Хранитель Ардена

Глава 28

Сентябрь, 1136 г. со дня Разделения

Закарию разбудили монотонные удары гонга, что провозглашали наступление утра. В его маленькой комнате не было окон, чтобы увидеть первые проблески рассвета. Здесь также не было зеркала и шкафа. Были лишь матрас, столик на низких ножках, за которым можно было сидеть только на полу, и небольшая тумбочка.

Помещения для адептов старше двадцати в Темном храме Ордена находились на подземных уровнях. На первом и втором этажах проживали ученики Ордена. На третьем и четвертом находились кладовые, лаборатории для приготовления снадобий и зелий, библиотеки с древними, столетними фолиантами и склады оружия. А на последнем уровне располагались тайные помещения, вход в которые был разрешен только мастерам и служителям Ордена. Там хранились самые ценные секреты о деятельности Ордена теней и крови.

В Светлом храме, наоборот, подземных уровней не было, а башни здания возвышались на семь этажей вверх. А в Верховном храме, что стоял на высоком холме Дахаба, если верить слухам, было целых десять нижних уровней и восемь верхних. И одному лишь Творцу известно, какие тайны там хранились.

Снова раздался удар гонга, и Закария нехотя откинул тонкое одеяло. Кровать ему заменял худой протертый годами матрас, набитый соломой. Быстро умывшись холодной водой из таза, он потушил тлеющий огрызок свечи, вышел из комнаты и направился к лестнице, ведущей на верхние – «солнечные» этажи, как называли их адепты. Каждый его шаг сопровождался гулким эхом, ударяющим в высокие каменные стены и потолок.

В животе неприятно мутило, хотя Закария привык к этому ощущению. Он не ел уже четверо суток, но это было необходимо, чтобы очистить тело и разум перед последним испытанием.

Со дня его приезда в храм прошло пять месяцев, и настало время для самого важного этапа в его обучении. Благодаря этому испытанию он повысит ранг с ученика до полноценного служителя Ордена. Последний шаг, после которого прежний Закария исчезнет. Останется лишь его тень.

На «солнечном» уровне было тихо и безлюдно, потому как адепты выйдут из своих комнат только через час после утренней медитации. Закарии она не требовалась. Он четыре дня вместо еды употреблял сильнейшие зелья, которые раскрывали его сознание лучше любой медитации. Из-за этого он чувствовал себя так, словно его душа отделилась от тела и он не шел, а парил в воздухе. Он даже не знал, как описать это ощущение. Казалось, он слышал и видел не органами слуха и зрения, а пропускал все через себя, сливаясь с пространством.

Закария прошел по длинному коридору, расписанному иероглифами – историей Ордена. В окне он увидел, как во внутреннем дворе вместе с учителем занимаются младшие адепты. Дети десяти лет в черных одеяниях сидели на корточках на одной ноге, вторую вытянув вперед и сложив руки перед собой. Они еще не умели медитировать самостоятельно, поэтому покидали комнаты раньше старших «братьев».

Мастерами теней станет лишь треть из этих детей. Большая часть отсеется по достижении двадцати лет. Некоторые ученики уйдут сами, избрав свой путь. Другие не пройдут испытание, чтобы перейти на следующую ступень. Но для них это не страшно. Воспитанники Ордена проходили серьезное обучение: светские науки, боевая подготовка, политика, искусство. Выпускники школы Ордена теней занимали посты при королевском дворе Востока и бережно хранили ту малую часть тайн, которые им открывались.

Для таких адептов, как Закария, вне Ордена был лишь один путь – наемный солдат, потому что он жил вдали от храма и не имел блестящего образования. Ему оно и не требовалось. Единственная цель, ради которой он принес в двадцать лет клятву, – это месть. Большинство этих детей пришли в храм, чтобы удовлетворить амбиции своих родителей, которые даже не догадывались, какие тайны хранят старинные храмы на трех холмах. Закария же согласился стать учеником добровольно. Да и идти ему тогда было некуда.

Один мальчик потерял равновесие и упал, приземлившись на копчик. Он быстро извинился перед учителем и принял прежнюю позу.

– В отличии от этих детей, ты обучался вдали от храма под покровительством Холланда. Я думал, из тебя не выйдет никакого толка, – раздался за спиной голос, от которого у Закарии по коже прошелся неприятный холодок. – Но по словам Верховного мастера вашего храма, ты один из сильнейших адептов своего возраста. Это похвально.

Закария медленно обернулся и увидел перед собой лицо, которое долгие годы преследовало его в кошмарах.

Перед ним стоял Мастер из Верховного храма, Абиль, – убийца его семьи.

– Что ты здесь делаешь? – Рука Закарии дрогнула от желания коснуться рукояти кинжала, пристегнутого к поясу. Он не боялся его, как раньше. Сейчас его переполняла только ненависть.

Абиль сделал шаг навстречу.

Закария застыл как каменное изваяние. На его лице не дрогнул ни один мускул, но Абиль наверняка слышал рев крови, что мощными волнами стремилась по венам к бешено колотящемуся сердцу.

– Не переживай, юный адепт, я пришел не по твою душу. Уже нет.

Закария молчал, лихорадочно соображая, что делать.

Наброситься на него с кулаками? Он понимал, что не соперник опытному Мастеру.

Уйти? Тоже не мог.

Он словно околдованный смотрел на заклятого врага и пытался запомнить каждую золотистую крапинку в радужках его глаз, чтобы потом в красках представлять, как он эти глаза закроет раз и навсегда.

– Я слышал, ты сегодня проходишь последнее испытание.

– Да. – На лице Закарии появилась безумная улыбка. – Начинай отсчитывать дни до своей кончины, Абиль. Я приду за тобой, как только стану мастером. Вырву твое сердце и сожгу на ритуальном костре во славу своих предков. Выпью всю твою кровь, пропитанную страхом и мольбой о пощаде.

