Жемчужина дракона

Глава 8

– Почему это должна быть ты? Мужчина из нас двоих я! Между прочим, – фыркнул мальчик, изображая вселенскую обиду.

– И? Какая разница? – поинтересовалась девочка, в очередной раз увлеченно исследуя содержимое своего носа.

Пожалуй, это было единственным, с чем Китарэ до сих пор не мог смириться. Он твердо решил, что она его судьба. Но разве может его судьба с таким упоением при каждом удобном случае извлекать козявки из носа и вытирать их обо что ни попадя?

– У! – скривился он. – Ты хоть представляешь, как это отвратительно? Если хочешь быть моей женой, то не должна этого делать!

– О чем ты?

– Об этом, – указал он пальцем на ее нос.

На миг девочка глубоко задумалась, надув крошечные пухлые губки и смешно сморщив лобик.

– Тогда я не буду…

– Отлично!

– …Твоей женой, – закончила она. – Что же, если мне нечем дышать, то я должна всю жизнь страдать ради тебя? Мне это не подходит, – сумным видом подытожила она. – И вообще, сейчас важно другое. Пойду я.

– Это нечестно! – заупрямился несостоявшийся будущий муж.

– Ты не пройдешь по этому коридору. Папа почувствует через огонь, – так, словно была вынуждена объяснять самые очевидные вещи, немного раздраженно втолковывала она. – И вообще, это я подслушала о том, что у них с твоим папой важный разговор! Да и охрана не станет со мной разговаривать. Мы же напарники! И должны помогать друг другу. Я Радави, а ты Дкаши, забыл? Для воплощенных богов нет закрытых дверей! – возбужденно лепетала она, представляя, что они и впрямь великие божества-драконы, ступившие на землю в их телах.

Китарэ тоже нравилась эта их игра в героев-богов, потому-то идея узнать важный секрет родителей была особенно привлекательна! Вопрос заключался в том, кто будет подслушивать. И тут Китарэ вынужден был признать: пламя, которое освещало внутренний коридор башни, не пропустит чужака незамеченным.

– Хорошо, Рави, – назвал он Ивлин прозвищем, которое они вместе придумали, сократив имя божества. – Я рассчитываю на тебя, – важно кивнул он.

– А я на тебя, Аши, – вторя ему, сказала Ив. – На тебе стражники, об остальном я позабочусь, – используя фразу, которую явно слышала от кого-то из взрослых, подытожила она.

Темная лестница, освещаемая лишь неровным отблеском пламени, была немного пугающей. Но Ивлин казалось, что она герой одной из древних сказок и сейчас должна совершить свой самый главный подвиг – подслушать важный секрет и рассказать о нем Китарэ. Так они смогут спасти мир! Так все узнают о том, какой самоотверженный поступок они совершили ради империи! Воображение ребенка рисовало удивительные, восхитительные картины их великих свершений. Оттого крошечное сердечко лишь громче стучало в груди, а ладошки становились влажными от волнения, но она продолжала подниматься. Как они и предполагали, вся охрана сейчас находилась у входа в башню. И именно поэтому девочке удалось беспрепятственно добраться до верхней комнаты, пока Китарэ занимал разговорами стражу.

– Ты хоть понимаешь, как это звучит? – Голос отца показался непривычно холодным и раздраженным.

Такой диссонанс между ее папой и тем дядей, который говорил за дверью, неожиданно отозвался страхом внутри. Приключение вдруг перестало казаться забавным.

– Вполне. – Столь же серьезен был и отец Китарэ. – Потому и прошу тебя о помощи. Я больше никому не могу доверять. У меня есть только мое Ожерелье, только мои братья, в которых я могу быть уверен.

– Парящие, если они подведут к этому, то для империи, для мира, Полотна это будет катастрофа… – тяжело выдохнул папа. – Конечно, ты же знаешь, я всегда с тобой, что бы ни было, мы справимся…

Ив собиралась тихонько спуститься, чтобы не выдать своего присутствия, когда спиной уперлась во что-то теплое и мягкое, а на плечи ей легли чьи-то тонкие цепкие пальцы.

