Зови меня Волком

68

Князь по обыкновению выслал гонцов, чтоб предупредили о его прибытии. Едва ворота Граты переступил лихой скакун гонца, и до того, как он добежал до княжеского терема, город начал отмечать.

На берегу раскинули праздничную поляну, гости стали собираться ещё с ночи, дружина гратская и награйская непрерывно охраняла берег. Охотники в кожаных куртках с луками, копьями и рогатинами ночевали прямо на берегу. Торговцы расставили палатки вдоль городской стены. Брониимир обещал выжечь всех торгашей и выпороть каждого, кто встанет с лавкой под стенами его столицы, но Любослав не столь суров, и лоточники потихоньку облепляли городские стены и Гратку. С берега лилась музыка, весёлые песни, плеск воды и смех. Простой люд уже не ждал позволения радоваться князю. Пятый день лето щедро осыпало землю зноем. Дня три тому, ветер унёс за горы последние тучи, да так и не вернулся. Воздух превратился в тягучий кисель, который никак не желал остывать.

Князь обещался быть к полудню. Едва солнце перекатилось к сердцу небосвода, вся гратская знать выстроилась у моста через Княжий Рукав. Старые бояре пришли с жёнами и дочерями, а то и с малыми детьми да внуками. Кто помоложе, тоже прихватил с собой семью. Аж в глазах рябило от богатых платьев, каменьев и бус. Босой мальчонка с ведром и черпаком лениво переставляя ноги, бродил между бояр. Тучные старики, тяжело дыша, поливали себе голову, лили воду за шиворот и жадно припадали к чарке, а кто и прямо к ведру, то и дело гоняя служку за водой. Мальчишка резво нёсся к реке, с громким плеском по пояс вбегал в Княжий Рукав, украдкой умывался, зачёрпывал воды и торопливо семенил вверх по берегу. Волк с лёгким восхищением отметил, что малец успевал даже голову смочить, а то и нырнуть разок-другой, как бы невзначай, пока воды набирал.

Влаксан стоял по правую руку от нарядных бояр да красной дружины, в своём чёрном кафтане, он выделялся, как белый ворон. Высокий гнедой конь возле него переминался с ноги на ногу, изнывая от жары.

— Тише, тише, — Волк поглаживал коня по шее.

Он подтянул подпруги и в очередной раз проверил крепление бердыша.

— Стой, — поймал он за руку бегущего мимо служку.

— Как есть стою, — выпалил мальчонка и быстро зачерпнул воды, — Пить изволите?

— Давай, — Влаксан взял черпак.

Студёная вода казалась сухой, так что невозможно было напиться. Волк зачерпнул ещё воды, плеснул на ладонь, отёр лицо и вернул черпак. Служка с интересом рассматривал его, прикрывая рукой прищуренные глаза. С коротких волос мальчишки, по тёмной от загара коже бежали тонкие вереницы капель, вся его одежда была насквозь мокрая и прохладная. Не то, что душный чёрный кафтан награйского сокола.

Со стороны городских ворот послышался тонкий звон бубенцов. Княжеская повозка, запряжённая шестёркой лошадей, пронеслась сквозь толпу и встала у самого края моста.

Край полога откинулся, и на траву выпорхнула Мирушка. Она легко побежала по траве, вниз, к Княжескому Рукаву. Мирушка спустилась к воде у самого моста, там, где год назад Волк укладывал на землю маленького княжича. Быстро набрав в кувшин воды, Мирушка побежала обратно, лёгкая и красивая, словно бабочка, в светло-зелёном платье, снова откинула полог и забралась обратно. Волк успел рассмотреть Эйрун рядом с Усудой и ещё двух мелких девок.

— Едут! — детский крик вспорол жаркий воздух.

— Где? Где едут? — засуетились бояре.

— Вон же! Гляди, за рекой пыль столбом! — восторженно кричала нарядная боярская девчонка, — На бугор сейчас въедут, смотри! Показались!

И действительно, детский острый глаз различил, как на дальний холм вышли чёрные всадники. Волк снова глянул на княжескую повозку, сердце сжалось в груди. Видать, не зря говорят: перед смертью не надышишься.

Шумно ударилось о землю ведро, расплескав воду по нарядным боярским платьям. Мальчишка загляделся и выронил ношу.

— Что рот разинул, щенок? — толстый боярин Гладожар гулко стукнул мальчишку чаркой в лоб.

— Полно тебе. Так хоть свежее будет, — примирительно вытянул руку молодой высокий Емелик, прикрывая паренька, — ступай, принеси ещё воды. И больше не озаруй, — велел он служке.

Мальчик подхватил ведро и помчался к реке, то и дело оглядываясь на дорогу за мостом, да потирая шишку на голове.

— Не много ли ты о себе возомнил, Елемик? — зычно возмутился Гладожар.

— Он просто отрок, да и не убудет от нас, в такой зной ноги промочить.

— Но-но! Не забывайся, — кипятился Гладожар, — ты кого поучать вздумал? Или думаешь, раз тебя княгине сватали, теперь ты выше других?

Волк удивлённо оглянулся на сцепившихся бояр. Однако, новости!

— Так не забывай, — толстяк ткнул пальцем в грудь Емелика, — тебе было отказано.

— Княгиней, но не боярской думой. Дума выбрала меня будущим князем, и если бы не Любослав… Хотя, что тут трепать пустое. Я лишь вступился за ребёнка.

— Слугу.

— Какая разница? Колотить ребёнка черпаком, либо слугу, либо ребёнка слугу… да на людях… ещё и встречая князя… — Емелик пожал плечами, убирая от себя руку Гладожара, так и застывшего, вперив палец в его грудь, — порой, гляжу на тебя и жалею, что Брониимира нет.

— Уж он бы спросил за такое безобразие! Опрокинуть ведро…

— Да! Спросил бы. И за то, что чаркой всех лупцуешь, тоже одарил бы.

Емелик спокойно улыбнулся и кивнул, затем развернулся на каблуках и отошёл подальше от склочного боярина.

Гладожар свирепо зыркал по сторонам, нервно жуя усы. Он приметил Волка:

— А ты чего уставился, сукин сын? Скоморохов нашёл? Сейчас и тебе…

Толстяк уже сжал кулак, желая хоть на ком-то срочно выместить злость, но Влаксан выставил вперёд руки и мягко ответил:

— Прости, но вряд ли князь обрадуется, что бояре его дружинников колотят, — сдержанно выдавил он и на всякий случай отошел.

Волк встал возле княжеской повозки. Отсюда хорошо видно, как выстраивалась у въезда на мост Чёрная дружина. Ярош коротко свистнул и рукой подманил Волка.

Влаксан забрался на коня и быстро пересёк мост.

— Как здоровье? — спросил Ярош.

— Отлично!

— Тогда вставай в наши ряды.

Волк пристроился с краю, замыкая конный ряд Чёрной дружины. Князь выехал на холм, едва награйские соколы успели выстроиться. Следом ехала его нарядная кибитка, а за ней уже возы с сокольниками, слугами и дичью. С городских стен затрубили рожки. Все встрепенулись и затихли. Князь рысью подъехал к дружине и перевёл коня на неспешный шаг. Он едва заметно улыбнулся и кивнул Волку, проезжая мимо, и устремился к встречающей жене и боярам. Чёрная дружина, словно птичий клин, вереницей потянулась за ним.