Жемчужина дракона

Глава 6

Пришла в себя я, как ни странно, от собственного стона. Резко распахнув глаза, тут же зажмурилась. Из широкого окна прямо напротив лился яркий солнечный свет. Щурясь, я все же разлепила отекшие веки, кое-как собралась и села. Голова была тяжелой, тело не спешило включаться в работу, а еще… перед глазами, точно наяву, стоял этот странный сон. Такой реальный, живой и настоящий, что мое сердце до сих пор ныло в груди, то ли из-за сопереживания тому странному мальчику, что спас меня, то ли потому, что я сама испытывала в том сне. Я не могла понять, почему очередной кошмар так сильно всколыхнул мои эмоции, словно невероятных размеров волна прошлась по глади души, перевернув все вверх дном. Я была в растерянности. Могло ли это быть реальным воспоминанием? Или мои страхи и переживания наложились на те ощущения, что я испытала в зале Двенадцати, и мне пригрезился дракон?

– Кошмар какой-то, – растерянно пробормотала я, проводя рукой по лицу и прогоняя остатки сна.

– Это уж точно, по-другому и не скажешь, – раздалось ворчливое замечание откуда-то со стороны.

И, только услышав этот уже знакомый мне голос, я наконец поняла, что не так с этим утром! В моей комнатке не было большого окна, и по утрам солнце не проникало внутрь из-за густой зелени дерева, растущего прямо напротив. Обернувшись, я увидела всю картину целиком. И это была катастрофа!

Я сидела на огромной постели. Нет, не так, я разворошила эту огромную постель, превратив ее в странное подобие гнезда, перевернув и сбив все, до чего смогла дотянуться. Но даже это еще ничего по сравнению с взъерошенным наследником, который сиротливо ютился на крошечной кушетке в углу комнаты. Китарэ выглядел так, словно не спал несколько дней. Под глазами у него залегли темные круги. Да и сам он, как сказал бы Рэби, был не первой свежести. Лохматый, в мятом кимоно, босой, он полулежал на этом маленьком диванчике, поджав ноги и подперев голову рукой.

– Ты в курсе ведь, что вряд ли когда-нибудь женишься? – буркнул он. – Ни одна женщина не выдержит тебя в постели. – Он устало закатил глаза и широко зевнул.

– Я в этом даже не сомневаюсь, – согласилась я, нервно сглотнув.

– Хорошо, иллюзии ни к чему хоро-о-о… – вновь зевнул он, поднимаясь с кушетки, и потянулся. – Демоны, это было лихо. – Он покачал головой, направляясь куда-то в противоположный угол комнаты и скрываясь за дверью. – Жди здесь, я не для того так мучился, чтобы ты по-быстрому убрался с утра, – проворчал он, прежде чем все звуки поглотил шум воды.

Я, скажу честно, не ушла бы, даже если бы он попросил. Сидя под одеялом, я тупо сверлила взглядом дверь, за которой исчез наследник, и понятия не имела, что мне делать в этой ситуации. А еще мне было интересно, зачем Китарэ поставил таз с водой рядом с постелью? И почему тут валяются разорванные влажные тряпки? Что вообще происходит?

– Ритуал, – выдохнула я, вспоминая свой позор.

Мое кимоно оказалось влажным в области шеи, и я боялась даже подумать, чем этот эвей занимался всю ночь… Неужели ухаживал за мной? Сама эта мысль была настолько обескураживающей, что я сидела, боясь пошевелиться.

Шум воды резко прекратился, а еще через некоторое время из ванной вышел наследник в простых широких штанах, небрежно накинутом на обнаженное тело халате, с распущенными влажными волосами, которые он продолжал вытирать полотенцем. Я вовсе не была благородной девицей, которая не знала, как выглядят мужчины. Все тот же Рэби не стеснялся скинуть при мне рубашку и окатить себя из бочки ледяной водой. Но то был Рэби, а это… было другое. Чувство неловкости и стыда затопило меня с головой. Я не могла стыдливо прикрыть глаза руками или показать свое смущение, но и просто сделать вид, что все нормально, было сложнее, чем я могла себе представить. Я даже себе боялась признаться в том, что этот мужчина приковывает мой взгляд, потому что он…

– Значит, так, – вывел меня из состояния, близкого к шоку, его высокомерный, холодный голос, – мои самые худшие опасения оправдались. Ты и сам это понимаешь, я надеюсь?