– Что это за мышка-малышка у нас тут, а? – Хриплый шепот отозвался роем мурашек по спине.

Распахнув глаза, я села на кровати, прекрасно понимая, что больше уже не усну. Сердце в груди колотилось с такой силой, что я едва могла вздохнуть. Казалось, я до сих пор ощущала прикосновение чьих-то костлявых пальцев на своих плечах.

«Мышка-малышка» – этот шепот до сих пор стоял в ушах. Кто-то назвал меня так… Кто? Да и что все это было? Почему так страшно?

Впервые мне снилось детство, о котором я не помнила. Кто тот мальчик, по которому сейчас так тянет сердце?

– Аши? – прошептала я, надеясь найти внутри хоть какой-то отклик на это имя.

Острое чувство тоски было мне ответом. Это была печаль. Иррациональная, глубокая, болезненная и совершенно непонятная. Я тосковала по тому, кого не знала и не помнила.

За окном ярко сияла полная луна. Час совы или волка? Я бы не взялась судить. Но спать мне больше не хотелось. Хотелось выйти на улицу, сделать глубокий вдох и наконец-то избавиться от этой непонятной, тянущей боли в груди. Это было первое осознанное и такое яркое чувство к тому, кого я не находила в своих воспоминаниях. Но при одной мысли о нем я чувствовала тяжелый ком в горле, и так сильно хотелось плакать.

– Я скучаю по тебе, Аши, – едва слышно прошептала я, прикрыв глаза.

Во сне я четко видела его лицо, а сейчас все вновь скрылось под слоем тумана, который так просто не развеять и не разогнать.

Поднявшись с постели, я накинула длинный халат и направилась на террасу, которая выходила во внутренний дворик замкнутого кольца корпуса. Теплый ветерок коснулся моих волос. Дышать стало чуть легче, но тягостных дум не стало меньше. Вновь и вновь я возвращалась к своему сну. Это было удивительно ярко, словно действительно случилось в моей жизни не пятнадцать оборотов назад, а лишь вчера. Я видела друга, с которым мне было так хорошо. Странно…

– Очень странно, – пробормотала я, проводя рукой по волосам, и оперлась локтями на высокие перила балкона.

И что уж говорить, насколько странным было то, чем закончился этот сон-воспоминание. Я все еще продолжала размышлять над тем, что все это могло значить, и над тем, насколько я вообще могу доверять своему измученному сознанию, когда из-за облаков вновь показалась полная луна, освещая пространство внутреннего дворика.

Я не сразу сообразила, что происходит внизу. Серебристые лучи ночного светила отразились от чего-то белоснежного, и спустя долю секунды я поняла, что это волосы наследника. Китарэ сидел на земле, привалившись спиной к высокому дереву. Если бы не полная луна, я бы и вовсе не заметила его. Стоило, наверное, развернуться и тихо уйти в свою комнату, но кое-что меня заставило настороженно замереть. В руках наследника был острый, точно тонкая спица, кинжал, по лезвию которого то и дело пробегали лунные блики. Казалось, он любуется им. Настолько блаженным и счастливым было его лицо, что мне стало не по себе. Неестественная улыбка, которая могла бы принадлежать фарфоровой кукле моей сестры, но не живому эвейю, кривила его губы.

Обычно я игнорирую посторонних мне людей или эвейев. Если у кого-то проблемы, то могу помочь при условии, что никто и никогда меня в этом не заподозрит. Я привыкла держаться в стороне и не интересоваться ничем, будь то неприятности или, наоборот, значимые события. Но сейчас я не могла заставить себя отвернуться. Он смотрел на тонкое лезвие так, что у меня кровь в венах стыла. Для эвейя балкон на втором этаже – это, в принципе, не высота, потому, не раздумывая долго, я легко спрыгнула вниз, лишь на миг споткнувшись из-за слабости в ноге, и тут же спряталась за ближайшими кустами.