Абиль на его угрозы отреагировал очень странно. Он перевел пытливый взгляд на Закарию и долго всматривался в глубину его глаз, будто пытался найти там ответ на какой-то неведомый вопрос. Затем он отвернулся и громко выдохнул.

Закария недоумевал, что творится на уме у этого чудовища. Казалось, Абиль хотел что-то сказать. Он умело маскировал ауру, но от адепта не укрылись едва заметные колебания, как будто ее носитель сражался с сильными эмоциями.

Наконец, будто смирившись с чем-то, Абиль закрыл глаза и сказал:

– Ты идешь неверным путем, Закария – сын Ханари.

Закария резко вдохнул, почувствовав резь в легких и слабое головокружение.

– Ты повинен в смерти моих родных и заплатишь за это!

– Я не пытаюсь искупить вину, Закария. Я просто… – Он замолчал и плотнее запахнул полы красного халата с широким белым поясом, символом мастера.

– Что?

– Я не хочу, чтобы ты повторил мой путь.

Закария подошел к Абилю вплотную. Он был почти на голову ниже, но это не мешало ему смотреть на врага снизу вверх с презрением и ненавистью.

– Я не знаю, есть ли у тебя семья и дети. Мне плевать. Даже если есть, их я трогать не стану. Мне нужна лишь твоя жизнь. Твой путь я никогда не повторю, можешь быть спокоен.

Не в силах больше сдерживать эмоции, которые из-за употребления снадобий были особенно яркими, Закария развернулся и продолжил путь в глубь храма, где его ждал учитель Атару – друг его покойного отца и Холланда. Кровь в ушах шумела так громко, но это не помешало ему услышать:

– Месть не вернет тебе родных и не дарует покой.

Самое ужасное в словах заклятого врага то, что Закария был с ним согласен.

– Что здесь делает этот ублюдок? – спросил Закария, как только переступил кабинет Атару.

Атару был Мастером, как и Холланд, но, в отличие от него, являлся не первоклассным бойцом, а одним из лучших зельеваров Темного храма. Он готовил целебные снадобья, яды и зелья, которые могли невероятным образом воздействовать на человеческий разум и сознание.

Он сидел спиной к большому окну, и лучи восходящего солнца играли в его густых рыжих прядях, которые были редкостью для жителей Востока. Внешне он выглядел лет на тридцать, но на самом деле ему было пятьдесят семь. Столько же, сколько сейчас было бы отцу Закарии.

– Наше кровное родство не дает тебе права врываться ко мне без стука и должного приветствия, адепт, – холодно сказал Атару, не вставая из-за стола, а затем ответил на вопрос: – Абиль прибыл по просьбе Верховного мастера Темного храма. Его визит никоим образом к тебе не относится.

– И он пришел именно в день моего испытания? – Закария прислонился спиной к двери, скрестив руки на груди. Пройти и сесть за стол он не имел права без дозволения Атару.

– Закария, – бесстрастным тоном сказал Атару, – ты должен не о нем думать, а о том, как справишься с испытанием. Ты знаешь, что тебя ждет, если провалишься.

– Не провалюсь, – спокойно отозвался Закария, запрещая себе думать о последних месяцах, проведенных в Ардене.

Скоро у него не будет этих воспоминаний. Скоро ему придется отдать их добровольно.

Атару встал из-за стола и подошел к большому шкафу, на полках, скрытых дверцами из темного стекла, виднелись сотни склянок с жидкостями разных цветов и консистенций. Атару знал все эти снадобья наизусть, потому что большую часть разработал сам. Он взял склянку с темно-зеленой жидкостью и протянул Закарии.

– Пей, это последняя порция. После нее твое сознание станет полностью открытым и податливым для вторжения.

Закария послушно выпил кислый отвар с приторным запахом. Голова в мгновение закружилась, а перед глазами заплясали маленькие точки.

– Холланд прислал письмо. – Голос Атару звучал безэмоционально, что было обыденным для служителей. Из-за зелий, что они пили годами, все чувства притуплялись. Оставались лишь старые отголоски настоящих эмоций. Тени. – В этом письме он поведал мне о некой Тине.

Знакомое имя вырвалось из плена, куда заточил его Закария, и пошатнуло стены, которые он выстраивал последние пять месяцев нахождения в храме. Он запрещал себе даже мысленно произносить это имя, а теперь оно звенело в ушах погребальной песней.

– Зачем? – только и сумел выдавить он дрожащим шепотом.

– Закария, ты хорошо понимаешь суть испытания, которое тебе предстоит сегодня пройти? Я говорил Холланду, что тебе опасно находиться вне храма. Мы смогли бы защитить тебя даже от мастера Верховного храма. Но он не слушал. Потом, когда у тебя был шанс оставить месть и выбрать спокойную жизнь, не слушал нас ты. А теперь… выдержишь ли ты?

Закария понимал, что в словах Атару был смысл.

Ученики, проживавшие здесь, были практически оторваны от жизни, ни к кому не привязаны, даже к родителям, и поэтому во время Вторжения не теряли ничего важного. Жажда власти, тяга к искусствам, чревоугодие, гордыня, любовь к семье – то, что могло помешать служению Ордену, то, с чем они расставались за право стать служителями.

Самое дорогое – любовь к своей семье – у Закарии бы не отобрали. Ведь именно она привела его в Орден. Любовь к семье и жажда мести заставили его идти дальше и в двадцать лет принести клятву Верховному мастеру.

А любовь к… ней, наоборот, ставила его верность Ордену под сомнение. Ради нее он готов был отказаться даже от мести. Такую слабость в нем уничтожат на корню.