Я не понимала сейчас ровным счетом ничего, но согласно кивнула.

– Я надеялся, что мы сможем поговорить, как только ты придешь в себя, но ты не приходил всю ночь и первую половину дня… Я не знал, где ты живешь, поэтому ты здесь сейчас.

Он бросил мимолетный взгляд туда, где стоял таз с водой, и тут же посмотрел на меня, но, к счастью, я вовремя отвела взгляд. Потому он, сделав вид, что закончил с волосами, швырнул свое полотенце на этот несчастный таз, чтобы я не успела его разглядеть и заподозрить наследника в том, что он ухаживал за мной. Молодец, избавил нас обоих от неловкой благодарности.

– Так или иначе ты войдешь в мою Нить, – сказал он, а я заметила, с какой силой он сжал челюсть, прежде чем продолжить, – поэтому нам стоит…

– Для тебя это сложно, – констатировала я очевидное, – я понимаю.

– Я не нуждаюсь в твоем понимании, – резче, чем, должно быть, хотел, ответил он.

Я не злилась на него в этот момент. Я действительно понимала. И будь я на его месте, то не уверена, что даже возможная целостность Нити остановила бы меня прежде, чем его кровь на моих руках позволила бы мне отпустить гнев. Но так или иначе я знала и еще кое-что: я просто тот, кто ему нужен. В конечном итоге все может только ухудшиться.

– Есть несколько вещей, которые я хотел бы обсудить с тобой. И еще у меня есть множество вопросов, ответы на которые я хотел бы получить. Ты подходишь мне. Я не могу не признавать очевидного, как не могу и не имею права противиться этому. – В каждом его слове чувствовалось сожаление и нескрываемая досада. – Но прежде чем нам… – Он сделал глубокий вдох, будто пытался заставить себя говорить. – Двигаться дальше, я хочу знать, что с тобой произошло в храме?

Я могла ответить на любой вопрос, даже самый интимный и нелепый, но не желала обсуждать с ним свои страхи и проблемы. Он был совершенно посторонним для меня. Единственным, кто знал и мог говорить со мной об этом, был Рэби. Всякий раз, когда о моих слабостях пытался говорить кто-то посторонний, я внутренне ощетинивалась. Это была больная тема. Точно так же, как я не выносила собственного отражения в зеркале, я не выносила, когда кто-то чужой переступал те самые границы, которые даже для меня были под запретом.

– Есть ли шанс, что тебе может подойти кто-то другой? – вместо ответа спросила я.

– Я задал вопрос, – точно так же проигнорировал он меня, делая шаг вперед и почти нависая надо мной.

– Как и я, – вспыхнула я, решительно поднимаясь с постели.

Сейчас мы смотрели друг другу в глаза, находясь так близко, что я чувствовала его обжигающее дыхание на своих губах. Он был выше меня, потому мне ничего не оставалось, кроме как задрать голову вверх и с такой невыгодной позиции пытаться выглядеть внушительно. И вновь, стоило нашим взглядам пересечься, картинки недавно пережитого сна вспыхнули у меня перед глазами. «Не забывай, Не!» — слова, сказанные во сне неизвестным мальчиком или драконом, звучали так ярко, что у меня невольно подкосились ноги. Я бы упала, если бы в ту же секунду меня уверенно не подхватил за предплечья наследник, удерживая на ногах.

– Я хочу знать, что с тобой не так, – почти шепотом спросил он.

Казалось бы, что такого, чтобы прямо ответить на вопрос?

«Я калека, Китарэ. Я боюсь огня, и мне кажется, что, стоит мне слиться с собственной стихией, я умру, а твоя Нить так и не станет полной. Я стану вторым эвейем, который поставит под угрозу разрушения наш мир».