То, что происходило дальше, было похоже на форменное безумие. Этот… наследник, будь он неладен, начал выводить лезвием узоры на своем запястье, и на бледной коже тут же появлялись алые капли крови. Он улыбался и рисовал лезвием на своей коже кровавые узоры, и это было настолько странно и жутко, что только сейчас я начала понимать, что что-то тут не так. Быть может, наследник ходит во сне? Это приступ лунатизма? Просто ненормальный?

Вариантов была масса, но оставить происходящее без внимания я уже точно не могла.

Стараясь двигаться как можно тише, я осторожно выбралась из своего укрытия и направилась в его сторону. Мой план был прост и универсален: вырубить его и оставить досыпать ночь под деревом, забрав кинжал. Ничего сверхъестественного, героического или, упаси Парящие, опрометчивого. Никаких следов. Быстрый точный удар по сонной артерии, и мир, полный чудесных снов, откроется императорской особе.

Я так и не поняла, как он услышал меня. Клянусь всем, что у меня есть, я не издала ни одного лишнего звука. Все так, как учил меня Рэби, но вдруг рука Китарэ, занесенная в очередной раз, замерла, и он, точно коршун, что с высоты своего полета заметил мышь, обернулся ко мне. Между нами было всего несколько шагов. Его лицо освещало бледное лунное сияние, делая его волосы похожими на нити серебра. Глаза Китарэ сияли, особенно напоминая сейчас тающий на солнце лед. Он казался пришедшим с Другой стороны Полотна. Этот «некто» приковывал мой взгляд, овладевая телом и сознанием, но он же пугал меня до дрожи в коленях, заставляя забыть о том, как дышать. Его глаза изменились, зрачки вытянулись в тонкие ниточки, а черты лица заострились. Точно так же на миг изменилось лицо иса Тарона, когда он видел зарождающуюся в небе бурю. Но ис Тарой был уже сформировавшимся эвейем, а вот для Китарэ подобное было пока неподвластно, насколько я знала…

Его губ коснулась легкая улыбка, и, пожалуй, это было последним, что я смогла отчетливо разглядеть, как в тот же миг оказалась прижата его сильным телом к стволу дерева. Все это случилось с такой скоростью, что я должна была сильно удариться спиной. Но этого не произошло. Он придержал меня в последний момент, хотя я этого и не заметила.

– Наконец-то, – выдохнул он в мои губы, глядя так, будто я была изысканным угощением, от которого несложно потерять здравый смысл.

Никто! Ни один мужчина не смотрел на меня так! Это пугало и будоражило одновременно.

– Китарэ!.. – Даже примерно не представляя, что теперь делать, я попыталась привлечь его внимание.

Но не тут-то было! Его взгляд скользил по моему лицу, а пальцы касались моих волос, разбирая их на пряди и пропуская сквозь них.

– М-м? – Он посмотрел на меня.

Мне показалось, что ничего осмысленного в его взгляде так и не появилось. Я бы определила выражение, что поселилось на дне его глаз, как безумное блаженство. Именно так.

– Моя, моя, моя, – шептал он, касаясь меня. – Моя…

«Он знает?» – тяжело сглотнув, подумала я, не понимая, как вести себя со слетевшим с катушек наследником. Нельзя перечить будущему императору. Бить его тоже нельзя. Калечить – тем более. Но самое ужасное – что-то внутри меня откликалось на каждое его прикосновение, близость.

– …Душа, – в очередной раз выдохнул он мне в губы. – Ты вернулась ко мне. – Он прильнул к моей щеке своей, еще сильнее стискивая в объятиях. – Вернулась, – едва слышно выдохнул он, гладя меня по волосам, точно я была самым драгоценным сокровищем в его жизни.