Жемчужина дракона

Глава 9

С того момента, как я попала в храм Двенадцати, прошел ровно месяц. Вечно солнечный Мидорэ накрыло пеленою дождя, который не покинет эти места еще ближайшие пару месяцев. Влажность убивала меня. Я узнала, что у дождя есть десятки разновидностей, именно в эту осень. На севере их было всего три: ливень, обычный дождь, морось. В Мидорэ было… Чего только не было – разве что снизу вверх не капало. Моя нога непрестанно ныла, и я уже всерьез подумывала от нее избавиться раз и навсегда. Это было выше моих сил.

Я чувствовала себя мухой, залипшей в меду, хотя больше подходило совершенно другое сравнение. Ощущение того, что я продолжаю бесполезно топтаться на том же месте, не покидало меня. Время шло, но прогресса не было ни в чем. Я стала призраком в круге Китарэ, «бешеным придурком, с которым лучше не связываться» – в храме Двенадцати. Пока я была полна энтузиазма относительно того, что, возможно, мне удастся наладить отношения с Китарэ, я решила поговорить с Рэби о своих воспоминаниях.

– Да, он приезжал к нам со своим отцом. Вы много играли вместе тогда.

Все.

– А что еще?

– Откуда я знаю? Нашла о чем беспокоиться, раз он все равно не помнит. Что было, то прошло.

На любые мои попытки узнать хоть что-то о том, что нас связывало с Китарэ, знает ли он что-то о том дне, когда произошел пожар, я получала односложные или бестолковые ответы, которые не проясняли ровным счетом ничего. А самым удивительным было то, что Рэби явно не желал говорить со мной об этом. И именно это казалось подозрительнее всего.

Я посещала все молитвы и тренировки в храме вместе с кругом Двенадцати. Мы занимались вместе, иногда разговаривали ни о чем и кое-как, ела я за отдельным столом вместе с Рэби. Все мои занятия по преодолению собственного страха перед огнем заканчивались одинаково: паническая атака, нехватка кислорода, обморок. Я, точно дрессированная мышь, исполняла одни и те же трюки изо дня в день без какого-либо движения вперед. И все бы ничего, но бесконечный дождь убивал меня больше всего.

– Может, погуляем? – Голос Рэби раздался у порога моей комнаты.

Подтянув колено здоровой ноги к груди, я сидела на подоконнике и рассматривала серый пейзаж в зарождающихся сумерках. За окном монотонно накрапывал дождик под номером девять.

– Не хочу, – буркнула я, упершись лбом в стекло.

– Так нельзя, – начал было он привычную уже песню о том, что я как-то не так себя веду.

– Почему? – Я посмотрела на него. – Я ничего плохого не делаю.

– Я не понимаю, что с тобой происходит.

– Ничего… ничего не происходит… – вздохнула я. – И эти дожди, как же они меня достали! И ты, – вдруг разозлилась я, – тоже достал!

– Я?! – От удивления брови Рэби сами собой поползли вверх.

– Да! Ты молчишь, хотя прекрасно знаешь, что, кроме тебя, мне больше не у кого спросить… И ты знаешь, самое смешное, у меня такое ощущение, что я впервые в жизни держу траур… – тяжело вздохнула я. – Траур по мечте. – Усмехнувшись, я вновь уставилась в окно.

– Чего? У тебя, может… ну, это? – замялся Рэби. – Лунные дни, что ли? – поняв, что я никак не реагирую на его намеки, прямо спросил он. В наших с ним отношениях это не было смущающим вопросом. Именно он когда-то очень давно говорил со мной об этом. – Хочешь пирожных или чаю?

– Ничего не хочу. Пойду прогуляюсь, – все же решила я, поднялась и прошествовала мимо Рэби, захватив свой халат.

– Я все же заварю чай к твоему возвращению, – донеслось мне вслед.

Я не знала, чем в эти дни занимался мой круг, который таковым был лишь по недоразумению, но я не могла найти себе места. Тоска и уныние прочно обосновались у меня в сердце. Порой это казалось странным, но я совершенно не могла взять себя в руки. Дождь, бесконечный дождь… Я так отчаялась, что готова была винить именно его в своих бедах.

Шагая по мокрым каменным дорожкам, стараясь уйти как можно дальше от кого-то невидимого и неосязаемого, я брела, сама не понимая куда. Как я вышла на храмовую площадь, если не планировала это, я не помню. В это время она была совершенно пустой. Занятия и молитвы давно закончились, погода не располагала к прогулкам, потому я оказалась одна перед величественным дворцом Двенадцати Парящих драконов. Мне захотелось подойти ближе, будто что-то влекло меня к ступеням, ведущим в храм. Быть может, статуи хищников, что в сумерках казались особенно зловещими и мрачными, а может быть, просто хотелось занять себя хоть чем-то. Так почему бы не постоять рядом с теми, с кем, судя по всему, мне никогда не встретиться лично?

