Жемчужина дракона

Глава 20

Он с силой сжал кулаки, а потом так же рез-ко их разжал. Неприятная старческая дрожь в руках все чаще и чаще давала о себе знать. Ис Нурак недовольно поморщился, презирая слабость собственного тела, и в очередной раз напомнил себе, что ждать осталось недолго. Стояло раннее утро, но он уже давно был на ногах. Ис Нурак сидел за низким письменным столиком, рассматривая небольшую деревянную шкатулку перед собой. Осторожно провел рукой по поверхности, точно наслаждаясь полированным деревом, а после открыл крышку. Приглушенный вздох то ли восхищения, то ли предвкушения сам собой сорвался с губ. Внутри на белоснежной шелковой подушечке лежали три жемчужины. Удивительно крупные, гладкие. Не просто перламутровые, а каждая со своим неповторимым отливом – молочно-белым, серебристым и багряным.

Сухие тонкие губы расползлись в улыбке, стоило бросить взгляд на эти необыкновенные сокровища. Пожалуй, если бы не Китарэ, то можно было бы с уверенностью сказать, что именно здесь осталось все самое ценное от его рода. Ну и еще немного от Игнэ. Хотя вряд ли ему это когда-нибудь пригодится. Не его энергия. Совершенно чуждая ему. Хотя пусть уж лежит, ему не жалко.

Все еще немного дрожащей рукой он осторожно взял жемчужину, что была самой блеклой на фоне двух других, и поднес к губам, немного судорожно вдохнув. Легкий, молочного цвета дымок тут же покорно отделился от жемчужины, следуя за дыханием иса Нурака. Мужчина вздрогнул, мотнул головой и тут же опустил ее, пытаясь впитать чужеродную силу. Он знал, что неприятно ему будет лишь первые несколько секунд, а потом он уже ощутит привычный прилив сил, магии и наконец сможет забыть, в кого превратила его жизнь.

Он невольно вспомнил, как именно к нему в руки попали эти три фиала от служителей храма Ила и Яла, два из них тогда еще были пустыми. Что называется, искал одно, а получил гораздо больше, чем желал. Он никогда не был сильным магом, но даже так понимал, что одного ума, хитрости и изворотливости ему будет недостаточно, чтобы увеличить и усилить свой потенциал. Не говоря уже о том, что он просто не сможет, опираясь только на собственные силы, привести в действие «манок для спящего дракона», как называли артефакт, способный раньше срока пробудить отражение. Тогда, пятнадцать оборотов назад, ему необходимо было избавиться от Ожерелья, ослабить баланс и разорвать цикл. Долгих пять оборотов, с самого рождения огненной Игнэ, он готовился к тому, что ему предстоит. Нельзя перестроить мир за один день. Так его можно только разрушить, а он этого совершенно не желал. Все эти разговоры про величие, могущество и важность для мира истинных эвейев… Он ненавидел все это. А остальным что? Крошки с их стола? Всю жизнь на коленях? Даже если ты умнее, сильнее, интереснее во всех отношениях, то все равно никогда ничего не получишь! Не сядешь за один стол с тем, кто просто получает все это лишь потому, что какой-то дракон выбирает именно его! Он был за Полотном и не увидел там ничего, кроме бесконечного серого тумана вокруг. А потом уже ничего нельзя изменить. Его брат – император, а он кланяется его дружкам, которые еще вчера не смели смотреть в его сторону! Но он все вернет! Вернет себе молодость, вернет силу и проживет эту жизнь так, как ему было суждено с самого начала!

– Вот увидишь, брат. – Он осторожно погладил жемчужину, что мерцала серебром в лучах зимнего солнца. – Хотя нет, просто вернешь мне то, что я потерял, – усмехнулся он.

Дрожь в руках утихла, зрение вновь стало четким, сидеть на полу было уже не так тяжело.

– Господин, господин! – донесся встревоженный голос слуги за дверью его спальни.

– Войди, – тихо буркнул ис Нурак, тут же прикрывая фиалы, что продолжали хранить в себе посмертный выброс силы его врагов и что однажды станут залогом его благополучия на долгие годы.

– Господин. – Так и не выпрямив спины, в комнату вошел слуга в простом темно-синем кимоно. – Простите, что беспокою вас так рано…

– Говори уже, – раздраженно фыркнул он.

– Церемония перенесена на день зимнего солнцестояния, – прошептал слуга и посмотрел в глаза иса Нурака, тут же осекся и вперил взгляд в пол.

– М-м, – выдохнул мужчина, чуть прищурился и довольно усмехнулся. – Что ж, раз мальчишке так не терпится, то и я поспешу…

Ис Нурак уже собрался отпустить слугу, когда заметил, что тот не решается сказать что-то еще.

– Говори уже и оставь меня, – немного раздраженно бросил он.

– Ну, дело в том, – забормотал слуга, запустив ладонь в широкий рукав своего кимоно, – вам пришло письмо сегодня утром, вот только…

– Только что? Говори, не заставляй меня повторять дважды. – На самом деле у него теперь просто не было времени рассиживаться, пора было действовать, и очень решительно.

