Так и будет?

Глава 3. Таковы правила

Сам же Пьер, не был законченным отшельником, отказавшимся (или планирующим это сделать) от материальных благ. Он осознавал необходимость участия денег в его жизни. Он любил вкусную еду, ухоженный теплый дом, удобный автомобиль, но он не считал это смыслом существования — скорее средством более удобного, безопасного, а оттого и более продолжительного существования.

Пьер был хорошо образован в одном из лучших экономических ВУЗов города, отлично разбирался в экономике, финансах и политике. Во время существования Пьера, Савы и остального населения Земли вообще было сложно как-то устроиться в жизни без крепких знаний в экономике. Даже на должностях, на которых эти знания ни к чему, требовались экономические двухмесячные курсы для понимания основ материального потока. Мир был полностью погружен в развитие, обогащение и рыночные отношения по всему земному шару. И Пьер осознавал это и принимал эти правила игры. Но он не считал Деньги божеством или религией. Он вообще не принадлежал ни к какой общепринятой конфессии, хотя изучил вопрос вероисповедания досконально, прочитав большинство религиозных трудов. Стоит ли говорить, что центральной мировой конфессией стал Монетаризм?

И во всех трудах он искал тот самый месседж об изначальной идее существования человечества.

Рано или поздно место на Земле банально закончится, и станет негде ставить и использовать новые заводы-пароходы, а люди будут переходить и переносить с собой блага в облачные хранилища — в виртуальную реальность. Они будут существовать в них, накапливая бесконечные товары, которыми по назначению воспользоваться нельзя. Можно будет только их созерцать, как результат жизнедеятельности каждого члена экономической цепочки. От созерцания люди будут впадать в нирвану и пребывать в ней вечность — это единственная теория, родившаяся в голове Пьера, хоть немного отвечающая на его вопрос о необходимости накопления материального.

Прочитав большое количество религиозных писаний, Пьер так и не остановился на одной определенной религии. Были несколько, которые ему импонировали, но не более того. Единственное, во что он точно не поверит — это в Деньги, потому что за Деньгами не было никакого верного пути, ведущего к конечной ясной цели и никакой всеобщей правды, ведь она может меняться в зависимости от субъективных представлений владельца какой-либо крупной их части, а представлений большинства богатеев о жизни Пьер не разделял — они казались ему наживными, обычными, наивными, без какого-либо сакрального смысла бытия.

***

— В бар или по домам? Угощаю! — окрикнул Савелий.

— Ну… В принципе, можно в бар. — ответил Пьер.

— Что задумчивый? Опять Сиддхартху своего читал весь день?

— Да… Звонки не шли сегодня.

— А «в холодную» поработать?

— Да что-то настрой не тот сегодня.

Савелий не понимал философского отношения Пьера к жизни, он даже считал его временами жутко ленивым, но говорить ему об этом не собирался. Во-первых, чтобы ни в коем случае не обидеть его, а во-вторых, понимал, что ленивые люди ВУЗов не оканчивают и книг не читают. Оттого часто его доставал лекциями о пользе и величии Денег, потому что Пьер со своей нескончаемой энергией познания, направив ее в нужное русло, быстро достигнет нирваны созерцания материальных благ, а заодно и его за собой обогатит чуть больше.

Разумеется, понятиями «нирвана» и «созерцание» Сава не оперировал, в его разговорах была другая терминология, к которым относились «дистрибуция», «рецессия» и, например, «овердрафт».

Их общение было похоже на диалог людей, говорящих на разных языках, выучивших язык своего собеседника.

— Ты главное не расстраивайся, что клиент сегодня не шел, пятница все-таки. Не до этого всем, да и зарплата в понедельник только. Народ ждет хлеба! — пытался подбодрить Сава.

— Да я и не расстроен ни капли, свой клиент всегда придет сам. — спокойно ответил Пьер.

Пьер и Сава сидели за дубовым лакированным столом, перекусывали чем-то очень вкусным и соленым, вдыхали ароматы барной кухни и наслаждались концом рабочей недели. Сава время от времени любил отдыхать и пользоваться возможностью вкусно провести вечер. Пьеру это тоже было не чуждо совершенно — он без раздражения относился к шуму в барах и кафе, потому что это был шум, сливающийся в один поток, как в метро. Люди создавали единое облако, единую идею нахождения в одном месте в одно время. А самое главное — в этом облаке никто не претендовал на твое внимание броскими выражениями, кричащими лозунгами и претензиями. Все было аккуратно и однородно — никакого хаоса в сознании.

Вечером Пьер зашел в свою ослепительно белую квартиру, будто обтянутую белым глянцем. Несколько устало взял томик своего чтива и закурил, даже не открыв форточку. Прочитав несколько страниц очередного философского учения, затушил прогоревшую до фильтра сигарету и погрузился в крепкий сон.