Я медленно подошла к лестнице и стала подниматься по скользким ступеням туда, где навеки замер мой дракон-покровитель Радави. В нависающих над Мидорэ сумерках его рубиновые глаза казались багрово-черными. Его хищный оскал не пугал меня, а, наоборот, странным эхом откликался в душе. Огромный, мрачный, яростный, сейчас он казался не просто божеством, а возмездием тому, кто рискнет встать у него на пути. Наши взгляды встретились, и по спине побежали мурашки, словно я и впрямь смотрела в глаза кому-то очень древнему, жестокому, но по непонятным причинам родному. Мне не хотелось отвести взгляда. Напротив, я хотела смотреть не отрываясь в рубиновую мглу его глаз. В какой-то момент холодный камень, из которого были высечены его глаза, вдруг показался мне живым. Он, несомненно, с интересом наблюдал за мной. Не знаю почему, но мне вдруг захотелось прикоснуться к огромной морде зверя. Я протянула ладонь и дотронулась до шершавого камня, и в тот же миг мир вокруг меня вдруг исчез, растворяясь непонятными кляксами, и появился вновь. Вот только я теперь стояла не на мокрой каменной лестнице посреди пустынной храмовой площади. Мои стопы утопали в раскаленном белоснежном песке. Удушающий зной вдруг накрыл меня плотным покрывалом. Неестественно яркое голубое небо над головой, а прямо передо мной вырос широкий постамент, на котором вместо огромного каменного зверя вальяжно развалился мужчина в черном шелковом кимоно, фривольно распахнутом на груди. Его багряные волосы свободно ниспадали на широкие плечи, а взгляд… пожалуй, он все-таки походил на взгляд того самого дракона, что всего мгновение назад был передо мной.

– Тебе самой не тошно? – поинтересовался он, одним тягучим движением потянулся и тут же сел, скрестив ноги. Моргнул, и его темно-багряные глаза разрезали ниточки черных зрачков.

Может быть, мне и было тошно, но от шока я не могла заставить себя даже кивнуть, продолжая таращиться на мужчину передо мной. Некоторое время он молча смотрел на меня, то ли изучая, то ли ожидая ответа. Под его немигающим взглядом становилось не по себе. А еще я и подумать не могла, что когда-нибудь увижу кого-то, хотя бы отдаленно похожего на него! Сказать, что он был красив, все равно что обозвать его образиной.

– Сколько еще думаешь так жить? – вновь поинтересовался он, изогнув смоляную бровь.

Слов у меня вновь не нашлось.

– Ты не была немой, я знаю.

– Я просто…

– Нет-нет, это не хочу слушать, – отмахнулся он, опустив плечи и сгорбившись, точно мое невнятное мычание стало для него огромным разочарованием. – Значит, боишься меня? – Ни с того ни с сего его красивый рот исказил хищный оскал. Он вдруг соскочил с каменной плиты и оказался так близко, что мне показалось: я кожей чувствовала невероятный жар, что исходил от его тела. – И между тем не я убил тебя, – прошептал он мне в лицо. – Видишь ли, я не убиваю своих детей, они неплохо с этим справляются и сами.

– Что… вы знаете… можете рассказать? – пыталась я подобрать слова, чтобы обратиться к ожившему – кем бы он ни был, при этом стараясь не задумываться об этом, как и о том, что, возможно, я просто сошла с ума и разговариваю с плодом своего воображения.

– Рассказать? Не верь словам, Иви, верь себе. Знаешь… – Его слова стали вдруг такими ласковыми и теплыми. – Я ведь не кусаю своих детей. – Он усмехнулся, словно это было действительно смешно.

Там, куда я вдруг попала, было неестественно тихо ровно до того самого момента, пока небо над нашими головами не пронзил яростный рев зверя. Он отозвался внутри меня странной вибрацией. Словно этот самый рев одним разом задел каждую струнку моей души, заставляя вибрировать ее в ответном порыве.

– Почувствовала, – улыбаясь, произнес мужчина, глядя вверх. Я же ничего и никого не увидела. – Рави, – прошептал он, продолжая всматриваться в совершенно чистое ярко-голубое небо, – ждет тебя. – Он вновь взглянул на меня. – Злится, конечно, – сочувственно покивал он мне, – но ты сама виновата. Нельзя заставлять отражение ждать. Как думаешь, долго оно просуществует, если не смотреть на него в ответ? – Он вновь улыбнулся мне, но на этот раз так по-отечески тепло, словно это я была той самой Рави, о которой он с такой нежностью говорил, всматриваясь в чистое небо.

Я не заметила, как его ладонь накрыла мою щеку, но сразу поняла, что она покрыта открытым пламенем, которое, вопреки всему, совсем не обжигает мою кожу.

Тьма в этот раз была какой-то странной. Почему-то было тепло и хорошо. Да и совсем не страшно.