– Вот, – выудил слуга клочок мятой бумаги, никак не походивший по своему виду на письма, которые он обычно получал. – Дорэй Игнэ прислала его именно таким.

– Дай сюда. – Он протянул руку и, получив записку, без особого интереса вгляделся в содержание. – Демоны бы побрали эту старуху, – раздраженно пробормотал он, прочитав всего несколько строк. – Надоела. Разберись с ней уже, хватит с меня, – фыркнул он, небрежно отбросив послание на пол.

Несколькими часами ранее. Гурийские леса.

Она не отрываясь смотрела на свое отражение, казалось, уже целый день. Во всяком случае, когда она села перед своим туалетным столиком, солнце еще слепило глаза сквозь небольшое окно в ее спальне. Откуда-то с улицы беспрестанно доносились звуки столь нежданной в это время года капели. Конечно, на север вернулся огонь. Он отогреет эти края, спасет от суровых зим, как это было раньше. Вряд ли она доживет до того времени, чтобы сравнить силу новой хозяйки севера и ее брата. Вряд ли случится что-то столь удивительное. Она всматривалась в собственное отражение, продолжая задаваться вопросом: кто эта незнакомая старуха? Она отыскивала на своей коже все новые и новые лучики морщин. Ее взгляд то и дело падал на те вещи, без которых не обходился ни один ее день: удивительной красоты нефритовые заколки, золотые и серебряные гребни, украшенные россыпями драгоценных камней, серьги и браслеты, белила, которые стоили баснословных денег, румяна, тушь и краска для губ… Сухие духи в изящной маленькой коробочке из слоновой кости. Все это еще несколько часов назад имело такой смысл в ее жизни! Дрожащей рукой Дорэй взяла баночку белил, которые она использовала лишь по особенным случаям, окунула внутрь пальцы и провела ими по своей щеке. На дряблой желтой коже осталась белоснежная полоса, которая смотрелась так нелепо, что она невольно усмехнулась. Старуха в отражении беззубо оскалилась ей в ответ. Улыбка тут же застыла на лице женщины, а в глазах отразился такой непередаваемый ужас и отчаяние, что у Дорэй защемило где-то в груди.

– Нет! – заорала она, с силой швырнув белила о зеркальную гладь. – Это не я! Не я! Это не могу быть я! – кричала она, продолжая крушить свой столик и разбрасывая его содержимое, пока обессиленно не рухнула на пол. – Не я… не я… – шептала она сквозь приглушенные рыдания.

Обреченно прикрыв глаза, она пыталась найти ответ на вопрос, который продолжал терзать ее разум: «За что?» Она никого не убивала! Никого! Каждый борется за свою жизнь. Одни проигрывают, другие нет!

– Неблагодарная тварь, – прошипела она, с силой сминая листы бумаги, которые лежали на ее столике вместе с косметикой на тот случай, если ей потребуется что-то срочно записать.

В начинающей слабеть памяти вдруг всплыла картина давно минувшего прошлого. Ее первый шаг, идеальный, выверенный, когда она всего лишь задала направление выпущенной стреле, не более того. Всего лишь рассказала кухарке, пока Ив и Китарэ ели свой ужин на кухне, то, что могло заинтересовать маленьких детей, разожгла искру интереса и незаметно положила Ив в карман два крошечных стеклянных шарика, как просил ее Нурак. Что в этом может быть преступного? Что теперь? Это конец?

– Зачем нужны эти шарики? – прошептала она, рассматривая на своей ладошке две стеклянные бусины, что отдал ей всего мгновение назад мужчина, на груди которого она сейчас лежала.

– Эти? – сонно пробормотал ис Нурак, продолжая поглаживать ее обнаженную спину. – Они улавливают энергию, что высвобождается после смерти эвейев.

– Надо же, – усмехнулась Дорэй.

Не то чтобы ей было и впрямь интересно, на кой демон брату императора нужна энергия тех, кого они собираются убить… То есть нет, это он собирается убить, конечно же, она всего лишь пешка в его игре, которая ничего не знает! Так, на всякий случай, именно так нужно думать даже про себя. – И зачем тебе это нужно?

– Мало ли, – ответил он. – Думаешь, так легко пробудить раньше времени дочь Бадави? Я могу пострадать или исчерпать себя так, что мне необходимо будет восстановиться.

– Восстановиться, – пробормотала Дорэй, – конечно, восстановиться… Ему нужна была сила брата, но ведь там был и мой… Конечно, Ниром же тоже погиб там! – Продолжая сжимать в руке истерзанный лист бумаги, Дорэй судорожно искала то, чем могла бы написать письмо, а под рукой оказалась лишь тушь.

Ее послание было кратким. Недостаточно умным и совсем непохожим на нее: «Верни фиал моего брата, и мне будет что рассказать тебе в Турийских лесах».

Она всю жизнь повторяла себе, что все, что она делает, – это ради детей… Но, пожалуй, лишь отправив это письмо, она впервые ясно осознала, что о них-то она до сих пор даже и не вспомнила. И, только сейчас задумавшись об этом, решила набросать несколько строк и им, истратив последний заряд шкатулки для писем.