Мощный всплеск магического фона. Спрашивают, не сможем ли мы пару человек в усиление выделить.

– А у нас по объектам что?

– Тишина полная. Рокотова в библиотеке сидит, учится, Мухина вообще со слабостью в изоляторе лежит.

– М-гм... Федя пусть с прибором остаётся. А вы с Мариам – туда. Посмотрите, что за... неопознанный посетитель.

ЧТО ДАЛЬШЕ?

Проснулась я от того, что затекла шея. Всё же неудобно в кресле спать, хотя кто-то заботливый подсунул мне пару подушек и прикрыл мягким клетчатым пледом.

– М-м-ф-ф-ф... сколько времени?

– Около трёх часов пополудни, – ответил голос Евстафия Ильича.

– Кошмар... дайте попить...

– Рядом с вами на столике стакан.

Я пила грушевый морс, и тут мне пришла в голову следующая ужасная мысль!

– День-то хоть тот же?!

– Конечно, – послышались негромкие шаги, и хозяин оказался в моём поле зрения. – Барышня, я должен выразить вам мою бесконечную благодарность...

И тут я с ужасом подумала, что они могли просто выкинуть тот кругляш с дыркой, и вскочила:

– Камень?! Камень где???

Евстафий Ильич сурово кивнул:

– Пройдёмте.

В соседней комнате было изрядно свежо – насколько я помню, стёкла-таки лопнули, и теперь окна оставались закрыты лишь портьерами.

– Вы можете уже вызвать стекольщика.

– Я не хотел до вашего пробуждения, чтобы ничего... не испортить, вы понимаете?

– Очень правильное решение.

Ещё бы! Столько усилий, страданий, переживаний. Судя по тому, что я увидела, дух мучил парня не меньше пяти месяцев. Отчаяние. Надежда. Вроде бы избавление – и страх всё испортить неосторожным действием. Да, понимаю вполне.

Камень лежал в стакане, вместе с кожаным шнурком. Залитый водой.

– Святая вода?

– Да.

Во втором стакане, свёрнутая клубочком и также залитая водой, лежала моя оправа. Я подняла руку и почувствовала неясный, но неприятный фон.

– Евстафий Ильич, у вас же ещё святая вода осталась?

– Да. Насчёт той, что в ванне, я не уверен, но ещё один полный бак и половина другого. Вон они.

– М-гм.

Я взяла стакан, тихонько напевая под нос «Отче наш», воду вылила в ванну, а оправу опрокинула в ополовиненный бак. Подумала, и опустила туда же стакан. И руки по локоть. Прислушалась. Носить на шее ожерелье с отголосками эманаций африканского колдуна мне совсем не улыбалось. Спела ещё «Богородице» и «Царю Небесный».

– Евстафий Ильич, есть у вас Евангелие?

– Конечно!

– Несите.

– Да вот же, – он снял с полочки небольшой томик.

– Открывайте в любом месте и читайте вслух. Просто подряд.

Минут через двадцать звучание металла сделалось таким же чистым, как прежде. Я дождалась конца эпизода:

– Евстафий Ильич!

– Да?

– Наберите в ковшик воды из другого бака, пожалуйста.

– Так.

– Лейте мне прямо на голову. Лейте-лейте, не бойтесь!

Я умылась и начисто ополоснула ожерелье и стакан.

– Минуту, полотенце...

– Да не надо, сейчас высохнет. Возьмите вот стаканчик, им вполне можно пользоваться.

От моих волос и одежды потихоньку пошёл парок – должна же от магии быть и бытовая польза, в конце концов. Однако, какая слабость, аж ноги подкашиваются!

– Поразительно, – честно сказал ювелир. – Я не думал, что люди вашей... м-м-м... специальности – верующие.

Я усмехнулась.

– Правильные маги не могут не видеть источник силы.

– А неправильные?

– А неправильные, наверное, тоже видят. Но стараются вывернуть его в иную сторону. Потому они и неправильные.

– Поразительно, – повторил он.

– Вы погодите поражаться, давайте дело закончим. Использованную воду нужно слить. Ванную и початый бак чистой святой водой омыть, не менее чем дважды. И тоже слить. А вот камень трогать категорически не советую. Подозреваю, что он – колдун – вполне может выскочить и прилипнуть к кому-то ещё.

– И что же делать?

– Я думаю. И вы думайте тоже. Каким способом можно уничтожить камень, окончательно и бесповоротно?

