Жемчужина дракона

Глава 15

Сквозь дрему, что опустилась на мои плечи, будто теплое одеяло, опутывая разум и утягивая его в сон, я слышала разговор двух мужчин. Хотя, может быть, я его себе всего лишь нафантазировала. В конце концов, этой ночью я была немного не в себе.

– Что ты видел? Расскажешь? – Рэби старался говорить очень тихо, но его грубый низкий голос совершенно к этому не располагал.

– Не думал, что тебе по силам сейчас даже самые простые чары, а ты усыпил огонь, – вместо ответа сказал какую-то ерунду Китарэ. Хотя это нормально, он частенько говорил ерунду.

– Делов-то, – фыркнул Рэби, – я занимаюсь этим с самого ее рождения. Хочешь, и тебя покачаю? Вспомним прошлое. – Похоже, это был все же сон, иначе мой Рэби в серьезной опасности. Как он мог предложить такое будущему императору?

– Обойдусь, – фыркнул Китарэ.

На какое-то время в комнате воцарилось молчание. И я провалилась в сон, в котором не было места ни чужим речам, ни видениям.

– Наверное, было бы нормально, если бы сейчас я кричал и бранился, обвиняя во всем тебя. – Голос Рэби ворвался в мой сон так неожиданно, что я невольно вздрогнула, но тут же расслабилась, когда мне на плечи легла его теплая рука. – Так обычно ведут себя люди, когда отчаяние сильнее доводов разума.

Но я же не человек. И я не могу им стать, как бы порой ни хотелось иного. Но вместо этого я дам тебе подсказку.

– Подсказку? – переспросил Китарэ.

– Я не знаю, кто стоит за смертью ваших отцов. Не знаю, кто именно спланировал все это. Да и не это было моей главной заботой все эти годы. Самой главной всегда была она, – тихо сказал он. – Знаешь почему?

– Предлагаете мне угадать?

– Нет, конечно, ты слишком скучный тип, чтобы поддержать эту игру и развлечь старика, – хохотнул Рэби. – Но много ли ты знаешь эвейев-женщин, способных призвать свое отражение в этот мир?

– Я знаю, что подобное редкость…

– Много ли ты их знаешь? – с нажимом спросил Рэби.

– Ни одной.

– Конечно, ни одной, – усмехнулся Рэби, – потому что больше никого нет и не будет, пока не сменится оборот…

– Оборот?

– Да. Посмотри сюда. – Похоже, Рэби достал лист бумаги и начал чертить на нем что-то. – Это Акаши – дух и центр, вокруг которого парят двенадцать божеств-драконов…

– Божества на пельмени похожи, – буркнул Китарэ, а судя по тому, что он не смог сдержаться, они и впрямь были похожи.

– Просто есть хочется. Помолчи лучше, а то пойду и впрямь поем – всяко интереснее, чем основы основ рассказывать, которыми никто не посчитал нужным поделиться, – тяжело вздохнул Рэби. – Все в этом мире имеет свои цикл и период существования. Как ни крути, но вся вселенная движется по такому же циклу, если хочешь. Даже драконы стоят в круге, чтобы образовать лучшую связь и взаимодействие. Движение этого круга приравнивается к смене эпохи.

– Движение?

– Угу, – согласно промычал Рэби, вновь начав что-то рисовать. – Смена эпохи – это как обновление всего живого. Нет, ты не подумай, это не означает катастрофы и прочего, но, как только круг делает шаг вперед, сменяется эпоха, а вместе с ней обновляются магические линии, которые питают как этот мир, так и его отражение. Каждую тысячу оборотов в этот мир приходит матриарх, на плечах которого лежит ответственность за то, останется ли этот мир прежним. Эпоха воды подошла к концу, пришло время огня, – тихо сказал он.

Вот бы Рэби и впрямь умел рассказывать такие увлекательные сказки! Жаль, что такое умение к нему приходит лишь в моих снах.

– Ив?

