Зови меня Волком

118

Конь уже выбился из сил, шаги его становились тяжелее, а из-под седла вылетали мелкие хлопья пены. Волк гнал во весь опор, пока не увидал, наконец, ворота Граты.

— Благодарю, приятель, — он склонился к голове коня, погладил его по гриве, тот испуганно дёрнулся от прикосновения и чуть не свалился.

— Тише-тише.

Не только кони, но быки, псы, и даже коты — все словно менялись, стоило Волку приблизиться. Их страх был осязаем, его можно было потрогать, почувствовать запах… Даже если зверь не желал подчиняться, перечить не решался. Конь не проронил ни звука, когда Волк выводил его из конюшни, но испуганно неохотно подчинялся седоку и прикосновения точно жгли его. Волк спешился в лесу, возле Княжьего Рукава. Отсюда меньше версты до западных ворот.

— Прости, дружок, — Влаксан привязал коня к крепкому дубку, — но ты теперь мой. Отпустить не могу.

Конь недовольно дёрнулся, заржал, и, обойдя дерево, принялся щипать жухлую траву. Коли повезёт, то зверю этого хватит и далеко он не убежит.

До Граты было рукой подать. За эти месяцы Волк выучил всю окрестность, как свои пальцы. Каждую ночь он просыпался в новом месте, если Духи были милостивы, рядом с деревней. Он выучился красть коней и, чтоб поспеть до Граты за ночь.

В мелкой корчме, на углу торгового конца, он сговорился встретиться со старым жадным маслеником. В корчме было многолюдно, но масленик ещё не явился. Тощий мальчишка, слишком малый для таких развлечений, дремал за столом в углу. Влаксан подошёл к нему:

— Скажи своему, что я пришёл.

Паренёк подскочил на месте, протёр заспанные глаза и выбежал из-за стола. Крепкая баба, поставила на стол большую кружку пива и пихнула Волка в плечо:

— С тебя медяк.

— А мёд есть?

— Только пиво, — проворчала баба. — Ежели жрать хочешь, принесу щей.

— Благодарю.

В корчме с двух сторон играли сразу два гусляра. Один тихо напевал о несчастной судьбе гратской княгини, а другой голосил о гневе Духов, наславших на Грату голодных волков. Гусляр завывал о несчастной вдове и её новом муже, растерзанном диким зверем, когда к столу подошёл тощий старик.

— Думал, уже не придёшь, — усаживаясь, проворчал он.

Волк снял с пояса кошель и протянул над столом:

— Как договорились. Плачу щедро, — он развязал кошель и высыпал на стол горсть золотых и серебряных монет.

— Ну, ты это… — накрывая руками деньги, огляделся масленик, — не балуй так. Не при всех же, рассыпал так, а ежели ограбят меня! Не по-людски это.

— Кошель отдать не могу. Он мне шибко дорог.

— Что ж… будет тебе масло.

— Как условились, к ночи выставить телегу с бочками.

— Может, тебе помочь? На коне довезу, куда надо, этак ты долго будешь таскать.

— Выставляй к закату на телеге. Если я не приду, значит буду на другую ночь.

Влаксан кивнул и поднялся из-за стола.

— А зачем тебе столько?

— Больше вопросов — меньше денег. Помнишь?

Волк пошёл к выходу. Времени слишком мало, чтоб тратить его на беседы.