– Измельчить? Истереть в крошку.

– Вариант. Но есть опасения. Уж больно злой он был, да и за жизнь привык цепляться. Сколько, интересно, он тел успел сменить, что про него местные легенды появились?

Евстафий Ильич зябко поёжился.

– А если эта пыль начнёт... я не знаю... каким-то образом причинять зло? – вслух рассуждала я. – А если, не дай Бог, в лёгкие кому-то попадёт и оттуда опять поползёт?

Что будет, если колдун захватит не одного человека, а нескольких, я думать вообще не хотела. И чтобы это ходило со мной по одному городу и вообще по одной земле, я тоже не хотела, категорически.

– Расплавить? – предложил хозяин.

– Это ж какие температуры нужны!

– Допустим, в специальную печь кинуть? Я мог бы договориться.

– А если он повредит печь? Устроит напоследок промышленную катастрофу? С человеческими жертвами?

– Вулкан, – сказал голос у нас из-за спины.

В ТАКОЙ СИТУАЦИИ ПРИХОДИТЬ В СЕБЯ НУЖНО БЫСТРО

Мы синхронно обернулись. У двери, ведущей во внутренние помещения дома, стоял Сергей. Выглядел он куда лучше, чем в мой первый визит в эту комнату, однозначно. Но далеко не идеально.

– Серёжа! Зачем ты поднялся?! – подскочил Евстафий Ильич.

– Да невозможно же лежать, папа. Ну, похож на скелет. Но лёжа в постели мышц не восстановишь.

Он и впрямь был похож на скелет, дорогой костюм болтался на нём, как на вешалке. Зато он явно как следует отмылся и привёл в порядок голову (я имею в виду чисто внешне – причесался, усы, бороду подправил). Однако, вокруг глаз лежали тёмные тени – сразу такое не проходит.

Сергей прошёлся мимо нас, с деланной беспечностью сунул руки в карманы, развернулся к столу...

– Не подходи! – я воскликнула, и одновременно, заставив вздрогнуть обоих мужчин, камень в стакане дёрнулся и стукнулся о стенку. – Не приближайся к нему категорически!

Сергей страшно побледнел и отступил назад.

– Он настроен на тебя, он тебя чувствует. И он хочет вернуться.

– Господи, помилуй! – размашисто перекрестился старший ювелир. – Уйдём отсюда?

– Нет, – я чувствовала, что там, за стеклом стакана, эта чёрная душа издевательски смеётся над нами. – Нельзя отсюда выходить. Тогда он притянет любого ближайшего человека, и всё опять по кругу... Так. Евстафий Ильич, обратно открывайте книгу! Вы читаете евангелие, не встаёте с кресла и никому не позволяете входить в комнату.

– Читаю вслух?

– Вслух. Сергей, мы с вами берём Валеру и едем к реке.

– К реке? – хором удивились оба.

– Да. Я всё объясню, когда мы завершим это дело. Боже милостивый, кто бы мог подумать, что я ввяжусь в такое...

Автомобиль младшего Скворцова явно был выпендрёжным. Вытянутый, хищный, тёмно-синего мерцающего цвета с металлическим отливом. Валера (на все руки мастер) сидел за рулём, невозмутимо поджидая пассажиров. Выходили из особняка мы, понятное дело, через парадный вход для жильцов, но под тенью.

– А что, пальто нам не нужно? – притормозил Сергей.

– Не нужно, не нужно! Время!

Мы сели в машину, и я мгновенно распространила прикрывающую нас тень и на неё тоже.

– Валера, теперь очень внимательно. Имейте в виду, что нас никто не видит. Совсем.

Он обернулся и посмотрел на меня совершенно круглыми глазами:

– Вы серьёзно?

– Абсолютно. Для прочих участников движения нас нет. Постарайтесь довезти нас живыми. Берег реки, любая площадка или карман, желательно побезлюднее.

– Понял.

– Мы в вас верим.

К нашему всеобщему счастью, движение в этих ленивых богатых кварталах было таким же ленивым. Да и погода сегодня не располагала. К реке мы подъехали в районе большой (очень большой), но практически пустой стоянки – дураков, желающих насладиться промозглым речным воздухом в сочетании с метелью, кроме нас не нашлось. К воде спускались ступени, украшенные внизу лежащими на постаментах львами. Спусков было много – шире или уже, рассчитанных на разные компании. Очень удобно.