– Ив – единственная девочка-первенец верховного эвейя рода за последнюю тысячу оборотов, Китарэ. Об этом некогда знали лишь те, кто был в Ожерелье твоего отца. Ты думаешь, Ниром просто так закрылся на севере среди снегов и холода, точно отшельник? Он легко мог бы поддерживать баланс, просто наведываясь в Турийские леса время от времени. Но он должен был растить дочь вдалеке от всех. Тот, кто сделал это с вашими отцами, наверняка узнал об Ив. У него была одна попытка избавиться от нее, но он упустил этот шанс. Она выжила.

– У него было много времени, чтобы довести начатое до конца…

– Не было у него никакого времени в Турийских лесах, – немного грустно усмехнулся Рэби. – Умирая, мать Ив отдала всю свою силу этой земле, чтобы та защищала ее. Единственный способ убить этого ребенка в пределах Турийских лесов – это сжечь огнем эвейя родной стихии. А после того как ребенок выжил, тетка Ив подписала необычный договор, согласно которому должна была сохранить ей жизнь до совершеннолетия. И, конечно же, договор был не просто формальной бумажкой. Девочка Ив стала мальчиком Ив с молчаливого согласия Совета, а тот, кто желал ей смерти, должен был ждать, пока она покинет Турийские леса. До сегодняшнего дня я наивно полагал, что, пока она в стенах храма, пока рядом есть я, нам ничего не угрожает. Но, Китарэ, – вдруг еще тише заговорил он, – помоги нам, прошу тебя! Я был слишком беспечен, и все, что приходит мне на ум, так это скрыть ее от всего мира, спрятав где-то глубоко под землей! У меня не укладывается в голове, как можно поднять руку на дочь Радави! Это немыслимое святотатство – остановить круг жизни наших миров!

– Вам не следует просить меня об этом, – вдруг заговорил Китарэ. Даже во сне я почувствовала, как от сокрытой в его голосе властности и глубины по моей спине побежали мурашки. – Ив теперь часть моего круга. И я понимаю, насколько она уязвима без поддержки рода. Мы не можем откладывать наше восхождение более. Ис Тарой должен провести церемонию как можно скорее. Я думаю, день зимнего солнцестояния подойдет. Конечно, энергетические потоки еще не столь активны, как в день весеннего равноденствия, но это лучшее, что я могу сейчас. Приготовления будут тайными, как и сама церемония. Но как может Ив обновить магические линии? Что именно она должна сделать? – поинтересовался Китарэ, и, судя по продолжительной паузе и чересчур громкому пыхтению Рэби, он едва сдерживался от грубого словца.

– Дай водички, а? А то ноги не держат уже, – промямлил этот притворщик, изящно уходя от ответа.

Стоило звукам шагов Китарэ чуть удалиться, наставник не выдержал.

– Парящий, отец мой, что за тупица! Еще бы спросил, откуда дети берутся! – прошипел Рэби и с шумом выдохнул. – Так встать в круг, конечно, – чересчур елейным голоском сказал Рэби, стоило Китарэ вернуться.

Даже в моих снах я знала, что Рэби «заливал» вовсю.

– За эти годы я ни разу не слышал о том, что сегодня рассказали мне вы. Ни одного упоминания в книгах, учебниках и летописях. Даже Ожерелье моего отца молчало…

– Старики говорят: где тихо, там и безопасно, – отмахнулся Рэби. – А вот почему тебе не рассказывали об этом, я догадываюсь, конечно, но не думаю, что это важно сейчас. Да ты и сам должен это понимать, не так ли?

– Вполне, – коротко ответил Китарэ.

Мне хотелось сказать, что я-то не знаю. Как же я? Но губы оставались безучастны, а веки закрыты. Сон был таким странным и совсем мне не нравился… Картинок-то нет.

– Хорошо, – вдруг сказал наставник, – середина зимы, значит?

– Да.

– Тогда вам следует побыстрее закончить с тем, чем вы там занимаетесь… Полотно не терпит разбитые души.

Они говорили о чем-то еще, но, кажется, я решила, что сон стал каким-то слишком скучным.