Простые и честные слова, которые никак не желали вырываться из моего рта. Я так презирала себя в этот момент за собственное малодушие, что готова была провалиться сквозь землю. Но я должна была это сделать.

– Я не могу взаимодействовать с огнем, – желая сдохнуть на этом самом месте, сказала я.

– Что? – Он нахмурился, а его хватка в тот же миг ослабла. И только в этот момент я почувствовала, с какой силой он все это время сжимал мои предплечья.

– Я не могу взаимодействовать с огнем. – Цедя каждое слово сквозь зубы, я чувствовала, как во мне просыпается злость. Я не просила и не желала такой судьбы, так почему же я должна быть виновата?

– Я не глухой. Я хочу знать, что это значит? Любой эвей с рождения чувствует течение родной стихии, она как колыбель для каждого из нас. И если вчера твоя кровь откликнулась, то, значит, и ты чувствуешь огонь в этом мире, по-другому не бывает…

– Я…

Я отчаянно пыталась собраться с мыслями и прикидывала, как ответить на его вопрос, объясняя такие личные моменты постороннему эвейю. Китарэ уже ненавидит меня, а после услышанного возненавидит с новой силой, если такое вообще возможно. Сжав кулаки, я набрала в грудь побольше воздуха и уже приготовилась ответить так, как следовало, когда в дверь кто-то забарабанил с такой силой, что я невольно дернулась, рухнув на постель.

Китарэ проводил мое падение суровым взглядом, покачал головой и, буркнув что-то типа «ненормальный», отправился открывать дверь.

Моим спасителем оказался взлохмаченный и запыхавшийся Дилай. Тот самый эвей, с которым я познакомилась на первой молитве в храме и который показался мне тогда подозрительно дружелюбным. Ну что я говорю, он сразу понравился мне. Возможно, настоятель и впрямь был прав, говоря, что мы чем-то похожи на свои стихии. Может быть, и огонь во мне инстинктивно ждал поддержки от воздуха?

– Китарэ! – заголосил он с порога, потом увидел меня, поднимающуюся с развороченной постели, нахмурился, тут же что-то решил и широко улыбнулся, помахав мне рукой. – О, привет! – Сказано это было так, словно мы и впрямь были приятелями. – Хорошо, что и ты здесь! Вы не появились на молитве, следом не явились на завтрак, но пропускать тренировки нельзя, потому я пришел. Почему ты в таком виде? – обратился он к Китарэ. – Посмотри на Ив, он уже собрался…

– Он и не разбирался, – буркнул Китарэ, пропуская друга внутрь. – Дай мне десять минут. – Он хмуро глянул на меня и добавил: – Причесался бы тоже, на дикобраза похож. – Покачал головой и отправился к высокому деревянному шкафу.

Мы шли по улицам храмового комплекса, а я ловила на себе любопытные взгляды. Не надо иметь особую интуицию, чтобы понять, кто был предметом их заинтересованности. То тут, то там я слышала свое имя и понимала, что, скорее всего, уже всем известно, чем закончилась этой ночью церемония. Китарэ и Дилай всю дорогу обсуждали что-то, и даже под страхом смерти я не взялась бы повторить темы их разговоров. Мне было достаточно собственных мыслей. И сколько бы я ни думала, но приходила к тому, что нам действительно необходимо серьезно поговорить. Я должна собраться, задвинуть свою гордость подальше, как и все неподходящие моему положению эмоции и чувства, и просто сказать, почему именно ему не стоит прекращать свои поиски последней жемчужины. Ложь тяготила меня. А тот панцирь из обмана и недоговорок, которым я обросла за последние несколько дней, уже казался неподъемным.

Я все еще плохо ориентировалась внутри комплекса, потому понять, как мы оказались на огромной песчаной площадке, огороженной по периметру высоким забором, мне было сложно. Но место напоминало тренировочную зону, и тому подтверждением было то, что одиннадцать эвейев, включая наставника, были облачены в форму для тренировок. Разумеется, то, что Дилай и Китарэ облачились в кимоно для тренировок под своими темно-коричневыми халатами, я смогла заметить только сейчас.