Утро следующего дня было, пожалуй, самым странным в моей жизни. Даже пробуждение в постели наследника выглядело куда менее абсурдно, чем Рэби, который сидел в проходе, и Китарэ, чья голова покоилась на коленях наставника. Эта парочка была похожа то ли на забулдыг, что не смогли доползти до своих постелей, то ли на забытых в коридоре кукол. Китарэ, как и положено императорской особе, спал согласно этикету, сложив ручки на груди, не храпел и выглядел донельзя приличным. Чего никак нельзя было сказать о Рэби, что практически нависал над головой Китарэ и время от времени хрюкал тому в лицо, явно пугая последнего, то и дело заставляя его вздрагивать.

Стараясь не тревожить чуткий сон моей охраны, я аккуратно поднялась с постели, которую Рэби расстилал в гостиной на ночь, и, осторожно переступая через распластанные по всей комнате тела, отправилась к себе. Мое горло продолжало неприятно саднить, и, несмотря на повышенную регенерацию, думаю, сегодня вряд ли смогу полностью восстановиться. В принципе, это было нестрашно. Не могу сказать, что неспособность болтать без умолку меня сильно расстраивала. Я осторожно сняла свой костюм, ощущая неприятную ломоту в теле оттого, что приходилось поднимать руки. Попыталась снять бинт с шеи, но за ночь повязка прилипла к коже, а лишний раз тревожить рану не хотелось. Потому я решила, что можно помыться и так. Странное дело, но я поймала себя на мысли, что меня совершенно не пугает то, что я одна в месте, где едва не умерла. Ну, было и было, подумаешь… Вот примерно так я себя ощущала, глядя на окно, у которого вчера все произошло. Кто-то явно постарался, убирая следы: ни капли крови, ни соринки.

Ледяной душ вернул бодрость телу и ясность уму. Было ли сном то, что я услышала этой ночью? Что-то мне подсказывало, что нет. Возможно, я не все правильно поняла, но раз Рэби рассказывал это в полной уверенности, что я его не слышу, то выпытывать у него подробности пока бесполезно. Я старалась не думать о том, что он говорил о девочках, способных призвать свое отражение. Не хотелось считать себя особенной. Только этого мне не хватало. Я решила сконцентрироваться на том, что к середине зимы я должна быть цела, невредима и способна войти в колыбель своей стихии. Это было самым важным!

– Турийские леса… – прошептала я, облачаясь в кимоно, что выдал храм. В конце концов, зимний вариант был самой теплой и закрытой вещью, что у меня была. – Место, где меня невозможно убить? – пробормотала я, принимаясь за свои волосы. – Какая ирония.

Это на самом деле было забавно. Место, где я потеряла все, где едва не умерла, где прошли самые тяжелые годы моей жизни и где я готова была встретить свой исход, по сути, было моей крепостью.

Стук в дверь заставил меня вынырнуть из собственных размышлений. Не дожидаясь моего ответа, на пороге возник Рэби. Немного помятый после бессонной ночи, но все же донельзя довольный.

– О, готова, хорошо, – расплылся он в улыбке. – Величество велели подождать его. Сказал, на завтрак тебя проводит, – поиграл бровями этот двухметровый мужик, которого, по всей видимости, это известие радовало.

– Чему ты радуешься, могу я спросить?

– Ничему, – продолжая покачиваться в такт одному Рэби известной мелодии, сказал он. – Повязку наложить?

– Не надо, за воротом не видно, – отмахнулась я. – Так все-таки?

– Дремучая ты девка все же, – было мне ответом, хотя это и не испортило настроения наставнику.

Судя по скрипу половицы, он продолжал свои конвульсии, напоминающие дикий танец, пока спускался на первый этаж.

За эту ночь природа совершила очередной виток, укутавшись в невесомую вуаль, сотканную из хрусталиков льда. Еще не снег, совсем не то пышное одеяло, что в это время укрывает землю в Турийских лесах, но уже и не та яркая необыкновенная осень, что горела пожаром еще вчера. Казалось, деревья – это диковинные леденцы из топленого сахара, которые выдумщик-кондитер обсыпал снежной пудрой. В свете раннего утра они блестели, придавая пейзажу вокруг какой-то зачаровывающий оттенок сказки.